Швейцария. 3 года спустя... Я стою на небольшом холме, с наслаждением вдыхая чистейший, горный воздух. Внизу простирается долина, вся в зелени и цветах. Пасётся стадо овечек и ветер изредка доносит их блеяние и суровый голос пастуха да лай собак. А наверху раскинулось, словно бескрайний купол, голубое небо. Как же здесь хорошо! Спокойно и тихо. Суета больших городов где то далеко и не касается этих мест. Будто и правда на краю земли... И я чувствую себя по настоящему счастливой. Звонкий детский смех, будто рой весёлых колокольчиков, врывается в размеренный и неторопливый ход моих мыслей. Не переставая улыбаться, отхожу от края, возвращаясь на небольшую поляну. — Рома! Ну что ты делаешь?! Осторожнее! Ей же всего годик! Мужчина поворачивается на звук моего голоса, опуская дочь на землю, после того как кружил ее в воздухе, подбрасывая вверх. Малышка неловко переступая малюсенькими ножками, ковыляет по цветочному ковру, цепляясь за его руку. — Все, цыпленок, нас спалили. Бежим скорее, пока мамка не долгала! А то влетит! — Ромка! Виктория! А ну стойте! — ну что за неугомонные! Хохоча, пускаюсь вдогонку прямо до машины на краю поляны. Мы часто приезжаем сюда на выходные. Тут так красиво и спокойно. Особенно летом. Вроде и живём уже здесь целых три года, а все ещё находятся места, которые удивляют и не надоедают никогда. Мне все нравится! И наш уютный дом в нескольких часах езды от Берна и сельская местность. Я уже успела привыкнуть к размеренности здешней жизни и дружелюбию соседей. Из динамика звучат детские песенки и Ромка с улыбкой им подпевает, уверенно ведя машину по горным дорогам в сторону дома. Вика довольно хлопает в ладошки и пританцовывает ножками в детском кресле. Кто бы знал, что я смогу бросить все в один момент, уехать в чужую страну и стать любящей и любимой женой и мамой и все свое время посвятить дому и семье! Но в этом и заключается счастье. Мое счастье. Неспешно прибераюсь на кухне, мою посуду, пока Рома наверху укладывает малышку спать. Когда все уже готово, поднимаюсь и тихонько подкрадываюсь к детской, откуда доносится его тихий голос. — ....И вот однажды отряд гномов наткнулся в лесу на секретную базу эльфов, которые варили зелье для бабы яги....Ни один из гномов не был потерян в тот день. Даже самый крошечный...Демин Серёга. Я лишь закатываю глаза к потолку, безуспешно стараясь сдержать смех. В этом весь Ромка! И может за это я и люблю его. Не представляю, как ему удалось при столь жестоком детстве сохранить в себе серьезность взрослого мужчины и мальчишескую бесшабашность. Он замечает меня и поднимается с кресла у кроватки, поправляя малышке одеяло и целуя в пухленькую щёчку. — Подслушиваешь? — Мне всегда нравится слушать тебя... Мы на цыпочках спускаемся вниз. В гостиной ярко горит камин и приглушённый свет отбрасывает причудливые, уютные тени... Кажется, что это было так давно... Когда мы так же сидели только вдвоем и сжигали свои бумажки с желаниями, отправляя их во вселенную. — О чем думаешь? — я улыбаюсь вопросу, смотря в проницательные, голубые глаза так же как и тогда, перебирая пальцами темные пряди его волос. — О желаниях, дыме и Вселенной... — Ну и что? Твое желание сбылось?