— О боже… черт! — закричала она, ее тело сильно содрогнулось во время оргазма. Я продолжал работать над ее клитором, двигаясь быстрее, погружаясь глубоко и кончая достаточно сильно, чтобы мои ноги подкосились, мои колени ударились о край дивана, когда я прижал ее к груди. — Святое дерьмо, — сказала она минуту спустя, ее грудь затряслась, когда она засмеялась. — Смешно? — спросил я, медленно выходя из нее и шлепая ее по заднице. Она подвинулась, чтобы лечь на диван на бок. — Я столько пропустила, — призналась она, одарив меня широкой улыбкой. Я почувствовал, что улыбаюсь в ответ. — Просто подумай обо всех способах, которыми я мог бы трахнуть тебя, если бы встретил раньше. — Глупо говорить, что это стоило ожидания? — спросила она, наблюдая, как я направляюсь в ванную. — Да, — сказал я, споласкивая руки, прежде чем повернуться, чтобы выйти, — но все равно приятно это слышать. Ты в порядке? — спросил я, опускаясь на колени рядом с диваном и убирая волосы с ее лица. Синяк на ее челюсти все еще выглядел болезненно, желтый и зеленый смешивались с фиолетовым и синим, когда он начал заживать. — Я не думаю, что «хорошо» — правильное слово, — сказала она, одарив меня сонной улыбкой. — Нет? — Нет. Я думаю, что, может быть, «удивительное» или «феноменальное». Я слегка улыбнулся ей, потянулся и просунул руки ей под колени и спину, притянул ее к своей груди и понес ее в спальню. — Не-а, мистер, — сказала она, уткнувшись лицом мне в шею. — Что нет? — Даже не думай снова трахать меня, — уточнила она, когда я откинул одеяло на кровати. — Нет? — спросил я, посмеиваясь. — Нет, — твердо сказала она. — Почему нет? — Потому что сначала мне нужно вздремнуть, — сказала она, когда я опустил ее на кровать. Я скользнул рядом с ней, притягивая ее к себе. — Я думаю, что могу дать тебе это, — сказал я, чувствуя, как сон тоже утягивает меня. — Ты можешь трахнуть меня через час или два, — сказала она несколько минут спустя, ее голос был сонным. — Звучит как план. И это было именно то, что произошло. Я проснулся от того, что она целовала мою грудь. И, что ж, я позволил ей это сделать. Но прежде чем она смогла заставить меня кончить своим сладким маленьким ротиком, я повалил ее на спину и жестко трахнул, закинув ноги себе на плечи. Затем уперев ее ноги в мою грудь. Затем с ногами на матрасе прижатыми друг к другу, согнутыми под углом девяносто градусов. Потом мы встали и поели. Она проверила свой ноутбук. Я включил фильм. Мы смотрели его. Затем мы снова погрузились в сон. Я проснулся раньше, слишком встревоженный, чтобы поспать больше нескольких часов. Я спустился в подвал и провел изнурительную тренировку, пытаясь очистить свой разум, чтобы сосредоточиться на том, как вытащить нас из такой дерьмовой ситуации. Но через час и холодный душ я так и не приблизился к тому, чтобы понять, что делать. Алекс вышла из спальни полчаса спустя, одетая в одну из моих футболок, хотя у нее уже была своя одежда. Понимание того, что это означало, вызывало странное кружение у меня в животе. Я притянул ее, когда она подошла ко мне и прижалась лбом к моей груди, ее тело прижалось ко мне. Я почувствовал, что смеюсь, проводя рукой по ее спине. — Хочешь кофе? — Конечно, — сказала она, отходя, — прекрасный день, — протянула она, подходя к окну и наблюдая, как дождь льет стеной, как это было с тех пор, как я проснулся. Я подошел к ней сзади, обнял рукой за талию, а другой рукой протянул ей кофе. Моя голова опустилась, и я запечатлел поцелуй там, где ее плечо соприкасалось с шеей. — Ты ведь еще не устала от меня, не так ли? Я почувствовал, как ее спина прижалась к моей груди, когда она потягивала свой кофе. — Еще нет. — Хорошо, тогда я могу трахнуть тебя еще раз, прежде чем мы уйдем. — Ты не можешь быть серьезным, — сказала она, качая головой. — Почему нет? — Потому что у меня такое чувство, будто я вчера вечером пробежала Нью-Йоркский марафон, — пожаловалась она, но я услышал улыбку в ее голосе. Я опустил руку вниз по ее животу, двигаясь к ее бедру, и я обнаружил, что, пока она надевала мою футболку, она не потрудилась надеть трусики, когда я скользнул рукой по ее киске. — Забавно, — сказал я, покусывая мочку ее уха, — твой рот говорит одно, но твоя киска рассказывает совершенно другую историю. — Ты не можешь хотеть… — ее голос затих, когда я сдвинул бедра так, чтобы мой член прижался к ее заднице, давая понять, что я очень этого хочу, — о, — выдохнула она. Я улыбнулся ей в волосы, спустил штаны, схватив презерватив, который я сунул в карман, пока одевался именно по этой причине. Если бы мы остались в живых, ее задница как можно чаще принимала бы мой член. Я перестал гладить ее киску, надев презерватив, затем повернул ее лицом ко мне, прижимая спиной к холодильнику. Ее нога приподнялась, обвилась вокруг моих бедер, и я скользнул в нее. Ее глаза расширились, наблюдая за мной, когда я начал покачивать бедрами в ее мягком и сладком темпе — чего я никогда раньше не делал, но наслаждался, наблюдая, как