Адрана сглотнула. – Я чувствовала через череп другие разумы. Твой разум. Те команды, за которыми мы следили. Даже бедного мистера Часко, пока мы его не сожгли. – Я тоже это чувствовала, – кивнула Фура. – Бывали и очень странные голоса. Но такое впервые. – Я была на связи с Часко, когда он умер. Хотелось бы мне это забыть. Но даже его смерть не потрясла меня так сильно, как этот тихий голосок. – Он и впрямь тихий, – согласилась Фура. – И какой-то… высокий. Мне показалось, что к нам обращается не взрослый человек, а ребенок. Даже не подросток, как это было с нами. – Мальчик, – кивнула Адрана. – Маленький, хитрый, жестокий мальчик. Из тех, которые отрывают лапки живым существам, чтобы увидеть, как они корчатся. Он был внутри нас лишь несколько секунд, а мне теперь хочется выдраить череп изнутри, с отбеливателем. Адрана крепче обняла Фуру. Сестры сжимали друг друга в объятиях, словно это могло изгнать из их разума последние отголоски нежеланного присутствия. – Мы должны были знать, что этот день настанет, – сказала Адрана. – Что за день? – Когда мы встретим чтеца костей с талантом, равным нашему. Раздался приглушенный стук в дверь. И это могло означать только одно. Неприятности. Сурт потерла красные глаза, слезящиеся от постоянного глядения в окуляры телескопов. – Учитывая то, что я видела, мне надо сейчас быть там. – Нет уж, ты достаточно посидела на солнечном ветру, – возразил Лагганвор. – Так он же стихает! В парусах не видать призрачных огней, и стрелки компасов не вертятся как сумасшедшие. – Это просто затишье, если верить прогнозу. Тем не менее, пока оно держится, надо смотреть в оба. Я возьму следующую вахту в обзорной рубке, если никто не возражает. – Пей. – Прозор протянула кружку подогретого кофе. Сурт обхватила дрожащими пальцами ручку и прижала посудину к губам, приподняв крышку ровно настолько, чтобы можно было сделать глоток. – Мы идем с максимально возможной скоростью? – На всех парусах, – подтвердила Фура. – Из ловчей ткани и обычных. Однако не рискуем включить ионные двигатели. Если у нас засветится хвост, это будет видно за десятки тысяч лиг. – Я видела парусную вспышку – Сурт трудно сглотнула и опять присосалась к кружке. – Большую и яркую, недалеко. Множество бликов. Я подумала, это они – ну, эскадра, – но сама поняла, что чушь какая-то получается. Я же в тот момент не смотрела в телескоп, и нате – вспышка, вся такая блестючая, как мигалка в этом вашем черепе. – За кормой? – спросил Лагганвор, обматывая шею шарфом. В обзорной рубке было холодно, а от любых обогревателей появлялся конденсат на линзах оптических приборов. – Да, за кормой. Аккурат в том месте, где мы были считаные часы назад. – Только одно там, позади, может дать парусную вспышку, – сказала Прозор, взлохматив волосы и встревоженно распахнув глаза. – Это «Веселая кобыла». Но они не могли пуститься в путь так скоро после нашего ухода. – Мы дали им материалы, – напомнила Фура. – Возможно, это команда приводила паруса в порядок. Они вспыхивают при движении – например, когда их зашивают. Взгляд Прозор был полон сомнения. – Дело не в этом, детка, сама знаешь. – Говоришь, это произошло внезапно? – спросила Адрана у Сурт. Сурт кротко кивнула, как будто ее подвергали перекрестному допросу: – Там ничего не было, и вдруг – бац! Это продлилось не меньше двух минут, а затем исчезло. – То, что описала Сурт, – сказал Лагганвор, почесывая щетину, – похоже на корабль под обстрелом парус-сечью. Помните, как мы обездвижили «Веселую кобылу»? – Он сверкнул привычной самоуверенной улыбкой. – Пойду-ка взгляну, что там у них… – Верранвелл решит, что мы нарушили слово, – проговорила Фура, глядя в спину Лагганвору, когда тот выходил из рубки. Сурт немного согрелась. – Как думаете, почему прекратился обстрел? – Скорее всего, им нужно время, чтобы зарядить батареи. – Прозор, сделала паузу, чтобы надкусить черствую галету. – Или из-за дальнего расстояния слишком велика нагрузка и орудия должны остыть. Могут быть и другие причины. Мы даже не уверены, что это был залп парус-сечью. Фура склонилась над подметалой, у нее аж руки чесались от желания дать локационный импульс. Она хотела узнать, что там, снаружи, находится и насколько близко оно теперь от «Мстительницы». Но Паладин предупредил, что в солнечной буре наступило затишье и какое-то время у них не будет безопасного укрытия. – Это неправильно, – напряженно проговорила Фура. – Я не хотела подставить Верранвелла, превратить в мишень. Он должен