Лиза с визгом вскочила и задергала головой в разные стороны. — Ах ты… Схватив банку с червями, она махнула ею прямо Захару в лицо, отчего куча червей прилипли словно пиявки. Смирнов начал отковыривать червей от лица и кидать их в Лизу. Резвясь, словно дети, они швыряли друг в друга бедных червей, пока, бегая друг от дружки по кругу, не начали задыхаться. Потом ещё пол часа ходили и подбирали их с земли, отправляя в банку. — Давай уже порыбачим, в самом деле, — весело сказала Лиза, когда все черви были собраны и они уселись на валун, тяжело дыша, — А то они так до рыбалки и не доживут, помрут раньше времени. — А кто тебя просил их пулять в меня, ты такая жестокая, — Смирнов в притворном ужасе закатил глаза, — Такая милая с виду, а внутри — Сатана. — Да иди ты, — Лиза шутливо стукнула кулаком ему в плечо. Захар насадил червяков на крючки и отдал Лизе удочку. Закинув поплавки в озеро, они молча уставились на красные палочки. Время летело незаметно за дружеской беседой и весёлыми подколами. И, в который уже раз, Ромашова задумалась о том, как же с ним было легко. Во всех планах. Начиная от пустой болтовни и заканчивая горячими объятиями, из которых не хотелось освобождаться. Он обнимал не настойчиво, а будто делился своим теплом, нежными чувствами, окутывал заботой с ног до головы. Все страхи отступали, а тревоги сразу же покидали её. В итоге они не поймали ни одной рыбёшки. Возможно, если вели бы себя потише, что-то и удалось бы выловить. Но ничуть не огорчившись, довольные весёлым времяпрепровождением и до ужаса голодные, они отправились в гостевой домик, отдав удочки добродушному мужичку. Сладости давно закончились, и животы урчали. Уже вечерело, когда они добрались до своей комнатки. На столе их уже ждал горячий ужин, и, быстро проглотив еду, они готовились к обратной дороге в универ. Обратный путь показался быстрее. Когда они добрались до общаги и прощались в холле, Лиза подумала, что нужно дать ему шанс. Он был этого достоин, и, как никто другой, заслуживал стать её парнем. Поднявшись на цыпочки, Лиза притянула Захара к себе, примкнув губами к губам. Смирнов крепко стиснул её в объятиях и ответил на поцелуй нежно, страстно, но ненавязчиво. — До завтра, Захар. — До завтра, Лиза. И разошлись по комнатам. А на утро, войдя вместе в столовую, они держались за руки. И когда Смирнов сел рядом с ней завтракать, она нежно его поцеловала. И таким образом, под всеобщие удивлённые взгляды с разных концов зала, они негласно объявили себя парой. Глава 22 — А я говорила, что между этими двумя что-то намечается, — встрепенулась Паулина, наклоняясь ближе к Дарине, — Заучка его походу приворожила, иначе как объяснить тот факт, что Смирнов на неё клюнул, она же похожа на обезьяну! — Ну не знаю, я заметила, что на неё много кто смотрит в последнее время, она как-то изменилась что ли, — задумчиво ответила Дарина, косясь на Ромашову. — Вы как будто в каком-то своём мире зависли, — вмешался Тёма, — Её пол универа обсуждают. Даже я бы к ней подкатил. Но походу уже поздно. В этот момент Смирнов плюхнулся на стул рядом с Лизой. И та поцеловала его на виду у всей столовой. — Ну пиздец. Теперь точно поздно, — удивлённо хлопая глазами произнёс Тёма, наблюдая за парочкой, — А я ведь давно уже мечтаю ей присунуть. — Тёма, ты мечтаешь присунуть абсолютно всем, я даже как-то видел, как ты похотливо смотрел на толстую старую повариху, — весело хмыкнул Боря, — Только мечтать и можешь, а потом пыхтишь пол ночи в кровати, спать всем мешаешь. — Да пошёл ты! Намекаешь на то, что я девственник? — Тёма оторвал взгляд от Ромашовой и с притворной злобой повернулся к Заболотину. — Я не намекаю, я тебе прямо говорю. — Если я не вожу девчонок к нам в спальню, это не значит, что… Громкий хохот Бори заглушил речь Тёмы, от чего тот сконфуженно закрыл рот. — Тёма, прекращай, — Боря смахнул выступившую слезу, продолжая давиться смехом, — Я сколько тебя знаю, столько и офигиваю с тебя, какую ты порой херню несёшь. — Давай зарубимся с тобой на ящик пива, что я сегодня притащу к нам в спальню деваху и буду драть её так, что в