удивление и удовольствие проступают на ее лице. Ее губы приоткрылись, веки тяжелели. Ее руки скользнули вверх по моим рукам и обхватили мою шею, притягивая меня к себе и прижимаясь губами к моим. Нежно. Ласково. Моя рука легла на ее щеку, баюкая ее, пока я продолжал лениво разжигать наше желание. У меня было ослепительное осознание, когда я скользнул в нее, глотая ее всхлипы у своего рта. Она легла на мой диван накануне вечером после того, как я трахнул ее, и сказала мне, что этого стоило ждать. Ну, в некотором смысле, я тоже так думал. Потому что мягкость и сладость имели свои собственные достоинства. Может быть, это было просто потому, что это была Алекс, но заниматься с ней любовью было совсем по-другому. Это казалось чем-то большим. Как будто между нами что-то проходило, кроме тел, удовлетворяющих друг друга. Губы Алекс оторвались от моих, и ее глаза распахнулись, остановившись на моих, когда ее всхлипы превратились в стоны, и я понял, что она приближается. — Кончай, Алекс, — тихо сказал я, чувствуя, как она сжимается вокруг меня, — вот и все, кончай, детка. А потом она сделала это, ее глаза расширились, рот приоткрылся, и долгое время не было слышно ни звука, пока ее тело двигалось сквозь пульсацию. Затем, наконец, — Брейкер, — прошептала она, ее голова упала мне на грудь. Я кончил через несколько секунд, прижимая ее к груди и держа там некоторое время после этого. Затем она вздохнула, покачала головой. — В чем дело? — спросил я. — Сейчас двадцать минут десятого, — сказала она мне, высвобождаясь и отодвигаясь от меня. По густоте воздуха вокруг нее я понял, что моя Алекс исчезла. Вместо этого другая Алекс, маска, была на месте — ее взгляд был отстраненным, плечи расправлены, когда она направилась в ванную и тихо закрыла дверь. Блядь. Ей не потребовалось и пяти минут, чтобы осознать, что между нами только что что-то произошло. Что-то другое. По крайней мере, для меня все было по-другому. Гребаный сукин сын, ублюдок Лекс Кит. Я привел себя в порядок, зашел в кладовку и сунул кое-какое оружие в штаны и ботинки, оставив запасной перочинный нож и перцовый баллончик, чтобы Алекс засунула их в ботинки, когда выйдет. Она пришла через несколько минут, одетая в черные узкие джинсы и черную футболку с длинным рукавом, выглядевшая так, словно собиралась на похороны. Что, вероятно, было именно тем, о чем она думала, когда одевала это. Она села на диван, провела пальцем по сенсору на своем ноутбуке, чтобы он ожил, и надела ботинки. — Ничего? — Много просмотров ни с того, ни с сего, — сказала она холодным голосом, — но никаких ответов. — Вот, — сказал я, наклоняясь над диваном и протягивая ей нож и баллончик, — засунь их в свои ботинки. На всякий случай. Она взяла их, но ничего не сказав, небрежно зашнуровалась, захлопнула ноутбук и встала. — Давай покончим с этим, — сказала она, направляясь к двери, избегая зрительного контакта. У меня не было другого выбора, поэтому я схватил свои ключи и бумажник и последовал за ней. Я не мог осуждать ее за кислое настроение. Чем ближе мы подъезжали к городу, тем больше я чувствовал, как темнеет мое собственное лицо. Я вздохнул, когда припарковал свой грузовик на стоянку перед офисом Лекса. Это было в более отдаленной части города, чем обычно, где я надеялся застать Лекса в одиночестве, вместо этого он решил послать одного из своих лакеев. И он был там. Из-за больного плана, крутившегося в его больном мозгу. Рядом со мной Алекс была как камень. Ее дыхание было медленным, прерывистым. Ее руки были расслабленными на бедрах. Ее лицо было бесстрастным. Ее взгляд был отстраненным, она смотрела в окно на капли дождя, собирающиеся на лобовом стекле. — Куколка… Она натянуто кивнула. — Давай покончим с этим. Я вздохнул, наблюдая, как она открывает дверь и выходит под ливень. Не имея особого выбора, я последовал за ней. Дверь распахнулась прежде, чем я успел даже дотянуться до нее, Вялый Член Рик стоял там со скучающим видом. Но я заметил, как кровь запачкала карман его джинсов. Мне было интересно, заметила ли это Алекс, но если и заметила, то не подала виду. — Лекс здесь? — спросил я, когда мы вошли в офис, где стоял дешевый письменный стол из низкокачественного дерева, на полках стояли старые книги по юриспруденции. Мне было интересно, сделал ли он это по иронии судьбы или просто потому, что все они были просто подобраны. Пол в углах был пыльным, а на окнах были только старые пожелтевшие жалюзи, задернутые. Он кивнул и постучал в дверь сбоку от книжной полки возле стола. Через несколько секунд дверь открылась, и вышел Лекс в одном из своих серых костюмов, пятна крови почти не было видно на его черных туфлях. Но я видел их. И я почувствовал, как напрягся. Рядом со мной по-прежнему никакой реакции от Алекс. Лекс склонил голову набок, наблюдая за Алекс. — Я вижу, ты справился с заданием. — Каким заданием? — спросил я, стараясь, чтобы мои слова прозвучали небрежно, хотя мне казалось, что я говорю сквозь стиснутые зубы. — Ты сломал ее.