ГЛАВА 4 Через две недели… Тот день, на площади не покидал моей головы. Я обыгрывала много исходов того, что могло произойти, и не один из них мне не пришелся по душе. Когда я дарила Леи щенка, всё о чем я могла думать, так это то, что сейчас я могла быть на реанимационном столе с множеством переломов, но обладатель серых глаз решил меня пощадить. Сегодня я должна съездить в университет, чтобы получить задание и место для написания преддипломной работы. Мне подошла бы работа в детском доме, я могла бы помочь этим детям, в какой-то мере я понимала их и хотела сделать их жизнь немного лучше. С этими мыслями я вышла на парковку, мой черный Лексус (еще один подарок отца) на данный момент вызвал у меня замешательство и ярость. Не сам автомобиль как таковой, а тот, кто сидел на его блестящей крыше, размахивая длинными, жилистыми ногами в джинсах. Это уже наглость. Я провела много времени на улице, в разных кругах и сейчас предо мной находиться никто энной, как один из видов уличной шпаны. Возможно, я не могу за себя постоять, когда меня окружает толпа разъяренных парней в масках, но с таким я могу справиться… — Эй, слезь с моей машины! — Мой голос был похож на рык хищного животного. Низко опущенная голова парня медленно приподнялась, два серых глаза насмешливо смотрели на меня из-под густых ресниц. Мои глаза расширились, рот открылся, но из него не могло вылететь ни слова. Это он! Кажется, он пришел в замешательство, так же как и я, его густые брови нахмурились, а губы сжались в тонкую линию. — Это твоя машина? — Низкий удивленный тон заставил меня вздрогнуть, в голове прозвучала его фраза «Уйди с моей дороги». Я не знала что делать, поэтому просто нажала на кнопку разблокировки внедорожника, машина пикнула, сообщая, что открыта. Его глаза сощурились, изучая меня, как будто он мог одним взглядом раздеть меня и увидеть, что скрывается под моей кожей. Его глаза распахнулись, он склонил голову набок, утонченные губы расплылись в ленивой, дразнящей улыбке обнажая сердитые ямочки. В серых глазах плескался смех. — Щенячьи глазки. — Протянул он сладким, низким голосом. Мурашки покрыли мои руки. Он узнал меня. Но это не объясняет того, что он здесь делает, а именно на крыше моей машины. — Слезь с моей машины! — Властно фыркнула я, хотя на самом деле мне хотелось съежиться и убежать. Один его взгляд мог заставить дрожать от страха. С его губ слетела усмешка, он спрыгнул с крыши, отрусив джинсы. — Эта машина должна принадлежать другому человеку. — Проворчал он, как будто сам находился в замешательстве от этой встречи. Я вскинула бровь. — И кому же это? — Я сама удивилась твердости своего голоса. Он вернул мне твердый взгляд. — Даниэлю Старку. — Слетело с его губ с отвращением. По моей коже пробежали мурашки. — Папа. — Одними губами произнесла я. Его густые брови взметнулись вверх в удивлении. — Он твой отец? — Его голос стал резким и раздраженным. Я сглотнула. — Нет! — Мой голос дрогнул, сообщая всем, кто может слышать, что я лгу. С его губ слетел едкий смешок. — Малышка Старк? — Его глаза сверкнули хищным блеском. Я сделала шаг назад, он сделал шаг вперед, не избавляясь от улыбки, больше похожей на оскал. — Эй, Ирбис, я закончил! — Послышался голос за другой частью внедорожника. Блондинистые волосы, зеленые глаза, мрачная ухмылка. Как я понимаю Ирбис это кличка обладателя серых глаз, Ирбис — это снежный барс. У второго парня в руке был зажат складной нож, заметив, куда я смотрю, зеленоглазый расплылся в глупой позерской улыбке. — Теперь верни, все как было! — Послышался грубый голос Ирбиса. Глаза зеленоглазого расширились, он был озадачен. А после, схватившись за живот, рассмеялся как ишак, как будто ему рассказали хорошую шутку. Я всё еще не понимала что происходит. В один момент Ирбис оказался около меня, его губы находились в пяти сантиметрах от моего виска, обдавая мою кожу горячим дыханием. — Еще встретимся малышка. — Прошептал низко он, оставляя дрожь по моему телу. Я сделала ошибку, когда подняла голову и посмотрела в его глаза. Гроза и шторм бушевали в них, он не отвел взгляда, испытывая меня на прочность. — Думаю, совсем скоро ты окажешься за решеткой, поэтому нашей встречи никогда не произойдет! — Мой голос был пропитан неприязнью. Его губы сложились в трубочку, скрывая улыбку. Я его забавляла. Он просто обступил меня, задевая плечом мою кожу, от чего я отпрыгнула, как будто по мне проползла ядовитая змея. — Пойдем Рик. — Послышался его спокойный, глубокий голос. Рик неуклюже пожал плечами и поплелся за хозяином. Когда они