— Это было та-ак круто! Мне очень понравилось на Контакте. Там было очень интересно. И я очень жду занятия. — Если хочешь, я могу попросить у Комс… Серёжи, он наш папочка, взять тебя в нашу семью, — просила Кира. — Парней у нас больше всё равно. — Хочу, — кивнула Катя. Впрочем, на занятии выяснилось, что с нового Контакта пришли целых двенадцать человек и Даша и так попросила, чтобы семьи разобрали себе «деток». В итоге их семье достались Катя, бородато-лохматый Макс, маленькая Сардинка с чернявой подружкой Галчонком и улыбчивая и полноватая Алина. И когда встал вопрос, где им собираться, Алина с ходу предложила собраться у неё в пятницу вечером. — А ещё у меня как раз день рождения шестнадцатого марта, — снова улыбнулась Алина. — Значит, ещё и твой день рождения отпразднуем, — кивнул Серёжа-Комсорг. — Я к тебе завтра приеду, как на прошлой неделе, ладно? — попрощался и Вася. Кира кивнула. На прошлой неделе она сама позвала Васю приехать в гости, среда была более-менее разгружена, а они давно не виделись. Тем более, что в клубе надо выполнять задания, а потом бежать на автобус, чтобы не торчать на остановке сорок минут — времени просто поболтать нет совсем. Так что на прошлой неделе они хорошо посидели пару часов, болтая как о клубе, так и просто про интеллектуальные игры и учёбу. На этот раз Кира ехала с Катей, и они, прижавшись друг к другу, обсуждали занятие. А потом пошли к Кате пить чай. Оказалось, что та жила на четвёртом этаже. — Ты в двушке живёшь? — озвучила очевидное Кира, оглядываясь. В комнате была организована маленькая кухонька, а ещё стоял только диван и ни одной кровати. — Думала, что всех первокурсников по трёшкам селят. Ты тоже одна к комнате? — Да, тут со мной пятикурсница прописана, — ответила Катя. — Но она вроде бы с парнем живёт. Мы договорились, что я за неё плачу за проживание и живу одна. А двушку мне дали потому, что я же на платном училась. Там распределение жилья по-другому устроено. Марина с Наташей тоже в двушке на пятом этаже живут. Они из одного города. — Да, вы молодцы, что перевелись. — У меня выбора и не было, — ответила Катя. — Моей семье не по карману оплачивать учёбу. Так что у моих родителей была оплата только на один семестр. Год обучения стоит двадцать шесть тысяч, ладно оплата посеместровая. А дальше, если бы я не смогла перевестись, то бросила бы учёбу и поступала бы снова. У Марины была похожая ситуация. — Ого… Это правда очень дорого, — согласилась Кира. — Дорого, — кивнула Катя. — У меня мама медсестра, её зарплата две тысячи. У папы около четырёх с половиной. Они гараж продали, чтобы я училась. — Да уж… — Мне не хватило одного балла, — мрачно добавила Катя. — Знакомая ситуация, — кивнула Кира. — И потом узнаёшь, что большинство студентов вашей группы, кто «отличники» и больше всех баллов получил на экзаменах, попросту блатники, которые чисто семестр проболтались, повысив своими баллами проходной и создав несправедливый конкурс. — Ага, — кивнула Катя. — Я рада, что их отчислили. Иначе я бы не смогла дальше учиться. Ладно, давай пить чай. Угощайся шоколадкой. Кира вежливо отломила одну дольку и растянула шоколадку на всю кружку чая. Шоколад был довольно вкусным, не пластилиновое на зубах и не горькое и твёрдое, какой любили и покупали родители. Впрочем, дилеммы, взять ли второй кусочек, уже не стояло. Катя выглядела расстроенно. — Ну вот, опять я всю шоколадку съела и почти не заметила. И ведь знаю, что от сладкого у меня прыщи по всему телу… а всё равно… — У тебя прыщи от сладкого по всему телу? — переспросила Кира, не поверив своим ушам. — А ты продолжаешь есть то, от чего у тебя прыщи по всему телу? У Кати и правда была нездоровая кожа на лице, местами переходящая в более глубокие угри. А если это ещё и везде… image12.png — Ну… да, — смутилась Катя. — Жить не могу без шоколада. — Звучит как «жить не могу без прыщей по всему телу», — хмыкнула Кира. — Помнишь, как сегодня Даше сказала? «Кто у тебя хозяин? Ты или твоё настроение? Почему ты позволяешь настроению управлять собой, а не сама управляешь настроением?» Мне кажется, что тут что-то похожее. — Ну не знаю. Мне кажется, это другое. И тебе просто говорить, у тебя же нет… — Катя неопределённо махнула рукой. — Кать, — усмехнулась Кира, вспомнив сегодняшний разговор с Домниным. — Да я всю свою жизнь в ограничениях по еде. У