гостиной на первом этаже люстра будет ходуном ходить? Тёма протянул ладонь Боре, а тот уже замахнулся, чтобы утвердительно хлопнуть, но на пол пути остановился: — Только давай уточним, а то я тебя знаю. Это будет ЖИВАЯ девушка, ученица ЭТОГО универа, желательно совершеннолетняя. И это будет не проститутка, — Боря еле сдерживался, чтобы снова не расхохотаться, — Переодетый мужик тоже считаться не будет. — Фу, Заболотин, какие мерзости ты говоришь, я бы никогда не стал трахать парня. — То есть проститутку ещё можно, да? Теперь уже ржал во всю глотку не только Боря, но и все сидящие рядом парни. — Очень, сука, смешно. Давай, принимай вызов! — пробурчал Тёма, вновь протягивая ладонь. Бордовый от смеха Боря хлопнул в ответ. И только молчаливому каменному изваянию было не до смеха. Громов сидел неподвижно, вытянувшись, как струна, и сверлил взглядом Смирнову затылок. Мир рушился на глазах и душа превратилась в одну сплошную прожжённую адским пламенем дыру. Все взгляды были устремлены на сладкую парочку, вошедшую в столовую. Они держались за руки и выглядели до омерзения счастливыми. А когда Смирнов уселся рядом с ней за стол, появилось адское желание тут же вскочить с места, схватить его за грёбаные кудри и мордой протащить по всему столу. Так, чтобы посуда разлеталась вдребезги, загоняя острые осколки прямо в мерзкую рожу. Эта дрянь сделала это специально. Он стал её первым. Да, он поступил некрасиво, но собирался же всё исправить! И что было бы дальше? Да хрен его знает! Но лобзаться с кем-либо она точно не должна. Просто не может, нельзя! Ромашова должна принадлежать только ему. Ни Смирнову, ни мерзкому рыжему дружку, никому. И трахать её никто не должен, кроме Громова. Да даже просто трогать, обнимать, близко подходить. А она суёт свой язык Смирнову в рот! — Целый день впереди, время ещё есть очаровать какую-нибудь малышку. Я же просто красавчик, — Тёма лихорадочно обшаривал взглядом столовую, нервно теребя пальцами по столу, — О! Всегда любил коротышек. Тёма рванул к выходу, куда направлялась староста Чеслава Чернышева в окружении подружек. — О нет, дружище, зря ты это затеял… Боря озабоченно смотрел, как Тёма подходит к Чеславе и что-то мямлит, краснея. А она смотрит на него, и явно не понимает, чего тот от неё хочет. Он что-то сказал ей, Чеслава быстро замотала головой, и, вцепившись в подружек, вылетела из столовой. Тёма топтался на месте и смотрел ей вслед. Боря прикрыл ладонью глаза. Делал всякую херню Тёма, а стыдно было ему. — Его надо привязать в спальне и перевести на индивидуальное обучение. Какой же он придурок, да, Макс? Громов сидел неподвижно и мыслями явно был где-то далеко. Пустой взгляд серых глаз не отображал ни одной эмоции. Он смотрел куда-то перед собой и не видел ничего. Смотрел сквозь лица, стены… — Макс? — Боря только сейчас обратил на него внимание, обычно они прикалывались над Тёмой вместе, — Э-э-эй! Боря пощёлкал перед его лицом пальцами. Громов медленно повернул голову в его сторону и не произнёс ни слова. Взгляд пустой, как стакан из-под сока, стоявший на столе. Боря внимательно посмотрел на друга и нахмурился: — Что за херня с тобой происходит в последнее время, ничего не понимаю? У тебя если какие-то проблемы, так, блять, скажи мне! Станет легче и, возможно, я смогу помочь тебе, да ты и сам это знаешь. Громов встряхнул головой и с чуть слышным рычанием запустил пальцы в волосы, низко склоняясь над столом. — Я позвоню твоим родителям, если ты сейчас же не объяснишься, — Боря скрестил руки на груди и сурово смотрел на темную макушку. Громов поднял голову, посмотрел на Борю усталым отрешённым взглядом и сказал: — Это всё из-за Ромашовой. Боря весь обратился в слух и явно ждал продолжения. — Что из-за Ромашовой? И тут понимание пронеслось в глазах у Заболотина, и он удивлённо присвистнул: — Мать честная, так ты тогда трахнул Ромашову? Громов молчал, тупо смотря перед собой. Видок был ещё тот. Глубокие тени пролегли под глазами, а цвет лица отдавал серым оттенком. Он вообще спит? — Ну трахнул и трахнул, что с того? Чего ты ведёшь себя как истеричка-то?