Теперь я понимаю, что зря начала этот разговор. Не смогу солгать, глядя в чёрные, как сама ночь, глаза. Такие глубокие и отчего-то очень грустные. – Диана, – опускаю голову. Стыдно. Стыдно, что устроила допрос парню. Ещё и по наговору этой девчонки с насквозь прогнившей душой. – Диана? – поворачивает лицо. Вижу, как между бровями пролегает глубокая морщинка. И взгляд Чернышевского становится злее прежнего. – Д-да, – куда я лезу? Нам так хорошо было вместе, а я всё порчу своими глупыми вопросами и подозрениями. Любопытная дурочка. – Правда. Ещё вопросы? – опять этот взгляд. По коже мурашки. И скорость на спидометре подбирается к 120 километрам в час. Не смотри на меня так, не надо. Я уже всё осознала и поняла, только будь осторожнее. – Вопросы? – хочу собраться с мыслями. Не отрываю взгляд от дороги. Будто в случае опасности нам это поможет. – Нет никаких вопросов. Влад с такой силой сжимает руль, что мне кажется, тот сейчас рассыплется в его руках. Да что его так разозлило? Ещё немного, и я не сдержусь, спрошу. Тогда ссоры точно не избежать. Напряжение в тесном салоне авто растёт с каждой минутой. Молчание давит, от множества мыслей начинает кружиться голова. Выходной безнадёжно испорчен, как и наше свидание. И я отчётливо это понимаю, когда Влад сворачивает в сторону моего дома. А ведь мы планировали весь день провести вместе. Дура, дура, дура… Может, стоит извиниться? Но за что? Я ведь ничего плохого не сделала, спросила банальную на первый взгляд вещь. И вывод напрашивается сам собой: раз Влад так отреагировал, значит, на то есть свои причины. Не уверена, что хочу знать о них. – Надь, – пытается коснуться моей руки, но я её одёргиваю. Причём это происходит неосознанно. Будь у меня время на размышления, я ни за что не стала бы так поступать. Демонстрировать свою обиду? Вот ещё. Я же не ребёнок, в конце концов. Но моё действие продиктовано внутренними сигналами. Оно спонтанное, необдуманное. И мне опять стыдно. Да что же это? Влад играет с моими эмоциями, как с баскетбольным мячом. Ведёт уверенно, методично и достигает цели. – Хорошо, давай поговорим, – тон становится миролюбивее. Может и хорошо, что я дала понять своё состояние. У меня тоже есть чувство собственного достоинства. – Только не здесь, – заводит машину, выезжает на дорогу. Проезжаем несколько кварталов, сворачиваем в сторону дома Чернышевского. Надо отвлечься. Иначе в голову опять начинают лезть разные навязчивые мысли. Сама не заметила, как стала слишком нервной. Сначала переезд, потом эти мажоры, отец. Теперь вот угрозы, странная реакция Влада – отличная смесь для сжигания нервных клеток. Машина тормозит, но выйти Влад не предлагает. Теребит в руках ключи, гипнотизирует лобовое стекло. – Два года назад я вместе с матерью и младшей сестрой переехал в этот город, – произносит мрачно. Сестра? Она сказал, с сестрой? – В прежней школе я очень любил играть. Не только в баскетбол. Мне нравилось играть с эмоциями других людей: страх, злость, отчаяние… Это непередаваемый кайф, так мне тогда казалось. Вслушиваюсь в его слова, пытаясь понять смысл. Кажется, что вместо мозгов мне в голову запихали кучу ваты, и как бы я не старалась, уловить суть не получается. – Играть с эмоциями… это как? – мне всё ещё кажется, что я ослышалась. – Очень легко, ты хочешь узнать подробности? – на губах Влада появляется кровожадная улыбка, а в глазах вспыхивает недобрый огонёк. – Ты болен? – отшатываюсь растерянно. Я устала бояться, а после слов Влада, тем более не хочу подпитывать в себе эту эмоцию. – Теперь нет. Надеюсь, – ухмыляется. Он опять старается избегать прямого контакта взглядами. Наверное, понимает, что на этом наш разговор закончится. – И что же произошло? – да, я буду задавать вопросы. Неудобные, опасные, нужные. Иначе ничего не смогу понять и уж тем более продолжать общаться с Чернышевским. Нет, мои чувства никуда не денутся, просто, когда настанет момент принимать решения, я должна отдавать себе отчёт в последствиях. – Однажды мои игры зашли слишком далеко, – продолжает парень. – Я не просто издевался над одноклассниками, я придумал целую схему, с помощью которой можно было довести человека до нервного срыва. Научил ей ребят – таких же моральных уродов, каким был я сам. А потом… Нет, он точно не совсем здоров. Нормальный адекватный человек не станет проворачивать такое, а потом спокойно рассказывать о своих подвигах. Голос разума кричит, буквально вопит: уходи! Но я хочу услышать всё. Надеюсь, что будет логическое объяснение всему тому бреду, который выливает на мою голову Влад. На то я и Надежда, чтобы продолжать надеяться. Даже когда остальные опускают руки. – Потом я перешёл границу. Довёл до нервного срыва одну учительницу. Ей пришлось уволиться и оставить работу с детьми. А ещё стать постоянной клиенткой психиатрического диспансера. Я чувствую, как шевелятся волосы на затылке от услышанного. Разве может подросток провернуть такое? Разве посмеет? – Я никого и ничего не боялся, деньги матери затыкали рот любому, кто смел разевать его в сторону нашей семьи. Её деньги и деньги её любовников. У нас с сестрой разные отцы, – с грустью уточняет. Я уже не ребёнок, и понимаю, что жизнь – это не весёлая прогулка. В ней бывают свои сложности, трудности и переживания. Но от того, что говорит Влад мне страшно. Кажется, что я очутилась в настоящем психологическом триллере, потому что в реальной жизни такое ещё надо придумать. Мне кажется, что исповедь парня окончена. На сегодня и так откровений предостаточно, куда уж больше? Осталось только уточнить, почему его игра напоминает схему, с помощью которой меня пытается извести этот проклятый инкогнито. Теперь я не уверена, что это именно Диана… Глава 32 Влад – Я никого и ничего не боялся, деньги матери затыкали рот любому, кто смел разевать его в сторону нашей семьи. Её деньги и деньги её любовников. У нас с сестрой разные отцы, – забиваю последний гвоздь. Сомневаюсь, что после моей исповеди Надя захочет со мной общаться. – Это ужасно… – шепчет девушка, смотря на телефон в своих руках. Невыносимо больно видеть страх в её светлых прекрасных глазах. Но я давно должен был всё ей рассказать, сам виноват, что затянул. Она имеет право знать, с кем связалась. И только потом выбирать – общаться со мной дальше или нет. Если Надюша больше не захочет знать меня, я пойму её. Не уверен, что сам захотел бы сблизиться с таким чудовищем. – А потом сын этой учительницы решил отомстить, и сделал это с помощью моей сестры, – до боли прикусываю нижнюю губу. Чувствую металлический привкус во рту. Кулаки сжимаются сами собой, когда вспоминаю тот страшный день. Ариша только пошла в первый класс, счастлива была нереально. Как птичка порхала, собираясь на уроки каждый раз. Я уже тогда был увлечён своими интересами, но с упоением наблюдал за сестрой. Она была моей отдушиной, моим светлым ангелом, моей маленькой звёздочкой. Никто не заметил, когда начались перемены в поведении Ариши. Она стала спать с включенным светом, шарахаться от прохожих, плакать по углам.