меня гастрит и холецистит, мне кучу всего нельзя по идее. Сладкое и мучное, газировки, жвачки, чипсы, всякие копчёности вкусные. Конфетки, шоколадки. Но я не считаю всё это чем-то, меня ограничивающим, ну знаешь, как когда тебе говорят «тебе это нельзя», а я буду таскать себе во вред. Пусть попаду в больницу, или по телу прыщи полезут, или буду блевать до посинения, но вот сейчас — съем. У нас дома были и конфеты, и выпечка постоянно: всем остальным-то тоже что-то вкусное хочется. Просто я не ела. Не хотела. Сама для себя решила, что моё здоровье мне важней. Я важней каких-то конфет или копчёной колбаски. Так что я люблю сушки. А ещё сухарики чуть солёные. Пью чай с сахаром. Но не задумываясь и не страдая выберу воду, а не газировку. Потому что так хочу, а не потому что мне нельзя. И могу поесть жареной картошки. Только захочется мне такого от силы раз в месяц. Я даже вспомнить не могу чего-то, чтобы мне прям хотелось, а мне это нельзя. И это не сила воли какая-то мифическая. Мне четыре года было, когда у меня первый приступ был от газировки. Я просто решила, что не хочу, чтобы так снова было и больше её не пила. — Я тоже не хочу, чтобы у меня были прыщи, — протянула Катя. — Но теперь понятно, почему ты совсем не изменилась, как поступила. — Не изменилась? — удивилась Кира. — Ну… я, вообще-то, поправилась, и сильно, — ответила Катя. — Ты разве не помнишь? Сейчас фотку покажу с одиннадцатого класса. — Прости, но я вашу группу не фотографировала, а до некоторого времени я никого не видела. Сейчас ношу линзы. И вижу. Но линзы я купила меньше месяца назад, — пояснила Кира, открывая фотографии. — Ого, тебя тут почти не узнать. Ты что, сороковой размер носила? — Да, сороковой, — ответила Катя, — а сейчас и сорок четвёртый еле налезает, и щёки наросли. Лицо стало совсем круглым. И прыщи эти… — Дома не давали тебе столько шоколадок есть? — хихикнула Кира. — Ну и это тоже, а ещё я в танцевалку ходила, — ответила Катя. — У нас четыре дня в неделю по пять… — Академических часов, — закончила Кира. — Да, я тоже в школу искусств ходила, только на класс ИЗО. Научиться танцевать мне очень хотелось, но у нас в городе только школа искусств и расписание уроков такое же. По выходным ничего подобного, а я только в выходные могла, ну и в среду. * * * В пятницу Кира с Катей встретились возле главного корпуса с Лёшкой, Марьян и Олишной и все вместе пошли к Алине, которая сообщила городским ребятам свой адрес. — А сколько тебе лет исполняется? — после конкурсов, которые провели Олишна и Марьян, спросил Алину Макс. — Шестнадцать, — улыбнулась Алина, и Кира чуть не открыла рот от неожиданности. Именинница выглядела гораздо старше. Может, это из-за тёмной помады и сильно накрашенных глаз или крупного телосложения. — Я думал, тебе минимум двадцать пять, — озвучил её мысли Макс. — Разве в клуб могут ходить такие мелкие? — Ну нам с Катей тоже ещё нет восемнадцати, — вмешалась Кира. — А мы студентки первого курса. Максу было двадцать четыре, и он отобрал у Серёжи-Комсорга звание самого старого в семье, но на «папочку» не претендовал. — Вы хотя бы на свой возраст выглядите, — усмехнулся Макс. — Девочки-ромашки. — Давайте потанцуем, — предложила Алина. — Сейчас бумбокс принесу, — и вышла из комнаты. — Эта толстуха что, собралась своими телесами трясти? — фыркнула Сардинка, обратившись к своей подружке — Галчонку. Девчонки неприятно захихикали. Кире это совсем не понравилось: её мама тоже была далеко не тростиночка, но когда танцевала, то так крутила попой и делала это так шикарно, что у всех «худышек» рот приоткрывался. Теперь она очень надеялась, что Алина сможет их удивить. И Алина не только не обманула, но даже превзошла все её ожидания: «стройняшки» вытаращились и чуть не уронили на пол челюсти. Потому что Алина… Просто шикарно танцевала. Что-то такое, что Кира видела только в клипах иностранных исполнителей, словно в теле вообще нет костей, Алина двигалась и плавно, и чётко, и очень круто. После окончания демонстрации Кира не утерпела и буквально утащила Алину в коридор и припёрла к стенке: — Что это вообще было? Где так учат танцевать? Я тоже так хочу научиться! — выпалила Кира. — На «Фабрике Танца», — улыбнулась Алина. — Это был электрик-буги, но вообще я ещё больше пяти направлений всяких знаю. Если хочешь, дам тебе телефон. Можно позвонить