— Кого ты пытаешься в этом убедить? Меня или себя? — Знаешь, а ведь это были самые сильные чувства в моей жизни... Я люблю его. — Так в чем же тогда дело? Многие сталкиваются с проблемами, но это же не мешает их счастью. Если вы любите друг друга, то сможете найти взаимопонимание. Нужно только постараться. Мне кажется ты точно знаешь, чего ты хочешь. Так отпусти себя. Жизнь слишком коротка, чтобы жалеть подруга! Я задумалась. А ведь она права. Он изменился и меняется каждый день. Он стал добрее и терпимее... Может если бы я постаралась быть с ним помягче в той ситуации с отцом, то он бы понял свои ошибки? А я... Выходит при малейшей трудности я тут же позорно сбежала, поджав хвост! Я предала его! Я должна была поддерживать и помогать ему как он мне! А вдруг прямо сейчас... он нуждается в моей заботе?! Я вскочила, уронив кружку на пол. — Ирка! Я такая идиотка! Подруга улыбнулась, не обращая внимания на пятно от чая, расплывающиеся на светлом ковре. — Ну вот видишь. Я уверена ещё есть время все исправить. — Я поеду прямо сейчас! Спасибо тебе! Я метнулась в коридор. Вещи потом заберу. Итак уже много времени прошло. Целый день! — Куда ты?! На ночь глядя?! — она побежала за мной. Но меня уже было не остановить! Я должна! Должна попросить прощения и вернуть все, пока ещё не поздно! — Я провожу тебя! — успела она крикнуть мне вдогонку. Мы вместе вылетели из подъезда. Я пыталась найти номер телефона такси, не смотря по сторонам. Когда какая то тень заслонила собой свет фонаря... подняла голову, услышав испуганный вскрик подруги. — Ну привет, красавица моя. Вот я и дождался тебя. Расширевшимися от страха глазами смотрела на Пашу, надвигающегося на меня. — Эй, шеф, тут ещё одна! Чё с ней делать? Я резко обернулась. Ирина придушенно всхлипывала, когда два амбала схватили ее за горло, заломив руки за спину. — Эту тоже берём. Ещё пригодится. Не успела я и пикнуть, как удар в затылок свалил меня прямо в холодный снег. Последнее, что увидела, это грубый ботинок, наступивший на мой телефон, валяющиеся на снегу... Раздался хруст ломающегося корпуса. А потом тишина... Максим Пустота. Странно. Но я не чувствую ни злости, ни ненависти, ни обиды. Совсем ничего. Какое то холодное оцепенение, сковавшее льдом. Нет никакого желания, куда то бежать, кого то догонять, вообще шевелиться. Я устал. Вроде ещё так мало лет. Вся жизнь впереди... А я уже от нее устал. Так сильно, что впору, свесив ноги с карниза, шагнуть вниз с пятнадцатого этажа, надеясь что все разом закончится. Что с следующей жизни я стану кем то другим. И не будет ничего. Ни обид, ни слез, ни бесконечных, изматывающих споров. Два месяца счастья... Это так мало и одновременно много. И воспоминания это все, что мне остаётся. Почему у нас все так мучительно сложно?! Ведь у кого то все просто! Встретились, поженились, нарожали кучу детишек и жили долго и счастливо. А у меня теперь никогда не будет этого долбаного "долго и счастливо". Мое счастье ушло, оставив после себя тишину. Простую тишину... Насильно мил не будешь. Мне остаётся лишь смириться и тихо сидеть вот здесь, тупо продолжая пялиться на дверь, в слабой надежде, что вот вот она откроется и она вернётся... Не знаю, сколько времени прошло, но вскоре дверь и правда открывается. Секундная надежда разбивается об улыбающуюся морду Романыча, заглядывающего в кабинет. — Чего это у вас дверь открыта? Я уж думал никого нет. Слушай, у тебя такое лицо, что только танка не хватает и Эльки пулеметчицы. Кстати, где она? Вовсю к свадьбе готовится? Он плюхается в кресло напротив, беря в руки остывшую кружку с кофе. — Свадьбы не будет. — Так дико слышать свой собственный голос после часов тишины. Ромкина рука застывает на полпути ко рту. — Она отказалась выходить за меня замуж. — Черт... Снова молчание, в течение которого он переваривает новость, а я все так и сижу, словно прирос к креслу. — Ну...не стоит отчаиваться. Я уверен, что бы ты не натворил, она простит тебя. — Не в этот раз. К сожалению, я слишком хорошо ее знаю. — Что делать будешь? — он подаётся вперёд, упираясь локтями в стол и всматриваясь в маску на моем лице. — Не знаю. Может в армию пойду. Отслужу годик а там по контракту останусь. Что скажешь? — Скажу, что ты идиот. К тому же упрямый. А это убойное сочетание. Ты что хочешь, чтоб тебя там пристрелили или оставили инвалидом? Так, нужно пойти и поговорить с ней. Ещё не поздно все вернуть. Проще сидеть тут и жалеть себя. Этим делу не поможешь. Это все из за Элины. Ты потерял ее и теперь думаешь, что твоя жизнь ничего не стоит. — Я не хочу о ней говорить, Ром. Уйди пожалуйста. Я хочу побыть один. — Да ты сейчас