- с интересом спрашивает он, перехватывая мою руку и переплетая наши пальцы. — Да. Думаю, я стала достаточно сильной. А ты перестал злиться? — Давно, малыш. — Какую же дату ты тогда написал? Он называет, внимательно следя за моей реакцией, а я в шоке замираю. Это нереально, но наши даты полностью совпали! Наверное такое бывает только с по-настоящему родными людьми. Уже тогда мы чувствовали друг друга как никто другой! — Тебе правда нужно ехать сегодня? — грустно вздыхаю, следя за тем, как он поднимается с дивана и берет ключи с тумбочки, тоже хмурясь. — Обязательно. Мы же уже говорили об этом. Я ненадолго. Совсем скоро твой любимый муж вернётся обратно и ты и думать забудешь скучать... — Не говори так! — я возмущённо хлопаю его по руке. — Прости, мелкая, я пошутил. Не грусти! Люблю тебя! — И я тебя... Ещё несколько минут смотрю вслед отъезжающей машине и со вздохом захожу в дом. Ненавижу оставаться одна! Утром кормлю дочку, наслаждаясь ее милым щебетом. Потом мы идём гулять по магазинам, потом обедать и спать и снова играть... Вечером укладываю ее спать, вдыхая сладкий аромат моего ангелочка. — Папа? — сонно спрашивает малышка, сжимая мои пальцы в крошечный кулачок. — Да, моя хорошая, я тоже скучаю. Папа уже скоро вернётся. Давай я почитаю тебе сказку. Когда Викуся уже сладко посапывает, обнимая медвежонка, на носочках выхожу и спускаюсь в гостиную. Время уже десять... Когда уже? Когда... Терпеть не могу расставаться с ним даже на одно мгновение, но приходится! Я знаю , что это необходимо! Но как маленький ребенок, не в силах сдержаться, хватаю телефон, набирая заветный номер. — Ты скоро? — Пять минут... Его хриплый голос в мгновение ока посылает рой мурашек по телу. Вроде и слышу его каждый день....но все равно будто впервые. Когда слышу на улице сигнал открывающихся ворот, выбегаю на подъездную дорожку прямо в домашних тапочках, изо всех сил спеша поскорее оказаться в столь любимых и надёжных руках, пока он, чуть прихрамывая, идёт навстречу. С радостью вижу, что трости, на которую он ещё совсем недавно опирался, больше нет. Восстановление идёт быстро! Ещё несколько сеансов терапии и он снова сможет двигаться совсем как раньше! Одна из пуль раздробила коленную чашечку и задела все сухожилия и нервные окончания. Но уже большая часть трудностей позади. По сравнению с тем, что я пережила, когда думала, что потеряла его навсегда... Тогда, три года назад, на пустынной, заснеженной дороге едва почувствовала, как Рома поднимает меня на руки и запихивает в одну из скорых, куда быстро погрузили и тело Максима в черном брезенте. Врачи забрались следом, закрывая наглухо все двери и молниеносно открыв мешок, стали цеплять какие то приборы, кислородную маску... Скорая сорвалась с места... Я сжимала Ромкину руку, во все глаза глядя на аппарат искусственного дыхания и слушая писк, обозначающий биение сердца. Через несколько километров машину окружили четыре черных, тонированных джипа. Впереди, сзади и по бокам. Сердце вновь забилось от паники. Я испуганно оглядывалась по сторонам, пытаясь хоть что то рассмотреть в окно, но Рома снова обнял меня, прижав голову к груди. — Не бойся и не смотри. Это свои. — Но зачем... почему... Рома, что происходит?! — Так надо. Доверься мне, мелкая. Я доверчиво замолчала, перестав выкручиваться. Если он сказал надо, значит надо. На меня снизошло такое невероятное облегчение, что Максим жив, что все остальное стало абсолютно неважно! Какая разница, что происходит вокруг?! Да пусть хоть конец света грянет на землю апокалипсисом и всюду забегают зелёные человечки....он все ещё здесь...