— Соблазнила? — Нет, я. Я, как маньяк, таскался за ней. — Приманка для Истомина? — усмехнулась Анжела, погладив меня по плечу. — Ты только представь, что она, теоретически, может погибнуть. А у тебя уже была трагедия в личной жизни. Ты сломаешься. — Она не погибнет, — упрямо буркнул я, глядя под ноги. — Саша, совет по-братски, сними ее с задания. Подойди к Иванову, поговори. Хочешь, я подойду? Наплету что-нибудь? — Нет, — я оттолкнулся от стола и встал. — Иванов уже не отступит, он давал возможность отказаться. И Соня тоже не отступит, я говорил с ней. Она справится. Кстати, как ты догадалась? — Ооо, с такой ненавистью на меня давно никто не смотрел! — Анжела засмеялась и тоже встала. — Ты уж расскажи ей про нас, а то я не смогу пробиться через броню. — Ну, что? Здесь, в кафе пообедаем, или куда-то ещё сходим? Мишу только найдем. — бодро подмигнул я Соне, которая сидела на диване с хмурым лицом и делала вид, что что-то увлеченно читает. — Как хочешь. Миша уехал к Даше уже. — Тогда все ведет к романтическому обеду вне рабочих стен. Поехали? — Как хочешь. — Снова коротко бросила Соня и встала с дивана. Ревность. Почему-то, впервые за долгие годы, меня это совсем не напрягало, а, наоборот, грело душу и вызывало чувство удовлетворения. Соня присвоила меня без разрешения, а я даже не собирался сопротивляться. На улице повалил снег. Первый за этот год. Он падал огромными влажными хлопьями, облепляя деревья, машины, все вокруг. Я довольно улыбался, выруливая со стоянки, и делал вид, что не замечаю плохого настроения моей девочки. Когда мы сели за столик, я все же уточнил: — Соня, что случилось? Ты после сеанса у психолога сама не своя. — Все нормально, — сказала она, но в голосе звенела сталь. — Бабушке глухой расскажи, — серьезно фыркнул я. — Говори. Все, что тебя напрягает, ты должна говорить, иначе это путь в никуда. Соня отложила меню, перевела взгляд на окно и, помедлив, все же ответила. — У тебя с этой женщиной что-то было, да? — Было, — не стал отпираться я и с удовольствием наблюдал, как у девчонки щеки вспыхивают румянцем, а глаза — негодованием. — Было, есть и будет. Соня вскочила из-за стола и хотела рвануть к выходу, но я быстро перехватил ее за руку и дёрнул к себе в объятия на диван. — Пусти! — зло шепнула она, задыхаясь от возмущения, ударила меня ладошкой по груди. — Я не хочу так! — И будет, — с напором в голосе повторил я и добавил, — потому что Анжела — моя двоюродная сестра. Соня замерла и не мигая смотрела на меня, всё ещё тяжело дыша. Я улыбался, разглядывая ее раскрасневшееся лицо, впитывая все эмоции, которые дарила мне эта маленькая пантера. Искренние, без каких-либо скрытых умыслов, без посторонних примесей. Чистая любовь, чистая ненависть. Абсолютно понятные, как чёрное и белое. Я прекрасно осознавал, что в этих отношениях полутонов не получится. Здесь не будет только секса или сожительства, растянутого на годы. Здесь все может быть только по классике: любовь, свадьба, дети. И я... Я хотел, чтобы именно так все и было. — Люблю тебя, — выдохнул ей в губы, притягивая к себе. Соня тут же расслабилась и обмякла в моих руках. — Анжела догадалась про нас. — Как? — Соня испуганно отстранилась. — У тебя очень выразительный взгляд, — улыбнулся я. — Я не стал отпираться. Так что, можешь расслабиться и доверять ей. Работа с психологом очень важна, Соня. Для тебя — вдвойне. Поэтому сейчас мы пообедаем, а потом вернёмся обратно и вы снова пообщаетесь. И ты должна мне пообещать, что будешь отвечать ей искренне. Анжела ни мне, ни кому-то другому ничего не расскажет из ваших секретов, максимум — даст рекомендации. — Обещаю. Я почувствовал облегчение в ее