не способен рассуждать здраво! — Я приношу всем несчастье! Неужели ты этого не видишь?! Уходи, Романыч. Она ведь нравится тебе. Я давно заметил. Так давай, используй свой шанс! Живите долго и счастливо! — Да, верно. Она мне нравится. Но ты мой друг и я никогда не пойду против тебя. Ты это знаешь. Я лучше помогу тебе ее вернуть. — Зачем мне женщина, которая так легко меня оставила? — А ты хотя бы пробовал остановить ее? Я уверен, что ты был слишком горд для этого! Ты просто стоял и смотрел ей вслед, верно? Ты даже не знаешь, что она при этом чувствовала! Может она хотела, чтобы ты побежал за ней, остановил? Да она любит тебя до самозабвения! Тебя, а не меня! — Если бы она любила меня, то не ушла бы. Она боится любить, презирать, осуждать. Она боится всего!!! Он встал с кресла, глядя на меня открыто и спокойно сверху вниз. — Да просто это ты трус. Ты слишком легко сдался. Неужели твоя любовь так ничтожна, что за нее не стоит бороться? Любовь, друг мой, это то, ради чего стоит жить, а не умереть. Если ты действительно любишь Элину, то перестань жалеть себя. Ищи выход. Не стоит умерать из за любви, ради нее нужно жить. Если бы мне посчастливилось быть на твоём месте, я бы костьми лег, но никуда бы ее не отпустил. Он вышел. Хлопнула входная дверь. И я вновь остался один... Достал бутылку вискаря и сделала глоток. Спиртное обожгло горло горечью. Но никакого облегчения не принесло. Может что нибудь другое поможет? Не осознавая, что делаю, спустился вниз, сел в машину и поехал в ближайший бар. Я подумаю обо всем завтра. А сейчас... Мне нужно это время, чтобы забыться и отпустить злость. Чтобы с новым днём начать все сначала. Но одно дело хотеть, а другое сделать. Попав внутрь, я окончательно понял, что я дебил. Все вокруг раздражает. Пьяные морды, долбящая музыка, навязчивые девки. Лучше б дома остался. И зачем я только поперся сюда?! Уже у выхода глаза выхватили из толпы знакомую рожу того урода, что преследовал Элину. Ага. Вот кто сейчас нужен. Ну теперь то сдерживать меня некому и я оторвусь на тебе заносчивая тварь. Он тоже замечает меня, подходя ближе. — Кто тут у нас? А! Это же неудавшийся женишок! Что пришел за новыми впечатлениями? Понимаю брат. Погодь, сейчас позову самых лучших! Он не успевает повернуться, как кулак врезается ему в нос. Кровь и хруст вызывает внутри обжигающее чувство удовлетворения. Как же давно я хотел это сделать! Он отлетает, опрокидывая столики. Тут же подскакивают какие то уроды, через мгновение летящие следом за своим неудачником боссом. Начинается драка. В азарте даже не слышу звука сирены полицейской машины. Вижу двоих парней в форме, когда мне уже заламывают руки за спиной и щёлкают наручниками. Удар в висок и темнота... В себя прихожу уже в камере. — Остыл дружок? Дергаю руками, но они крепко закованы сзади за спинкой стула на котором сижу. Разбитая рожа склоняется надо мной, гаденько так ухмыляясь. — Вот ты и попался, сука! Проведешь теперь года три за решеткой. Это я тебе гарантирую! Снова дергаюсь, пытаясь встать, но те же двое ублюдков бьют по ногам дубинками. Ещё несколько ударов прилетают по корпусу. — Я тебя убью, тварь! — рычу сквозь зубы, сплевывая кровь на пол. — Не успеешь. Знаешь, на зоне всякое случается. Но ты не переживай сильно, — он наклоняется к моему уху, — о нашей девочке я позабочусь как следует, уж будь уверен. Пришлю тебе открытку. — Вонючая сука!!! Только тронь ее, я тебя из под земли достану!!! Он больше не обращает внимания на меня, бросая через плечо уже на выходе. — Успокойте ка его парни. А то вон как расшумелся. Железная дверь лязгает и они поворачиваются ко мне... Удары сыпятся один за другим. Блядь! Руки никак не освободить! Уже чувствуя, как отключаюсь, вдруг слышу громкий рык, эхом отдающийся от пустых холодных стен. — Оставить!!! Вы чё совсем охренели?! — Роман Дмитриевич? Это вы? — Нет, твоя крестная мать, Григорьев. Я спрашиваю, что за х..ня здесь творится? Значит не показалось! Открываю глаза и вижу Ромку. У него такое выражение лица, будто он сейчас выхватит пистолет из кобуры и перестреляет их. Парни тоже заметно занервничали, отступая от меня. — Так это...вот... нападение в состояние алкогольного опьянения. Задержанный буянил...вот пришлось успокоить.... — Я тебя сейчас сам успокою. Хочешь? А ну вышли отсюда! Я разберусь. И Демину передам, чем тут его подчинённые развлекаются. Завтра чтоб рапорты были у меня на столе! Чё встали?! Вон отсюда дебилы! Наручники снимите! Растераю затёкшие запястья, пока он ставит стул и садится напротив меня, сверля меня пристальным взглядом. — Ну что ты опять натворил? Всего то на пару часов оставил!