«Сам, конечно», – успокаиваю верного пингвина. И войдя в магазин, морщусь от яркого света. И в ужасе пялюсь на мерцающие бриллианты, разложенные рядами. Ну? И какое кольцо выбрать? – Семнадцатый размер какие? – ошалело интересуюсь у продавца. – Любые, – улыбаясь разводит она руками. Раздраженно пробегаю глазами по витринам. Времени в обрез! Себе и еще десятку людей устроил дедлайн на ровном месте! Но я умею. Практикую. По-хорошему, Владе нужно заказать уникальное кольцо. Неспешно выбрать идеальные бриллианты, чистые как слеза. Самому нарисовать эскиз. Но это успеется. У нас вся жизнь впереди. Но и уйти отсюда с пустыми руками я не могу. Надо было позвонить Марку. Пусть бы привез мамины цацки. Мне же что-то полагается из ее шкатулки. Не все же Галке носить. От неожиданной мысли губы расплываются в улыбке. Галина мне теперь кто? Теща, что ли? Тогда все мамины украшения точно перейдут к моей жене. Задумчиво, словно в трансе, перехожу от витрины к витрине. Без всякого энтузиазма рассматриваю кольца с бриллиантами и гайками. И неожиданно вижу его. То самое кольцо! Красивое… В центре огромный розовый брюлик. Каратов так на двадцать, а по краям, словно крылышки, два голубых бриллианта поменьше. – Идеальное кольцо для идеальной женщины, – вскользь роняет консультант. Фразочка довольно избитая. Но она западает. – Беру, – киваю довольно. Дело сделано! На автомате расплачиваюсь. Сую под мышку пакет. И уже по дороге к машине переключаю все внимание на более насущную проблему. Мой доктор предал меня. Спер документы со стола. За неведомым хреном отправил их моему конкуренту, ничего не подозревающему конкуренту. Да еще все обтяпал так, что я поверил в виновность Влады. А потом преспокойно работал два года. Словно игуана наблюдал, как я корчусь от боли. Зачем? Не понимаю! Плюхнувшись на сиденье, откладываю в сторону пакет с вечными ценностями. Пытаясь унять ярость, бью кулаком по ладони. Но сколько голову не ломай, ничего на ум не приходит. – Он как-то объяснил свой проступок? – интересуюсь у сидящего впереди Тимура. – Сказал, тебе лично расскажет, – криво усмехается тот. Переглядывается с водителем. На лице Михе появляется похожий оскал. – Вы его били? – Пальцем не тронули. Он только спросил, на чем прокололся. Я решил умолчать, как мы сутки шмонали почту Костика Саблина. Что с ним делать, шеф? – Ну откуда я знаю, – развожу руками. – Я же не Господь Бог! – А может он нашего старенького доктора того? – не отвлекаясь от баранки, подает голос Мишаня. – Молчи уже, – цыкает на него Тимур. – Тоже мне следак по особо важным нашелся. Пожимаю плечами. Всякое может быть. – А ты пробей, – даю указание начальнику службы безопасности. Тот пыхтит, пытается возразить. Но машина плавно спускается на подземную офисную парковку. Разговоры закончены. Осталось последнее действие пьесы. – Где он? – поворачиваюсь к Тимуру. – В архиве заперли, – коротко роняет тот. И распахнув дверь, ведущую на лестницу, спускается первым. 59. Ярость Длинная комната, больше похожая на коридор забита стеллажами, каждый из которых под завязку нагружен папками и коробками. В небольшом свободном пространстве стоит стол, обычно придвинутый к стене. А сейчас словно в кабинете следователя с обеих сторон стоят два обычных офисных стула. – Где он? – беглым взглядом обвожу пустую комнату. – Сейчас приведем, шеф, – официально кивает Тимур и нарочито важно шагает по узкому проходу, оставшийся между стеллажами. Внимательно смотрю вслед и чувствую, как на затылке поднимаются волосы. На железной табуретке сидит сгорбившийся Игорь. Руки пристегнуты к тяжелой металлической ножке. На голове бумажный пакет из ближайшего супермаркета. – Вы что творите? Совсем с ума посходили? – рычу обалдело. – Тут что, гестапо, блин? – Так мог удрать. – Расстегивая наручники, оправдывается Тимур. – Интересно куда? – поднимаю глаза к потолку. Словно намекаю, что над нами еще два этажа, железобетонные перекрытия, охрана. – Хитрый черт, – бубнит Тимур, собираясь вновь застегнуть клиента. – Оставь, – велю раздраженно. Какого хрена тут в зону особого режима играть. – Твари, – рычит ощерившись мой добрый доктор. Да любой бы взбунтовался, надень на него наручники и мешок на голову. – Присаживайся, – киваю на стул у стены. – Ты вроде хотел поговорить. – Сука, ты, Градов, – выдыхает с ненавистью Игорь. Растирает затекшие руки. Приседает, давая крови разогнаться по венам. А потом спокойно садится за стол. – Только я при этих, – презрительно кивает на охрану, – говорить не собираюсь…, – заявляет презрительно. – А что так? – усевшись верхом на стул, интересуюсь холодно. Равнодушным взглядом прохожусь по злой роже противника и в сотый раз задаюсь вопросом «Что я тебе сделал?». Игорь смотрит на меня не моргая. Молчит. Будто выжидает чего-то. – Начинай, – прошу равнодушно. – У меня мало времени. – Торопишься к своей рыжей цыпочке, – ухмыляется доктор. – Хорошая девочка. Я бы и сам с ней… Не реагирую. Какой толк? Всечь я всегда успею. – Давай ближе к делу, – роняю сухо. – Если нужны свободные уши, то с этим не ко мне. – Пусть они выйдут, – снова кивает на охрану Игорь. – Или боишься меня? – Да я тебя заломаю при случае, – роняю, ощерившись. И повернувшись к своим, прошу лениво. – Выйдите, пацаны. Доктор хочет облегчить душу. – Слава, – упирается в меня предупредительным взглядом Тимур. – Да нормально все, – отмахиваюсь поморщившись. – Как скажешь, – растерянно выдыхает мой главный безопасник. И уже в дверях предупреждает. – Я тут за дверью подожду. Комната мгновенно пустеет. Лишь доносятся из коридора возмущенные голоса. Пацаны… Переживают за меня. Легкая улыбка трогает губы. Но я сознательно стираю ее. Давлю взглядом притихшего Игоря. – Давай. Начинай уже. – Это мы с радостью, – усмехается он с каким-то странным деревенским говорком. Вот откуда это? В досье указано? Мы может раскопать всю подноготную человека, но какие-то важные моменты все равно ускользнут, потому как нигде не зарегистрированы. Кто с кем дружил на улице или дальние родственники, которые иногда ближе родителей. Задумываюсь лишь на секунду и пропускаю тот момент, когда, подскочив, добрый доктор замахивается на меня стулом. Не вовремя я отвлекся, баклан! Успеваю лишь нырнуть в сторону, как рядом со мной обрушивается хлипкий офисный стул и разлетается на куски. Тут же в архив влетают пацаны.