Ее глаза расширились при этом. -И ты ничего не сделал? -Что я должен был сделать? - спросил я. -Причинить боль матери моих детей? Выражение ее лица говорило о том, что именно так она и думала поступить. Я покачал головой. Мне не нравилось причинять боль женщинам. Они не имели значения в моем мире. Тугие киски, в которых я мог намочить свой член, и все. Но если бы и был кто-то, кто мог бы довести меня до гнева, то это была бы Вероника. То, что она была мамой моих мальчиков, давало ей определенную защиту. Но я бы никогда не стал подвергать своих детей тому, что пришлось пережить мне, когда я рос, наблюдая, как мой старик возвращается домой в плохом настроении и срывает его на всех в доме, включая жену. Такое дерьмо никто не мог выбросить из головы. Может, я и ужасный человек, но, черт возьми, я надеялся, что я не ужасный отец. -Мои мальчики очень отличаются друг от друга. Брэкстон мягче Кая, и он любит свою маму. И это усложняло ситуацию, когда эта сучка смотрела на него и видела в нем чертову копилку. Когда она решила бросить своих детей, я вышвырнул ее из Калифорнии, чтобы она больше не имела на них никакой управы. Я сказал им, что она покинула штат, потому что иногда дерьмо ста новится слишком тяжелым. Кай, наверное, знал, что я вру, а Брэкстон... надеюсь, это не отразится на его дальнейшей жизни, но он очень замкнут во всем, что связано с Вероникой. Она кивнула, и я пожалел, что сказал так много. Господи, с каких это пор я стал таким чертовски разговорчивым? Не то чтобы Эмми могла использовать моих детей против меня, но мне не нравилось показывать эту часть себя. Я осторожно поднял ее со своих колен. Она стояла передо мной, ее прекрасные двухцветные ореховые глаза растерянно смотрели на меня. Я встал, отнес тарелку в раковину и быстро вымыл ее. Многого делать было не нужно. На кухне Люси держала порядок, и, несомненно, завтра утром, когда она приедет, она сделает еще больше уборки. Все это время я чувствовал на себе взгляд Эмми. Она не ушла, как я ожидал. Закончив, я повернулся и прислонился к раковине. Обычно я умел читать выражение ее лица, но я не знал, о чем она думает после того, как я рассказал ей так много о значительной части своей жизни. Вероника была не из тех, о ком мне хотелось думать. Я был чертовски благодарен ей, конечно. Она приложила руку к тому, чтобы сделать мне два величайших подарка в моей жизни, но иногда я думал, что было бы лучше, если бы эта сука просто упала замертво. Эмми сглотнула, и я увидел, как у нее перехватило горло, прежде чем она открыла рот и спросила: -Как проходит с расследование? -Расследование? - спросил я, оттолкнувшись от раковины и подойдя к ней. Она настороженно следила за мной, сделала небольшой шаг назад, но потом, похоже, одумалась и замерла. Она упрямо вскинула подбородок, ее ореховые глаза вспыхнули. Возможно, это обман зрения, но я готов поклясться, что цвет ее глаз менялся в зависимости от настроения. Сейчас они были жгуче-зелеными, что меня чертовски завораживало. Левый глаз был более зеленым, чем правый. К черту меня, но я хотел потерять себя в них. Я старался не показывать никакого выражения лица, чтобы она не увидела, как сильно она меня задела, просто стоя на месте. -Ты знаешь о чем я, - сказала она, слегка переместившись на ногах. -Расследование о том, кто покушался на Брэкстона. Ты все еще пытаешься выяснить это, верно? -Ты думаешь, что я перестану это изучать? Она покачала головой. -На какой ты сейчас стадии? Я сделал еще один шаг к ней. Мы были так близко, что достаточно было сделать небольшое движение, и мы соприкоснулись бы. Она выпустила небольшой глоток воздуха. Я держал руки при себе. -Почему ты хочешь знать об этом, дикая кошка? - она бросила на меня недоверчивый взгляд. Я усмехнулся. -Потому что они охотятся и за мной! - сказала она. Это лишило меня всякого удовольствия. -Ты думаешь, я не смогу тебя защитить? - я обхватил обеими руками ее плечи. Она была такой чертовски нежной в моих руках. Эмми подняла на меня глаза. -Я не об этом. -Ты надеешься, что я скоро найду этих ублюдков и ты сможешь покинуть безопасное место в моем доме? Она ничего не ответила на это, подтвердив, что я угадал правильно. Я также понял, что после того, как я найду их, после того, как буду убежден, что они больше никогда не будут представлять угрозы - не только для Брэкстона, но и для нее - я не смогу ее отпустить. Ей чертовски не повезло, что она привлекла внимание монстра. Потому что когда что-то было моим, оно оставалось моим. Я покачал головой и мрачно сказал: -Не беспокойся о расследовании. Не только потому, что я не впутывал женщин в дела клуба, а это были гребаные дела клуба, какими бы личными они ни были, но и потому, что я не собирался давать ей больше поводов для борьбы со мной. Я не был чертовски глуп. Большая часть борьбы покинула ее, когда я показал ей квартиру. Как только я показал ей, что, блядь, защищаю ее. Но когда она почувствовала, что можно уйти, она попыталась. Я должен был быть уверен, что, когда придет время, она не захочет этого. Мне нужно было сделать так, чтобы она стала такой же одержимой мной, такой же потерянной для меня, как и я для нее. Мне нужно было убедиться, что она, блядь, любит меня. Я не знал, что такое любовь. Я не знал, хватит ли у меня сердца, чтобы отдать ей то, что еще не отдано моим мальчикам, но я бы сделал так, чтобы она ни в чем не нуждалась. Она будет процветать как моя. Она была бы моей старушкой. Эмми вздрогнула, выведя меня из задумчивости. -Почему ты так выглядишь? - спросила она, ее голос был настроен на шепот. -Например? - спросил я, гадая, какое выражение лица я сделал, чтобы вызвать настороженный взгляд в ее глазах. -Как будто ты думаешь о чем-то... темном, и тебе это нравится. Я откинул голову назад и рассмеялся. Черт, она была забавной. Я притянул ее в свои объятия, когда она боролась со мной. -Доминик, подожди. Мы все еще говорим о расследовании... Я заставил ее замолчать, поцеловав в губы, чтобы уничтожить все ее протесты. Я не хотел говорить о расследовании. Не хотел говорить о том, почему она так стремится уйти от меня. Я должен был показать ей, почему остаться здесь, со мной навсегда, будет лучше всего, и ничто не показывало ей этого больше, чем когда я целовал ее... прикасался к ней. Я прильнул к ее губам, позволяя своим рукам скользить по ее телу, исследуя эти чертовы изгибы, которые были в длинном списке моих новых наваждений, и остановился на ее талии. Я притянул ее ближе к себе, давая ей почувствовать мой стояк и вызывая вздох с ее губ. Не теряя времени, я просунул в нее свой язык. Она издала небольшой звук в глубине горла, нечто среднее между хныканьем и стоном. Блядь. По моим рукам пробежали электрические разряды, управляя моими действиями. Я подвел ее к кухонному острову и поднял, посадив на плоскую поверхность.