со мной! Тем временем машина скорой помощи с сопровождением примчалась в частный аэропорт. Нам навстречу вышел старичок, какие обычно сидят во дворах, играя с приятелями в домино. Он протянул мне конверт, который я машинально взяла. — Держи, дочка, держи. Пригодится. Другой конверт вручил Роме. — Вот тут новые документы на новые имена, паспорта. В общем все как надо. Можете лететь, вас ждут. Дальше мы сами. — Спасибо, Седой. — он протянул ему руку, на что милый старичок, хитро улыбаясь пожал ее. — Не за что, малец. За вами был след, но мои парни разберутся. С моргом я договорился и с врачами тоже. Никто не расколется. Счастливого пути. Я в порыве обняла старика, орошая его слезами. Добрый дедулька осторожно похлопал меня по спине. — Удачи тебе дочка. Может ещё и свидимся, если не помру. Я улыбнулась, смахивая слезы с щек и отступая, возвращаясь к Роме... Это я уже потом узнала, что это был сам Аркадий Петрович Климов по кличке Седой. Старый вор в законе и смотрящий города Москва. О его суровом и порой жестоком но справедливом характере ходили легенды. Но в моей памяти он так и остался добрым дедушкой, подарившим нам второй шанс на новую жизнь. Мы прилетели и сразу же Максима перевезли в клинику. И начался наш долгий путь... Операция за операцией. Три месяца комы. Когда он наконец открыл глаза, я сама будто бы родилась заново! Врачи буквально выбрали его с того света! Это было нереально, но они справились! Множество ранений... В плечо, бедро, колено и два в грудь в упор. Эта сволочь просто расстреляла его. Огромная потеря крови, задетый позвоночник, раздробленная нога и плечо... Первое время он передвигался в кресле. А когда начал вставать, я ревела от счастья и Ромка два часа не мог успокоить мою истерику. Огромную роль сыграла и его сильнейшая жажда жизни и безграничное упорство. На нашем венчании в маленькой, деревенской церкви он уже стоял на ногах, опираясь на трость. Но ходил! Сам! А через девять месяцев родилось наше чудо! И впервые я увидела слезы счастья на лице этого жёсткого парня. Моего мужа... Денег, что дал нам Седой вполне хватило на безбедную жизнь на несколько лет. Первое время мы затаились, стараясь нигде особо не отсвечивает. Новоиспеченный мэр рвал и метал в поисках убийцы своего ненаглядного чада. Он никак не мог поверить в смерть Максима и вся полиция стояла на ушах, искала меня. Но со временем он попался на каких то махинациях и преступлениях и угодил за решетку, где вскоре и скоропостижно скончался. А может ему помогли.... Как однажды сказал мне его отпрыск в ветхом сарае, в темном лесу — на зоне всякое случается. Как в воду глядел! Туда им и дорога. Что касается Ромы... Никогда раньше я ещё не встречала таких людей. Насколько гибок и изворотлив оказался его ум! Это был он. Он все спланировал целиком и полностью, разыграв свой триллер как по нотам. Жестоко? Конечно. Но другого выхода не было. Все сложилось, как сложилось. И мы смогли все преодолеть. Простила ли я его? Не сразу, но все, что мы пережили за эти три года, дало мне уверенность, что ближе по духу и роднее его у меня никого нет. Я люблю его всем сердцем, как друга, как брата, как близкого человека! Когда Максиму нужно ехать на очередную реабилитацию, он всегда остаётся с нами. Мне так спокойнее да и мужу тоже. Он крестный нашей малышки и души в ней не чает, а мне иногда кажется, что она привязана к нему больше чем к нам! Целых две недели... Они прошли и я смогу увидеть его... Снова оказаться в самых желанных руках! Светло зелёные глаза смотрят с нежностью и любовью и я растворяюсь, теряясь в их глубине... Уже позже, когда мы лежим без сил на огромной кровати в нашей спальне, я просто наслаждаюсь его близостью и теплом, проводя кончиками пальцев по шрамам на груди, он неожиданно спрашивает, задумчиво смотря в потолок. — Ты хотела бы вернуться? — Куда? — Домой, в Россию. — Вернуться обратно? — я даже приподнимают на локте, смотря в серьезные зелёные глаза.