Лицевой щит Фуры покрылся конденсатом и стал похож на матовое стекло. Такое же, в высоких и узких окнах по бокам парадной двери их дома в Мазариле, превращало торговцев в пазлы из ломаных фигур разного цвета и формы. Прозор тоже превратилась в пазл, чьи фрагменты состыковались не слишком точно. Она вытащила Фуру из шлюза в главный отсек катера, а затем помогла снять истекающий потом и конденсатом шлем. Фура набрала полную грудь относительно свежей дыхали. – Раз ты вернулась, это должно что-то значить, – сказала Адрана. – Мы ожидали, что ты будешь молчать, но не так же долго, – прибавил Лагганвор. – Я оставила им свой трещальник, – сказала Фура между прерывистыми вздохами. – Мы снабдим их чем-нибудь получше… но в краткосрочной перспективе этого хватит для связи. Только до тех пор, пока не придумаем, как сблизить наши корабли. – Значит… они согласны? – спросила Адрана. – Несмотря на все, что было, они согласились? – Им потребовалось некоторое… время, чтобы определиться. – Она втянула еще дыхали, пытаясь вернуть работу легких в более-менее приличный ритм. – Верранвелл умер. Он был еще жив, когда я туда пришла. Лагганвор приподнял бровь: – Переговоры прошли так плохо? – Он был смертельно ранен при обстреле, и мы ничем не смогли бы помочь. Он… принял мое предложение. Команда согласилась на буксировку и нашу помощь в ремонте. Надо поскорее составить договор. – Фура поморщилась от внезапной острой боли. – Таким образом, у нас появится возможность выдать себя… за два непричастных корабля… которые случайно пришли из Пустоши. Адрана переглянулась с Прозор: – С какой целью? – Я что-нибудь придумаю. – Фура все еще дышала учащенно, сжимая челюсти от боли. Та была сильнее, чем ожидалось, но все же достаточно терпима, раз позволяла отвлечься на разговор. – Страмбли – моя главная забота. От того, как у нее пойдут дела, будут зависеть любые действия, на которые я… мы решимся. – Что с рукой? – спросила Адрана. Фура прижимала искусственную руку к груди, стиснув кулак так сильно, что рисковала проткнуть металлическими ногтями ладонь. – Покажи нам, детка. – Прозор осторожно взяла ее руку и отведя от груди. Но кулак все еще был сжат, и никакой обезьяньей силы не хватило бы, чтобы распрямить эти пальцы. Прозор дотронулась до кулака, вызвав новый приступ боли у Фуры и вымазав пальцы чем-то похожим на сопли. Она осторожно понюхала это вещество. – У нее идет кровь… Что-то вроде крови. Доктор Эддралдер протолкался через небольшую компанию: – Что случилось? – Покажи ему, – сказала Прозор, кладя одну руку на плечо Фуры, а другую на ее локоть. – Рано или поздно придется это сделать, так что лучше разобраться прямо сейчас. Фура знала, что это правда, однако лишь прижимая кулак к груди она могла сдерживать боль на приемлемом уровне. И он ей был необходим, этот приемлемый уровень. Капитан Несс стиснула зубы и с рычанием раздвинула пальцы. Потребовалась вся воля, чтобы их полностью разогнуть. Боль саданула, рычание перешло в мучительный стон. Маслянистая жидкость, которая испачкала руку Прозор, начала свободно сочиться и пузыриться. Это был какой-то жидкий компонент протеза, о существовании которого Фура не подозревала. – Ох, Фура… – сказала Адрана. Лагганвор схватил тряпку и прижал ее к источнику утечки. – Держи открытой, – скомандовал он. – Что они с вами сделали? – спросил Эддралдер. Фура заставила себя посмотреть. Она лишилась пальца. Мизинец был вырван – осталась лишь дыра с неровными краями там, где он присоединялся к ладони. Вот откуда размеренно била жидкость, как будто в ритме ее собственного сердцебиения. Боль нарастала и спадала в том же ритме. С изумлением Фура обнаружила, что способна терпеть. – Это не насилие… Я сама согласилась. Это всего лишь… небольшое сведение счетов. – Чем они это сделали? – спросила Адрана, забирая у Лагганвора тряпку, пропитавшуюся зеленой жидкостью. – Похоже, клещами. Фура ответила, заставляя себя дышать в нормальном ритме: – Мне было без разницы чем, лишь бы побыстрее закончили. Не думала, что будет… так больно. Я ведь по-настоящему не чувствовала эту руку частью себя… до сих пор. – Ты согласилась? – спросил Лагганвор, качая головой с таким видом, словно от ее поступка известный ему мир перевернулся с ног на голову. – Цена невелика. – Фура решила: единственное, что она сейчас может, – это улыбаться сквозь боль. – Я купила тебе корабль, сестра, – сказала она Адране. – Я дарю тебе «Веселую кобылу» и ее команду! – У Меггери не хватало того же пальца на той же руке, – сказал Эддралдер, прежде чем Адрана успела отреагировать на этот