скрылись за горизонтом, я обошла внедорожник и посмотрела на то, чем эти двое здесь занимались. На задней двери огромными буквами была выцарапана надпись: «ПОДЧИНИСЬ НАШИМ ЗАКОНАМ». Она адресовалась отцу… От этого не становилось легче. Что может быть нужно этому сброду от моего отца? И каким законам он должен подчиниться? И самое главное, почему они ведут себя как первобытные люди, оставляя записки выцарапанными на внедорожнике? Сейчас же столько способов общения, от соц. сетей до обычного звонка… Вполне возможно у моей семьи скоро начнутся проблемы. Позднее, этим же днём в кабинете у руководителя дипломной работы… — Да вы из ума выжили! Следственный изолятор? Я ни за что не буду проходить там преддипломную практику! — Вопила я, смотря в глаза Линды — моего руководителя. Она поправила очки в тонкой оправе, глядя на меня из-за рабочего стола, своим непреклонным взглядом. Её светлые волосы, всегда завязаны в пучок на затылке, а светлый деловой костюм, сидит как литой. — Вероника… — Она как всегда сделала ударение на «А» а не на «О» в моем имени. Это порядком раздражает. Она как будто специально испытывает меня. Я глубоко дышала через нос. — Твое место для написания преддипломной работы не обсуждается. Твои личностные качества и стойкость, дают мне полное право направить тебя именно туда. Это хороший опыт. Тюрьма — это Рай, для психологов. — Линда поджала свои плоские губы. Я горько усмехнулась, проредив волосы сквозь пальцы. — Раз это такой рай, отправьте туда того, кто этого хочет! Вы прекрасно знаете, что я хочу работать с детьми! Если для вас это так принципиально, отправьте меня в исправительную колонию для подростков! — Мой тон был полон решимости «отвоевать» свою позицию. Линда слегка вздернула подбородок, от чего плечики её пиджака подпрыгнули. — Ты сможешь получить там бесценный опыт. Изучить другую сторону медали. — Спокойно ответила она, но в её зеленых глазах я видела намек на раздражение. Я решила использовать свой козырь, скрестив руки на груди, я усмехнулась, понимая, что сейчас буду праздновать победу. — Есть один человек, который, я уверенна, будет против вашего мнения. — Я одарила её победной улыбкой. Мой отец никогда не допустит того, чтобы я находилась в месте полном убийц, маньяков и грабителей. Линда вскинула бровь, и сложила руки в замок перед собой. Чёрт, ненавижу этот её взгляд, она способна рассказать всё, что ты чувствуешь, лишь посмотрев на тебя. Улыбка сошла с моего лица, Линда склонила голову набок. — Вероника. Ты сейчас поступаешь как вредная, маленькая девочка, которой мама запрещает, есть конфетки, а папа разрешает. — Началось… Она ни сводила с меня пристального взгляда. Я нервно усмехнулась. — Я так понимаю, мама это Вы. — Сарказм сочился из меня. Она кратко кивнула. — Да, но всем нам известно, что в скором времени мама окажется права, когда у маленькой девочки начнут болеть зубки. — Спокойно и сдержанно произнесла она. Я закатила глаза, ненавижу, когда она делает свои манипуляционные штучки со мной. Чувствую себя как на приеме у психолога. — И что же случиться, если я откажусь от этой работы и съем конфетку? — Мне было интересно, к чему она ведет. В глазах Линды вспыхнуло пламя. — Ты покажешь, что тебе проще спрятаться и быть той маленькой беззащитной девочкой, с которой ты так долго жила внутри себя. Та ли это Вероника, которую я знаю? — Линда с порывом достучаться до меня вытянула голову в мою сторону. Она улыбнулась, потому что уже знала мой ответ. Всё что сейчас было в моей голове так это: «Никогда не стану той беззащитной девочкой, которую так долго выживала из себя». — Вы правы. — Все что вышло из меня. Мои руки трусились от одной только мысли, что я вновь потеряю себя. Линда хлопнула в ладоши. — Отлично, у тебя две недели, чтобы выбрать тему дипломной работы и направление, в котором ты будешь двигаться. У тебя будет почти месяц, ты справишься. — Линда встала с кожаного кресла и отправилась к книжному шкафу. Разговор окончен. Когда я вышла за дверь её кабинета, то с улыбкой покачала головой. Она манипулировала мной. Она всегда так делает, чертовка. Браво. Но она права, нужно перебороть себя и не бежать туда, где удобнее. Нужно испытывать себя, находить новые возможности. На самом деле, до психолога мне еще очень далеко. Я обычная студентка, которая, как и остальные прогуливала пары, списывала ответы из интернета и я совершенно не понимаю, что мне делать, когда я приступлю к практике. Отцу я так и не рассказала о записке оставленной Ирбисом на своей машине… Не знаю, просто не захотела. Если