голосе и, обняв за плечо, притянул к себе на грудь. Однако, мне на душе было погано. Последнее время все чаще звучали опасения про смерть приманки. Складывалось ощущение, что я один уверен в благополучном исходе. — Соня, я хочу снять тебя с операции, — все же признался я. — Почему? — нахмурилась она и, отстраняясь, серьезно посмотрела мне в глаза. — Я не готов тобой рисковать. — Ты не веришь, что я справлюсь? — грустно усмехнулась Соня, отодвигая тарелку. — Нет! Я верю в тебя! — попытался объясниться я. — Просто риск все же есть. Небольшой, но есть. И я... Не готов, пусть и теоретически, навредить тебе. Я не могу своими руками отдать любимую женщину в лапы опасного, жестокого убийцы. — А любую другую можешь? Их не жалко? — возмутилась Соня. Я поморщился, понимая, что загнан в угол. — Всех жалко. Но тебя жальче... Понимаешь? Я с ума сойду. Я сдохну без тебя! — Значит, ты все таки не веришь, что я справлюсь? — недовольно хмыкнув, повторила Соня, а я зарычал в бессилии. 41. Соня — Я верю в тебя! — казалось, Саша сейчас разнесет все вокруг — столько ярости было в его голосе и глазах. Ярости и... отчаяния? — Тогда подготовь меня так, чтобы не бояться за мою жизнь. Я в тебя верю. Верю, что ты сможешь. Верю, что все будет хорошо. И в себя я верю! Александр замолчал, тяжело дыша, отвернулся к окну. Я видела, как судорожно он то сжимает, то разжимает кулаки. С минуту он созерцал уличные пейзажи, а затем повернулся ко мне, погладил ладонью по щеке и улыбнулся. — Как? — Что? — я улыбнулась ему в ответ. — Как ты так быстро из запуганного воробья превратилась в прекрасного, сильного лебедя? — Это потому, что ты рядом, — я придержала его ладонь своей и мягко коснулась ее губами. — Ты сначала сделал меня зависимой. А потом независимой. Теперь я знаю, что рядом с тобой мне можно все. Я могу ничего не бояться. И это даёт мне возможность быть увереннее, быть собой. Саша шумно втянул носом воздух и сжал меня в объятиях. — Я верю в тебя, Соня! — страстно шепнул он мне на ухо. — Прости, что засомневался. Поехали, я ознакомлю тебя с нюансами дела. Всплыло уведомление о сообщении от Даши. "Ты не писала мне несколько дней." "Если тебя взяли в заложники, моргни два раза." "Девчонки зовут в клуб. Пойдем? Миша будет допоздна на работе, мне скучно." — Подруги нас с Дашей в клуб зовут сегодня, — прочитав, обратилась я к Саше. — Ты не против, если я схожу? — Конечно, не против, — вздохнул он. — Но буду волноваться. — Я буду осторожна, — я мягко поцеловала колючую щеку. — А я тогда побуду на работе, помогу Мишане дела разгрести, а то он зашивается с начала моего больничного. Когда нагуляетесь, приеду за вами. Хорошо? — Спасибо. Саша смотрел на меня с нежностью и тревогой в глазах. Наверное, ему, как и мне, было непривычно нести ответственность за кого-то, кроме себя. И отчитываться тоже было непривычно. Но забота, что он проявлял, откликалась в душе теплым ветерком из смеси пьянящих эмоций. — В какой клуб пойдете? — уточнил Саша, открывая передо мной дверь в бизнес-центр. — Парадайз. — Блин, самый отстойный. Там одна блатота папкина. — Не знаю, девчонки часто там отдыхают, у них много знакомых. Был бы плохой, не ходили. Александр поморщился. Уже в лифте он серьезно посмотрел на меня. — Там иногда появляется наш подозреваемый. Не вздумай ни с кем уйти. Только с подругами. — Хорошо. Не волнуйся, пожалуйста. У меня ощущение, что к вечеру ты меня свяжешь и оставишь дома. — Нет, конечно. — Саша улыбнулся грустно. — Хотя, так было бы безопаснее. Я доверяю тебе. Просто... забей, это издержки профессии. Паранойя и подозрительность — те качества, которыми я обязан обладать, чтобы быть профпригодным.