– С какой скоростью мы сейчас движемся, Квелл? – На семь с половиной лиг в секунду быстрее стандартной орбитальной скорости, если верить тем, кто лучше разбирается в цифрах, чем я. – Он улыбнулся – коротко, тревожно. – Этого нельзя не заметить. Будем так лететь, пока не встретим Фуру, а потом щелкун вернет все как было. Мы хотим немного встряхнуть ситуацию, а не полностью сойти с орбиты. – Зак, – настойчиво позвала Адрана, – ты сделал достаточно. Пора переключить двигатель на холостой ход, или как это называется. Пришелец продолжал в бешеном темпе водить руками, и нарисованные им символы разлетались по всем плоскостям двигателя. Адрана прикусила губу: происходящее уже вызывало у нее тревогу. Когда щелкун только приступал к управлению двигателем, он был осторожен – так музыкант, впервые оказавшийся перед огромным знаменитым органом, проверяет его диапазон и отзывчивость. Постепенно он обрел уверенность в себе, и когда Адрана вернулась в пещеру, она увидела виртуоза за работой. Происходящее противоречило всему, что она знала о механизмах, но у нее не возникло ни малейшего сомнения, что Тазакнакак действительно способен управлять таинственной машиной, которую сам же и пробудил. Теперь ее уверенность пошатнулась. Щелкун играет на «органе»? Или «орган» – на щелкуне? – Зак! – повторила она, поскольку на первый призыв не последовало никакого отклика. – Остановись! Пусть все идет как идет. Мы уже набрали необходимую скорость. Она потянулась к щелкуну, однако тот молниеносным движением верхней правой конечности отбил ее руку. – Тазакнакак! Ты сделал достаточно! Маниакальное поведение щелкуна привлекло внимание Аспирантов. – Надо остановить его, пока мы не разогнались сильнее, – сказали они в унисон. – Иначе будет нежелательный исход. – Уберите его, – приказал Квелл. Балеус и Гессель оттащили щелкуна от двигателя. Его руки продолжали двигаться, но разноцветные узоры в том месте, где он работал только что, погасли. Балеус и Гессель перевернули его на спину, действуя руками и мозаичными конечностями, удерживая мягко, но все более твердо. Щелкун сопротивлялся и вырывался, как ребенок в истерике. – Подложите что-нибудь ему под голову, – поспешно сказала Адрана. – Эта каска очень легко может разбиться. Квелл сбросил пальто, и Адрана, свернув его в импровизированную подушку, улучила момент и сунула под голову щелкуну. Балеус и Гессель продолжали удерживать пришельца. Его конвульсии немного ослабли. Адрана подняла голову и осмотрела частично открытые узлы двигателя. Ее приободрил тот факт, что цветные узоры на их поверхностях светились уже не так ярко, блики на стенах пещеры тускнели. Если щелкун каким-то образом успокаивается, то и механизм тоже. – Что-то меняется, Квелл, – сказала Адрана. – Огни гаснут. Надеюсь, двигатель работает на холостом ходу. Мы скоро все узнаем, да? – Бранка сообщит нам, – ответил Квелл достаточно громко, чтобы его услышал соратник. – Хочу убедиться, что мы по-прежнему способны помочь Фуре. – Если мир перестал ускоряться и движется ненамного быстрее, чем показывали последние замеры, то он должен сохранить импульс, который дал ему двигатель. – Квелл неуверенно пожал плечами. – Должен. Это лучшее, что я могу сейчас предложить, и кораблям снаружи потребуется несколько минут, чтобы подтвердить нашу скорость. – Если все пойдет согласно ожиданиям, когда Фура доберется до нас? – Не могу сказать наверняка. Возможно, часа через два, если у нее осталось немного топлива. – Думаю, это будут чрезвычайно долгие два часа. Но я не могу ждать какого-то гипотетического известия от мистера Бранки. Мы должны исходить из того, что наша деятельность приведет к успеху. Иначе для Фуры все уже потеряно. «И для нас», – подумала Адрана, но не сказала этого вслух. – Ей лучше пришвартоваться у переднего причала, а не у хвостового, где стоит «Веселая кобыла». Верно? – Да… вы правы, – сказал Квелл. – Если она нацелится на главный причал, но промахнется, у нее будет еще одна возможность. – Я слышу в вашем тоне сомнение. – Забавно, что вы это заметили. Город почти мой, капитан Несс. Осталось лишь чуть подтолкнуть его. Я не тратил зря времени в ожидании этого дня. Многое можно сделать, когда тебя считают покойником. – Нисколько не сомневаюсь. – Но в некоторых районах Тревенца-Рич мои союзники… скажем так, не слишком твердо стоят на ногах. Тем не менее вашей сестре имеет смысл направиться к передним докам. Однако Инкассаторы, остатки банды Квиндара и мозаичники, с которыми нам не стоит встречаться… а также любые разумники, которым просто не нравятся сестры Несс… Кстати, их может оказаться больше, чем вы думаете… Вот там-то они в основном и обретаются. – Я и не рассчитывала, что дальнейших осложнений не будет, Квелл. Единственное, о чем я думаю, – что мы должны быть готовы к ним. – Адрана подбоченилась и повернулась, чтобы обратиться ко всем, кто мог услышать. – В туннеле, когда вы дрались с Квиндаром, у вас было оружие. Полагаю, что это не все, что вам удалось накопить? – Есть кое-что еще. – Хорошо. Скорее всего, оно нам понадобится. Как и небольшая, но смелая компания, способная пустить его в ход. Каков самый быстрый путь к передним докам, который не предполагает спуска на плоту по неочищенным сточным водам? – Экспрессом до Шестисотой улицы, затем на трамвае еще десять кварталов до узла. Но этот путь