Вот привязался… Охранник вздохнул, поднялся с теплого топчана, открыл дверь. – Ну ты, дядя, придурок. Какие здесь грибы? Тут природоохранная зона, по которой… Не договорил. «Грибник» брызнул ему в нос из баллончика и втолкнул обратно в вагончик. – Не вежливый ты, дядя, не гостеприимный. Я же говорю – замерз. Обидел ты меня. Сильно обидел. Втащил неподвижное тело на топчан, уложил головой на подушечку, вколол успокоительное, укрыл одеяльцем. Пошарил по карманам. Пропуск нашел. «Михеев Илья Валентинович». Очень приятно. Где-то здесь еще рация должна быть. Ага, вот она. Отключить ее. Теперь поднять шлагбаум. Свободна дорога. Отъехать вперед. Встать за поворотом. Позвонить. – Всё ребята, проезжайте, я договорился. Гул моторов. Колонна. Раз. Два. Три… Два десятка одинаковых черных «джипарей» с тонированными стеклами. А номера?.. Сильные номера: ноль один, ноль два, ноль три и так до двадцатого. Хорошо сделанные. И недорого. Через два километра остановка. И последняя инструкция: – Ждите здесь. Когда дам сигнал, проезжайте на полтора километра вперед. Из машин не выходить, стекла не опускать. Иначе – ни копейки! Если кому до кустов сбегать надо, то лучше теперь, чем потом. Ясно? Чего не ясно? Ясно. Только не ясно, кто командует, потому что никто заказчика ни разу не видел. Зато деньги видели. – Всё, пацаны. Кому облегчиться – давай теперь. Потом в салонах сидим, не высовываемся, не пьем, не курим, не спим, музыку не слушаем. – А чего так? – Хрен знает. Мне сказали – я передал. Если кто нарушит – полсуммы долой. Со всех. Со всех – это серьезно. Все – не простят. Но дело даже не в деньгах, в приключении. Стоят «джипари» на лесной дороге, растянувшись на полкилометра, черным лаком поблёскивают. Красивая колонна, дорогая, на несколько миллионов баксов тянет. Ну, не «приоры» же было под это дело подтягивать? Не тот эффект. Всё в порядке, эти – на исходных. Можно начинать. – Как вы, Семен Михайлович? Пожал неопределенно плечами. Неуютно себя чувствует, не в своей тарелке. Хотя должен – в своей! Поворот. Последний прямой отрезок дороги. КПП. На этот раз капитальный. И там, дальше, какие-то избенки, дорожки, клумбы и озеро отблескивает. Хорошее место. Заповедное. Подкатились. Встали. – Ну всё, я пошел… Из микроавтобуса вышел человек. В добротном кожаном пальто. Пошел не спеша, вразвалочку к шлагбауму. Узнаваемо пошел, по-хозяйски. Так только те, кому позволено и положено, ходят. Ему навстречу выскочил охранник. – Куда? Стой! Сюда нельзя! Идет себе, никого не слушает, ухом не ведет. Точно кто-то из своих, причем не из последних! – Эй, служивый, поднимай свою палку, некогда нам. «Служивый» отступил, схватился за рацию, вызвал кого-то. – Тут микроавтобус… И мужик… Шлагбаум открыть требует… Пропуск у вас есть? – Есть. Скажи своему начальнику, пусть рысью бежит сюда, если не хочет большие неприятности огрести. Бежит начальник, на ходу застегиваясь. С кроватки бедолагу подняли. – Вы кто такие? Покажите пропуск! – Не здесь, в машине. Пошли, предъявлю. Подошел к машине. Откатил дверцу… – Здравствуйте. Мамочка моя!.. Это же… Это же «Хозяин»! Не этот, а тот, который над ним, который над всеми, который – главный! Щечки затряслись. Ручки сами собой затеребили пуговички на пиджачке, проверяя, все ли застегнуты. – З-здравствуйте. – Откройте, пожалуйста, шлагбаум. Не заставляйте нас ждать. Обращение вежливое, но взгляд суров. Аж мурашки по коже. – Но у меня… Но я… Приказ. Мужик в плаще наклонился, сказал тихо на ухо: – Ты что, охренел? Ты кому перечишь? Ты кого пускать не хочешь? В Сибирь желаешь прокатиться за казенный счет? Открывай быстро! – Да, да… Я сейчас. – Обернулся, заорал: – Чего стоишь, рот раскрыл?! Открывай давай! Шлагбаум поехал вверх. Микроавтобус вкатился на территорию «деревни». Которая уже проснулась, потому что замелькали, забегали в окнах какие-то тени. – Ну что, Семен Михайлович? Не страшно? – А вы что, позволите мне обратно уехать? Теперь? – Не бойтесь, ничего они вам не сделают. Не смогут, даже если сильно захотят. Им вначале разобраться нужно, вопрос провентилировать, с начальством посоветоваться. А это время. Они же только исполнители. Они ответственность на себя брать не станут. Да и там, наверху, я думаю, сильно подрастеряются. Потому как вряд ли ожидали… Выходим? Кивнул. – Только, пожалуйста, побольше уверенности. Вы тут хозяин. Всё и вся. Самодержец Российский. Забудьте про «Семена Михайловича», вспомните про вашу должность. Раньше бы вы всю эту обслугу в упор не заметили. Ну вот и теперь не спотыкайтесь! Выйти, почти выбежать, распахнуть услужливо дверцу. Сказать громко: – Прошу вас, господин Президент! Нога ступила на землю. А за ней… Ну же, ну же, не тушуйтесь, господин Президент, не бойтесь. Тут надо с уверенностью и напором. Из второго микроавтобуса выпали три фигуры. Три «шкафа», которым назначено играть роль ближних телохранителей. Убедительные, под два метра, накачанные ребята, в добротных костюмах, у которых в подмышечных кобурах… ничего нет. Эти вообще не в курсе и ничего не понимают. Потому что по-русски не понимают. Ни слова, кроме трех, специально заученных, фраз. Эти – не отсюда, издалека. Сегодня отработают и сегодня же улетят в свою дальнюю, с замысловатым языком, древними артефактами и трудными соседями, страну. Массовка… Пропустить их вперед, самому встать позади «Первого», отступив на шаг, чтобы сильно не маячить. – Почему вы идете сзади? Мной прикрываетесь? Догадлив «Первый». – Прикрываюсь. Потому что в вас они стрелять не будут. А в меня могут с перепугу пальнуть. Поднялись на крыльцо. Не тормозить, не стучаться, не пытаться открывать дверь. Не по чину двери открывать, потому их всегда загодя распахивают. Нет у «Первого» такого навыка – за дверные ручки хвататься. Не должно быть! И точно, распахнулась дверь. Не выдержали нервы у встречающей стороны. Сработали рабские привычки. Что там за дверью?.. Комната, большая, то ли прихожая, то ли гостиная – не понять. Какие-то растерянные, бегающие люди. Быстро отсмотреть их, прикинуть, кто может быть опасен… Нет, это всё мелкие гражданские служки. А где охрана?.. Вон они, двое, на лестнице стоят, не знают, что делать, переглядываются. Надо им занятие найти. И припугнуть слегка. Гаркнуть резко, приказным, не терпящим возражения тоном: – Охрана! Где охрана?! Сюда быстро! Посыпались с лестницы. – Где еще трое? Всех сюда! И командира вашего! Бежит командир, спотыкается. Ну еще бы! Сам государь-император с личным визитом, да без предупреждения! Тут кто угодно штанишки промочит! Напирать, давить, орать, не давая опомниться, лишая воли к сопротивлению.