бы я рассказала, ко мне бы приставили уйму охраны и все мои движения были бы связаны. Я слишком люблю свободу. ГЛАВА 5 Через две недели… Как и было оговорено, ровно в срок я стояла около огромных железных ворот, периметр которых был обвит колючей проволокой. Волнение и смущенность играли на моих нервах. Сейчас я была напряжена как струна, которая вот-вот порвется. В моих руках была папка с бумагами, все, что я подготовила для роботы здесь, находилось в моих руках. Морально я тоже подготовилась. Первое, не вести себя как мозгоправ, люди этого не любят. Все должны видеть человека, приятного собеседника, а не того, кто считает тебя разработчиком проекта. Второе, даже в самой абсурдной ситуации, которая я уверенна здесь ждет меня на каждом шагу, веди себя спокойно и толерантно, просто слушай и задавай наводящие вопросы, а лучше молчи и жди продолжения. Третье, не показывай свой страх. Когда я четко осознала, что почти на месяц это место станет моей работой, я взяла себя в руки и составила план. Мне нужно было раскрыть проблемную тему. Что может быть проблемнее чем преступление не как факт, а как поступок? Почему человек совершает преступление? Когда это мысль зарождается в его голове? И какой толчок приводит систему в действие? С жутким скрипом серые ворота открылись предо мной. Раскат грома озарил резко помрачневшее небо, казалось, будто это предостережение, но я отмахнулась. На страже стояли двое охранников с собаками. Когда я представилась и объяснила, зачем я здесь, меня проводили до пропускного пункта. Они обыскивали мои вещи так, как будто я могла в папке с бумагами пронести тонну героина и три пистолета. Заполнив все бумаги у женщины, которая и телосложением и манерами была похожа на мужчину, мне всё же разрешили пройти дальше. У двери с табличкой «Лицом к стене, руки за спину» Меня ожидал мужчина в форме тёмно-синего цвета. Ему было за пятьдесят, всей своей статью он излучал серьезность и несговорчивость. Своим орлиным взглядом он изучил меня с ног до головы, и в его карих глазах появилось тепло, его губы дрогнули в приветливой и соболезнующей улыбке. — Здравствуйте, я Вероника Старк. — Я протянула руку мужчине. Он осторожно пожал её, на серьезном лице появился намек на дружелюбие. — Знаю, знаю милая. Называй меня Виктор, я начальник следственного изолятора. — Он махнул рукой, двери открылись. Он отступил, предлагая мне войти первой. Впереди показался длинный широкий коридор с серыми стенами и железная решетка в конце. — Проходи, тебя здесь никто не обидит. Ты будешь под присмотром тридцати пар глаз, в любой точке этого места. Даже если ты никого не видишь, за тобой наблюдают. — Просветил он. Мои брови сошлись. — Как-то это слегка некомфортно. — Проворчала я, делая шаг через порог. Виктор глухо рассмеялся, шагая за мной. — Милая, мы находимся в СИЗО, а не на курорте. Здесь не должно быть комфортно, это место должно наводить ужас и желание сознаться. — За нами закрылась железная дверь, от чего неведомая мне клаустрофобия подала первый сигнал о том, что здесь я в жестяной коробке, в которой за мной постоянно наблюдают. Остальной путь мы шли молча. Еще два пропускных пункта, и мы на месте. Небольшая комнатка, с небольшим диванчиком, столом, пустым аквариумом и тусклым светом. Я нахмурилась, изучая место, в котором нет ни единого окна. Положив папку на письменный стол, я посмотрела на Виктора, который стоял в проеме дверей. — Итак, я хочу знать, что тебе потребуется из мебели либо же других предметов. — Спросил вежливо он. Я окинула это помещение еще раз взглядом. Мне потребуется другое место работы… Вздохнув, я все же взяла себя в руки. — Думаю стулья для групповых сеансов, графин с водой и стаканы. — Попросила я, еще раз окидывая помещение скептическим взглядом. Виктор задумчиво почесал подбородок. — Графин не обещаю, всё же стекло может быть опасным. Но я что-то придумаю. — Объяснил он. Я втянула воздух со свистом. Только сейчас я полностью осознала, что это место не только не комфортное, но еще и опасное. Вернее не само место, а его обитатели. — Кто раньше находился в этом кабинете? — Поинтересовалась я из чистого любопытства. Виктор как-то странно посмотрел на меня. — Наш штатный психолог. Собственно его никогда не бывает на месте, здешние обитатели не слишком чтят тех, кто пытается рыться в их голове. — Виктор вздохнул, как будто я была проблемой, которую нужно решить. Ладненько. — Ты пока расположись, буквально через полчаса ты сможешь приступить к своей работе. — С этими словами Виктор удалился из кабинета.