совершенно бесполезен, как и туннели. Едва враги поймут, что Фура приближается к докам, они пошлют наблюдателей. – Я жду от вас большего, Квелл. Подошла Мэбил, она услышала конец разговора. – Ставни все еще закрыты. – Я в курсе, – коротко ответил Квелл. – Это означает, что враждебные нам мозаичники могут беспрепятственно перемещаться по городу. – Это нам на руку. Что еще обычно происходит при закрытых ставнях? Он улыбнулся преувеличенно терпеливо: – Не улавливаю, к чему ты клонишь. – Дружище Хасп, ночь – это наше время. Когда ставни закрыты, улицы в полной власти Управления водоснабжения. Наши уборочные машины ездят повсюду, и никто их не замечает. Вот если мы не выполним свою работу к подъему ставней, кто-нибудь может написать жалобу. – А эти машины могут перевозить людей? – спросила Адрана. – Да. Между сменами резервуары продуваются паром, так что для короткого путешествия условия сносные. Я могу выделить четыре фургона. Большее количество будет выглядеть подозрительно. Адрана вспомнила, как работали муниципальные уборщики на Мазариле: медлительные чистильщики сточных канав и ковыляющие дворники появлялись с приходом сумерек. Ребенком она наблюдала за ними из окна, и что-то в их расчетливой неторопливости всегда ее тревожило. Подумалось вдруг: если когда-нибудь за ней погонится машина, пусть все закончится побыстрее. – Если мы их сейчас приготовим, – спросила она, – сможем добраться до узла за два часа? – Я бы на это не рассчитывала, – сказала Мэбил. – Если Хасп соберет свою армию, а кто-нибудь другой доставит оружие, мы сможем уехать через полчаса. Но до центра пять лиг по самому прямому маршруту, а я не пошлю все фургоны по одним и тем же дорогам. Они смогут добраться за три, самое оптимистичное за два с половиной часа. – Скорее всего, будет слишком поздно. Квелл решительно щелкнул пальцами: – Мы все равно их пошлем. Бранка и Мэбил займутся логистикой. Жернову придется передвигаться по городу самостоятельно – он не пролезет ни в один люк в фургоне, – но по дороге он сможет заглянуть во все Сады Покоя и забрать приятелей, у которых еще не перегорели остатки мозгов. – А мы, Квелл? – спросила Адрана. Он поднес руку к отсутствующим глазам: – От меня будет мало толку, если случатся неприятности. – Боюсь, они уже случились. Как нам добраться до узла, опередив фургоны? – Придется ехать прямым путем. Она кивнула, решив, что он имеет в виду поезд: – На экспрессе? – Ну, да… в каком-то смысле. Когда мы наберем скорость, вопрос об остановке отпадет сам собой. Мэбил? Нам понадобится максимальное избыточное давление на Двенадцатой линии сброса. Нужно будет оседлать волну и прокатиться на ней мимо Шестисотой улицы до станции на Полтер-и-Вайн. Сможешь запустить дополнительные насосы? – Смогу, Хаспер. Я этим займусь одновременно с подготовкой оружия и фургонов. Что-нибудь еще, раз такое дело? Рубашки погладить, чаю налить? – Только насосы, Мэбил, – сказал Квелл. – Это будет очень кстати. Сталлис и катер приближались к одной и той же цели слегка разными курсами. Они были в тысяче двухстах лигах друг от друга, когда Рутер случайно засек второе судно благодаря отраженному сигналу подметалы; теперь это расстояние сократилось менее чем до шестисот. – Позволь показать тебе кое-что, парень, – сказала Фура, радуясь возможности отвлечься от пустоты на месте кисти. – Это небольшое украшение для катера – из тех, которыми не стоит хвастаться в приличной компании. Не то чтобы мы слишком часто сталкивались в последнее время с такими, но идею ты наверняка понял. Пока Сурт и Меррикс занимались панелью управления и следили за показаниями приборов, Фура прошла в другой конец катера и открыла панель в полу, в нескольких шагах от люка, через который космоплаватели попадали в шлюз, оборудованный в брюхе. В это крошечное пространство ни за что не втиснулся бы разумник в скафандре. – Когда у тебя день рождения, Рутер? – Нескоро, капитан. – Значит, он наступил намного раньше. Забирайся в норку, там тебя ждет миленькая гаусс-пушка. Изящная штучка, совсем не похожая на орудия «Мстительницы», но для катера вполне грозная. – Она ободряюще посмотрела на юношу. – Справишься? – Я… ни разу в жизни не брался за оружие, капитан. – Я бы не обратилась к тебе с такой просьбой, но у пушки нет автоматического управления, а если бы и было, мы уже не можем положиться на Паладина. – Она наклонилась и запустила в люк здоровую руку, чтобы включить пушку и оживить ее экраны наведения. – Здесь нет ничего замысловатого, приятель. Десять снарядов в обойме, и это все. Надо просто прицелиться и выстрелить. – Она заставила Рутера опустить голову в оружейный отсек, действуя куда мягче, чем в прошлый раз, когда вцепилась в волосы. – На этом экране увеличенный фрагмент той картинки, которую показывает наш подметала. Щенок Сталлис – четкая мишень, и с каждой секундой она все жирнее. Как только он окажется в пределах двухсот лиг, стреляй, как сочтешь нужным. – А как насчет дульного свечения, капитан? – Забудь. Ты не разогреешь пушку так сильно, чтобы об этом тревожиться, у тебя всего десять снарядов. Сдается мне, Инсер и так прекрасно знает, где мы. Единственная причина, по которой он еще не открыл огонь, – его суденышко тоже слабо вооружено. Фальконет или даже что-нибудь такое, что можно взять в руки. Он не хочет потратить впустую ни один снаряд.