был сообщить противной стороне, что они стреляют не по тому кораблю. – Сложновато, не имея ни трещальника, ни черепа, – с иронией заметила Адрана. Фура сурово посмотрела на нее: – Ты бы предпочла, чтобы он всем растрезвонил о нас? Я неспроста забрала его игрушки, и я бы сделала это снова без колебаний. Нет здесь моей вины. Это… – ее пальцы согнулись, скрипя, как пружины в матрасе, – чья-то корпоративная халатность. Адрана кивнула: – Не сомневаюсь, это послужит отличным утешением для капитана Верранвелла в тот момент, когда он испустит дух. – Но мы-то можем протрещать, – робко предложила Сурт, словно ожидая, что ей кто-нибудь врежет по физиономии за дерзость. – Всего разок? Объяснить, что они не за тех взялись? – Она переводила взгляд с одного лица на другое. – Мы же оторвались, верно? Можем выйти на связь, но при этом двигаться прежним курсом, и нас никто не догонит. – Очень благородная идея. – Прозор сопроводила реплику понимающим взглядом. – Но я рискну предположить, что преследователи прекрасно знают, в кого они палят. – Они не могут так поступать! – возмутилась Сурт. На угловатом лице Прозор появилось стыдливое выражение, как будто ей предстояло объяснить ребенку весьма огорчительную истину. – За этим стоят пистоли, Сурт. Банки и картели, инвестиционные дома и торговые палаты. Судоходные компании. Теперь задай себе вопрос: когда это толстосумы проявляли заботу и сострадание к тому, кто стоял между ними и прибылью? Фура энергично закивала: – Это правда. Прозор знает это так же хорошо, как и любой из нас. И в случившемся виноваты они, а не мы. – В ее голосе зазвучала злая нотка. – Я хорошо обошлась с капитаном Верранвеллом – не обидела, сдержала слово. Это не делает меня ответственной за все остальные неудачи, которые могли случиться с разумником! – Мы дали им слово! – возразила Сурт с такой же злостью, брызгая слюной. – Ты говорила не только за себя, когда давала обещания! – Это уже в прош… – А я про настоящее! – перебила Сурт. – И мне наплевать, почему эскадра стреляет, – мы должны сообщить ей, что это неправильно. Если закроем на это глаза, то окажемся ничем не лучше ведьмы, у которой забрали этот корабль! Прозор явно расстроилась. Если только что она собиралась выложить неприятную правду, то теперь выглядела так, будто у нее выбили почву из-под ног. – Может, стоит попробовать… – Я думала, ты на моей стороне! – возмутилась Фура. – Я не на твоей и не на ее стороне. Я на своей стороне, и моя сторона говорит, что Сурт, возможно, не ошибается. – Прозор по очереди посмотрела на сестер Несс: взгляд был пронзительный, как будто она взяла на себя роль их совести. – Я не говорю, что это поможет Верранвеллу или нам, но зато всем станет ясно, что мы играем не по правилам Босы Сеннен. Из переговорного устройства донесся слабый голос Лагганвора: – Сурт совершенно права. Я вижу несколько парусных вспышек, и это полностью соответствует координатам «Веселой кобылы». Ее снова обстреливают. – Давай вернемся в комнату костей, – прошептала Адрана. – Одна передача, совсем коротенькая. Фура тряхнула головой и скривилась так, будто откусила от чего-то протухшего. – Я не дам этому пронырливому голоску еще одного шанса просверлить мне череп. И ты не дашь. Не раньше, чем мы будем готовы к такому контакту, а сейчас я себя готовой не чувствую. – Тогда мы протрещим, что эскадра атаковала невиновную сторону. Сурт и Прозор правы: это именно то, чего не сделала бы Боса, и именно поэтому мы должны так поступить. А теперь давайте немного помолчим. Чем тише будет на корабле, тем больше сможет рассмотреть Лагганвор. Вдруг он заметит дульные вспышки. В тишине обычные шумы корабля – жужжание его систем, свист рециркуляторов дыхали, скрип и постанывание корпуса – сделались громче и резче. Даже тиканье секундомера Фуры приобрело едва уловимую злобную интонацию, похожую на бой военных барабанов. Она затаила дыхание – в подобной обстановке было трудно так не поступить. Она представила, как Лагганвор прикрепляет глаз к линзе, вынув его из глазницы и протерев шарфом, чтобы поплотнее прижать к окуляру и устранить любые помехи, вызываемые движением его собственного тела. Послышался сигнал подметалы. Пульт управления трижды громко тренькнул. Инстинктивно все повернулись к Фуре, но она находилась далеко от прибора, и никто другой к органам управления даже не притронулся. На экране, очень близко к середине, прорисовалась фигура с рваными краями, похожая на смазанный отпечаток большого пальца.