поворот. – Верно, – подтвердила Фура, все еще ухмыляясь. – Значит, это она добилась, чтобы вам оторвали палец? – Она… Сказала, я у нее кое-что отняла. То, что нельзя заменить. Поэтому будет справедливо, если я отдам то, что много значит для меня. Эддралдер покачал головой: – Вы не имеете никакого отношения к потере ее пальца. Совершенно очевидно, что это была старая травма, никак не связанная с нашими действиями. – Она злилась не из-за пальца, – сказала Фура. – Из-за того, что было на коже до ожога. Того, что пришлось вырезать. Маленькая татуировка: две птички на виноградной лозе. – Не понимаю, как можно сравнивать эти потери, – сказал Эддралдер. – Ее сделал Монсер. – А Монсер – это… кто? – Один из разумников, которых они потеряли до нашей первой встречи, – сказала Прозор, избавляя Фуру от необходимости вдаваться в подробности. – Ласлинг мне кое-что рассказал, пока мы с ним выясняли, какие материалы потребуются для ремонта парусов. Монсер и другой разумник, Айвз, застряли внутри шарльера, когда Ласлинг потерял свои ходули. Похоже, Монсер разрисовывал сослуживцев в свободное время. – Она посмотрела на собственные руки, покрытые шрамами и возрастными пятнами, но в остальном безупречные, и покачала головой, как будто в очередной раз удивляясь коварству и небрежной жестокости вселенной. – Чем-чем, а татушками я никогда не увлекалась. Сестры недолго пробыли на борту «Мстительницы». Они обсуждали планы сотрудничества, когда Меррикс вызвала их в комнату доброты. Как всегда, Адрана собралась с духом, прежде чем войти. Однажды она вошла в эту комнату наивной девушкой и слишком многое утратила навсегда. Многочисленные снадобья доктора Эддралдера пахли сильно и по-разному, но сквозь них просачивался смрад – неистребимая химическая память, наполненная болью, ужасом и многоцветьем безумия. Фура почувствовала ее колебания. Она взяла Адрану за предплечье здоровой рукой: – Мы должны быть сильными. Давай узнаем, насколько плохи новости. – Не позволяйте ему резать, – сказала Страмбли, как только поняла, что у нее гости. – Только не сейчас. В последние дни я чувствую себя лучше, я знаю, что… – Меррикс, – сказал Эддралдер, – пожалуйста, сними повязку, и как можно осторожнее. Адрана подошла к Страмбли. Та была привязана к койке, обездвижена, как и Меггери. Это было сделано для ее же блага – ремни затянуты не туже, чем необходимо, чтобы она в невесомости не расшиблась, – но все равно от такого зрелища к горлу Адраны подкатил ком. – Страм, доктор перейдет к решительным мерам, только если от этого будет зависеть твоя жизнь, – сказала Адрана. – И ты в курсе, как много значишь для нас. – Что с вами случилось, капитан Арафура? Страмбли была достаточно вменяема, чтобы заметить недавнюю травму. Фура улыбнулась, стараясь выглядеть беззаботно: – Ничего такого, что Сурт не исправит в два счета. И к тому же мизинец… Не могу сказать, что до сих пор он мне был очень нужен, поэтому вряд ли буду скучать по нему. – А я буду скучать по ноге, если придется ее отпилить. Скажи доку, чтобы не пилил, пожалуйста! – Он и не собирается, – успокаивающе проговорила Адрана. – Это просто инфекция, которую мы вылечили один раз и можем вылечить снова. Не так ли, доктор? Ей следовало бы догадаться по его поведению, что все не так просто. – Рана… меняется, – сказала Меррикс, осторожно снимая повязку с пораженного участка. Рана была липкой от антисептической мази, и процесс удаления повязки был мучителен для Страмбли. Ничего не поделаешь, подумала Адрана, но не сумела прогнать ужасное чувство, что она усугубляет страдания несчастной. – Уже не такая красная, как раньше, – сказала Фура, озадаченно глянув на Эддралдера. – Это хорошая новость, не так ли? Лекарства работают, доктор. Просто продолжайте, и… Тут она осеклась, увидев то, что еще раньше заметила Адрана. – Она… меняется, – произнес Эддралдер с боязливым почтением, словно опасаясь, что его слова подстегнут перемены. – В поверхностных слоях кожи происходит какая-то клеточная трансформация. – Что он имеет в виду? – спросила Страмбли с растущей тревогой. – Я заметила, что в пораженной области появился перламутровый оттенок, – тихо сказала Меррикс. – Покраснение отступило, и на его месте кожа… ткань обесцветилась. Я думала, это какой-то некроз, но отец… – Этот процесс не из области медицины, – сказал Эддралдер. – А из какой же? – спросила Фура. – Присмотритесь. С тех пор как Меррикс сделала свое первое наблюдение, площадь трансформации расширилась. Я не могу сказать, идет трансформация в глубину или только более энергично вширь, но она определенно усугубляется.