Прикрыв веки, Измайлов сидит в наушниках. Грех не воспользоваться этой ситуацией и не зацепить молодого богатого мужика. Господи, какая наивность?! Чем тут цеплять? Силиконом? Прислуга бесшумно вносит в студию подносы с закусками. Расставляет все на длинном ломберном столе из Галкиной коллекции. Наблюдаю, как инкрустированную поверхность поспешно закрывают скатеркой. – С лососем эклеры попробуйте, – шепчу блондинке. – Очень вкусно. И снова натыкаюсь на негодующий взгляд Влады. Она демонстративно отворачивается. Что-то говорит Галине. Но этим только навлекает недовольство Марка. Он грозит пальцем жене и любовнице. И тут же достает из кармана жужжащий айфон. Молча слушает собеседника. – Хорошо, – досадливо крякает напоследок. – Отлично! Я беру! – снимает наушники довольный Измайлов. Подхватив из офисного набора ручку и яркий листок бумаги, быстро пишет цену. Лениво поднявшись, подхожу поближе. Заглядываю из-за плеча Эдички. «Влада у нас девочка дорогая, господин Измайлов», – усмехаюсь мысленно. И взяв со стола карандаш, дописываю впереди единицу. – Думаю, такой вариант всех устроит, – добавляю с улыбкой. – Но, – чешет вспотевший затылок Эдичка. – У меня же будут еще затраты на раскрутку. – Ниже продавать не вижу смысла. Мы тоже раскрутить можем… Обрываю сам себя на полуфразе. Дальше додумайте сами. – Ладно, – крякает Измайлов. – Без ножа режете. Обираете старика. Но только из любви к искусству беру. Это же хит, понимаете? – А я тебе что говорил? – азартно восклицает брат. А увидев цифры на листочке, пытается сохранить серьезное выражение лица и не заорать от радости. – Прошу к столу. Это дело надо отметить, – заявляет он, стараясь скрыть ликование. – Скажу агенту, пусть оформляют сделку, – кивает Измайлов. – Через недельку встретимся… – Я полагаю, мы сейчас можем подписать лицензионный договор, – снова встреваю в разговор, не давая Эдичке сорваться с крючка. Пока перекусим, мои юристы подготовят. Измайлов смотрит на меня изумленно. Но деваться ему некуда. Тут уже не отвертишься. – Да, конечно, – кивает он. А я, позвонив Грише, даю указание. – Ты мою просьбу выполнил? – спрашиваю напоследок. – Да, сразу же, – рапортует он. – Уже должны были связаться. – Спасибо, – киваю я. И взяв со стола бутылку шампанского, неторопливо снимаю плетеную проволоку. – Я так полагаю, за рулем у нас никого? – весело оглядываю присутствующих. – Я не пью, – смущенно замечает Влада, обнимая вертлявого малыша. – Тогда мы выпьем за твой талант и успех, моя дорогая, – роняю, давя взглядом. Щеки Влады тот час же пунцовеют от негодования и смущения. Странная ситуация! Если маленькая кошечка тусуется с моим братом, почему так реагирует на каждое мое слово. Или кто-то решил меня разыграть? Ну-ну… – Эдичка, – обращается к Измайлову брат. – Твое предложение еще в силе? Мы бы с Галочкой с удовольствием приняли его. – Да не вопрос, – пожимает плечами Измайлов. – Ты передумал? – Да звонили из Министерства культуры. Забодали, блин, вопросами. Почему я еще не в Саратове? Нужно срочно ехать… – Собирайтесь, пока ждем договор, – добродушно кивает Эдичка. «Йес»! – стараюсь не заорать в голос. И подняв бокал, восклицаю, подражая генералу из старого фильма. – Ну… За успех! 17. Я остаюсь! Ростислав Документы из моего офиса присылают почти сразу же после фуршета. «Мои крестьяне умеют работать, стараются», – усмехаюсь мысленно. Внимательно вчитываюсь в текст. Ошибки исключены. Каждый, кто у меня работает, знает чем грозят небрежности и ошибки. Только одним. Увольнением! Изучаю права и обязанности сторон. Все как мне нравится. Пара пунктов, на которые обычно мало кто обращает внимания. Измайлов, конечно, тертый калач. Но навряд ли будет сейчас вчитываться. – Проверь, – передает он листы Элечке. Та смешно морщит носик. Что-то подчеркивает карандашиком. Зря стараешься, девочка! Мои договоры не подлежат правке. Можно, конечно, отвлечь доморощенного юриста. Но мне сейчас интереснее наблюдать за Владой. Малыш у нее на руках мусолит кусочек печенья. А сама молодая мать с изумлением разглядывает цифры на втором экземпляре договора. И конечно же, не дает себе труда прочесть хоть строчки ниже. Видимо до сих пор не может поверить. Глазки расширены. Розовые губки чуть приоткрыты. Обычно с таким выражением лица девицы восклицают «Такой большой!» В смысле… большая… сумма. – Тебя все устраивает? – перехватывая взгляд, спрашиваю насмешливо. – Да, конечно. Спасибо, Ростислав Владимирович, – поспешно кивает Влада, заливаясь румянцем. От смущения или от стыда? До сих пор помню, как первое время она вот так же пунцовела даже от безобидных комплиментов. А мне, дураку, нравилось! Считал девочку наивной и неиспорченной. По сути, она такой и была. Вот только где и когда на нее вышел Саблин или кто-то из его окружения? По большому счету, тот слив пошел мне на пользу. Вовремя переделали установку. Внесли в нее некоторые улучшения. А кое от чего отказались умышленно. И снова обошли Саблина. Если так разобраться… Я свел потери к минимуму. Осталось только простить Владу и навсегда выкинуть ее из головы. Вот только не получается. Меня неудержимо тянет именно к этой женщине. Так и хочется сейчас взять на руки ребенка, обнять Владу за талию и уйти вместе с ней наверх. В спальню. Оставив стариков и Элечку обсуждать будущий хит. Но нельзя! Влада испугается. Малыш закричит. Брат обязательно вмешается. Но ей-богу, снова в груди поднимается желание. Хочу вернуть бывшую любовницу… Присвоить… Подхватить на руки и сбежать из этого дома. Но не могу! Впервые в жизни не получаю сразу желаемое. Подожди, девочка. Еще не вечер. Поговорим. Все обсудим. И твое воровство и мою любовь. Судя по реакции, ты до сих пор каешься в глупом поступке. А что делать, девочка? С Саблиным шутки опасны. Интересно, он тебе хоть заплатил за предательство? Или просто выставил со словами «эти сведения у нас есть»? Малыш, размазав остатки печенья по рукам, тянется за яблоком. – Сейчас почищу, Сашулька, – подрывается мой брат. Тонким ножом срезает зеленую спиральку кожицы. И разделив яблоко на четыре части, одну подает малышу.