в субботу. — Ага, я поняла, — немного ослабила хватку Кира, опомнившись, что была готова вытрясти признание. — Давай. Я сразу телефон запишу, чтобы потом не забыть. Алина продиктовала, и Кира записала городской номер в свою записную книжечку с адресами и телефонами. Чтобы поговорить спокойно по телефону она решила съездить на выходные к тёте. * * * Созвонившись с руководителем, Кира узнала о расписании занятий. Как оказалось, чтобы вступить в танцевальный клуб и заниматься на «Фабрике танца», надо пройти трёхмесячный курс подготовки, где научат азам. Но наборы в последнюю группу прошли в конце февраля, а следующий набор будет только в сентябре. — То есть я не могу начать ходить прямо сейчас? — расстроенно спросила Кира. Ей ответили, что, в принципе, ходить она может, но оплата в любом случае за месяц и неизвестно, получится у неё нагнать группу или ей придётся позже пройти курсы повторно. «Сейчас уже середина марта, приходите в начале апреля, у нас оплата за обучение в начале месяца. Занятия дважды в неделю по понедельникам и четвергам в ДК Ленина. Если хотите, приходите». — Хорошо, спасибо, — повесила Кира трубку. Она сказала Кате, что хотела бы научиться танцевать, но на самом деле это было нечто большее: практически мечта. Но плотный график и отсутствие в её городке какого-нибудь клуба танцев, кроме хореографического отделения школы искусств, сводили на нет все желания и мечты. Плюс сложности восприятия из-за плохого зрения. Так что Кира училась летом на дискотеках, а ещё пыталась повторять какие-то приглянувшиеся движения из музыкальных клипов иностранных исполнителей, записанных на видеокассеты. Некоторые движения показывала мама, но это всё был уровень «не стою на месте, когда играет музыка». Кире хотелось что-то серьёзное, реальную танцевальную базу. И, кажется, мечта была очень близко. — Я снова загадала правильное желание? — спросила она Грима. — Да. Глава 17. Очень разный опыт Март наконец закончился, и в понедельник, второго апреля, Кира поехала в ДК Ленина на танцы, заранее расспросив Алину про дорогу и на каком транспорте можно туда добраться. Оказалось, что из центра города до ДК ходит несколько троллейбусов, а ехать семь остановок — около тридцати минут. На подготовительные курсы, которые начинались в четыре часа дня, ходила группа школьников лет четырнадцати-пятнадцати. Это была самая младшая группа, впрочем, на «Фабрику» вообще можно было попасть только с четырнадцати лет. Ребята постарше ходили позже, но Киру устраивало такое время: после пар было удобно забежать поесть, потом пока доберёшься, плюс час занятие, а ещё после него она попросила парочку девчонок показать движения, которые те уже выучили. И девочки остались в фойе ДК ещё минут на двадцать, чтобы ей помочь. Обратная дорога оказалась чуть дольше из-за пробок, но ДК располагался ближе к одному из спальных районов, так что основные заторы были от центра, а не наоборот. В итоге домой Кира вернулась около семи часов и почти до девяти повторяла разученные на занятии связки. Даже то, что показали на одном занятии, уже было невероятно классно! * * * Несколько недель все мысли Киры были заняты танцами. У неё начало получаться. Даже Женя, девушка, которая вела подготовку, похвалила её и сказала, что у неё хорошо выходят движения и есть чувство ритма и что ещё немного и она нагонит группу, которая начала месяц назад. Это грело. Дни стали заняты почти так же «под завязку», как и во время одиннадцатого класса. Учёба, в понедельник и четверг — танцы, во вторник — клуб, по средам уже стабильно приезжал в гости Вася, по пятницам или субботам они встречались «семьёй», в выходные она обычно ездила к тёте, чтобы поговорить по телефону с мамой и хорошо помыться в ванной. Но, пообтиравшись после танцев влажной тряпкой над тазиком в комнате, Кира решила, что это чересчур. Особо сильного потоотделения у неё никогда не было, но всё равно после часа активных танцев тело покрывалось испариной и хотелось помыться. В итоге она спросила у тёти разрешения приезжать к ним после танцев, тем более, что до их дома от ДК Ленина получалось даже чуточку ближе, чем до общежития. Тётя разрешила, с условием выхода в шесть утра из их дома, так как они ездили работать на завод. Но, съездив так на второй неделе танцев и попав в общежитие в семь, Кира поняла, что это тоже не выход.