— Как тебя зовут? Только по-настоящему. — Алиса. Это мое настоящее имя. — Алиса… — повторил он, словно пробуя имя на вкус — давай, Алиса, попробуем помочь друг другу. Ты поможешь мне? И она кивнула, понимая, что назад — дороги уже не будет. — Сделаем вот как… * * * А через два часа — всхлипывающий, непривычно маленький Сёма — в безжалостном свете фар копал неподатливую землю саперной лопаткой, которая нашлась в его машине, и что-то все время бормотал… униженно бормотал… быстро бормотал. Он бормотал: «…ты чего мужик… не убивай… давай договоримся… нужна она тебе, так забирай… забирай все, мужик… тачку забирай, лавэ забирай… только не убивай… только не убивай, мужик… не убивай…». А тот, кого она сняла в баре Итаки — стоял у капота машины, прикрывшись светом фар и отслеживал каждое движение Сёмы стволом пистолета с коротким цилиндром на стволе… а рядом с углубляющейся ямой, которую копал Сёма — лежал Цыган. Мужик убил его так легко и буднично, как прихлопывают газетой муху… один удар — и вот, Цыган, который тогда избил Лерку до того, что она харкала кровью всю ночь — лежит у ямы, мертвый, а пока еще живой Сёма копает эту яму и знает что мужик его не пощадит, что яма эта — как раз на двоих… но он отчаянно цепляется за жизнь и просит, просит, просит. Но она, своим женским чутьем, которое у женщин всегда отлично развито — понимала, что просит он зря. Этот мужик и его убьет. Потому что он убийца. Волк в овечьем человеческом стаде. Для него убивать так же естественно, как для волка зарезать барана. И походя перервать глотку двум беспородным шелудивым псам, которые попались у него на пути — ничуть не сложнее. Возможно, он убьет и ее. — Алиса… — позвал он. Она вышла из машины. Сделала неуверенный шаг. — Подойди, подойди… Она подошла. — Возьми пистолет… Она взяла. Как-то раз эти твари напились и решили развлечься. Привязали к столбу одну из них, Маринку, за то, что та недостаточно хорошо старалась в их обслуживании — а остальных заставляли стрелять в нее из травматов. Так что она знала, как обращаться с пистолетом. Пистолет был небольшим, но тяжелым. Его марку она узнает потом — ЧеЗет восемьдесят три, «Коса». — Убей его. Пистолет был очень тяжелым. — Стреляй. Он тебя обижал? Стреляй. Она начала поднимать пистолет. Сёма, увидев это, завопил: — Не стреляй! Шавка беспородная, шлюха, не стреляй!!! — Убей его… — проговорил мужик, — убей. Пистолет дернулся в ее руке, Сёма опрокинулся на дно выкопанной им ямы и страшно захрипел. Мужик осторожно высвободил пистолет из ее онемевших пальцев. Подошел к яме и разрядил в еще хрипящего Сёму всё, что оставалось в магазине. Затем — обтер и бросил пистолет следом, на дно ямы, ударом ноги свалил туда и Цыгана, лопаткой начал закапывать яму. Она осела на землю у колеса машины, сжавшись как зверек. Мужик закончил с ямой, потом обтер лопатку и зашвырнул ее куда-то в темноту. Вернулся к машине, поднял ее на ноги. Она вдруг поняла, насколько он на самом деле сильный… — Убить плохого человека — это хорошо. Ты поняла? Она кивнула: — Повтори. — Убить плохого человека — это хорошо, — послушно повторила она. — Правильно. Теперь можешь идти. У нас с тобой теперь есть нечто общее, верно? Она посмотрела на него и вдруг спросила: — А можно я… с вами? Из-за фар — глаза его казались черными провалами на лице. — Откуда ты так хорошо знаешь английский? — Бабушка… бабушка была учительницей в школе… английского. — А еще какие языки знаешь? — Русский, украинский… — она помялась, — молдавский… немного. Неизвестный думал несколько секунд. Потом кивнул: — Хорошо… Часть 1. Морена Несколько лет спустя. Бейрут. 18 марта 201… года Самолет уже приземлился. Громадный Аэробус-330 компании Эр Франс еще рулил по дорожкам, а она уже встала. Собрала свои вещи… их было немного, всего один чемодан. Она летит в первом классе, их выпустят первыми… Сидевший в соседнем ряду бизнесмен-араб с восхищением смотрел на нее весь рейс… как только дыру глазами не прожег. Он знал, кто она… точнее, думал что знал. Христианская куколка с холмов Джунии, из хорошей, влиятельной христианской семьи, судя по всему — в ней течет и кровь бывших колонизаторов — французская. Скорее всего, и учится она во Франции, прилетела домой на выходные. По-настоящему совершенный экземпляр… любой нефтяной шейх, не торгуясь, отвалил бы калыма миллионов десять как минимум, а то и двадцать. Да только ливанские христиане скорее убьют дочь, чем отдадут ее за грязного араба, пусть и нефтяного шейха. Точно так же — не роднятся с арабами черкесы, которые во множестве бежали на Восток из Российской Империи во время завоевания Кавказа два века назад, и иранцы — которые считают себя потомками ариев, а арабов — потомками скотопасов. Так что лучше закатать губу обратно и довольствоваться теми доступными русскими, чешками, польками, украинками и молдаванками, которых в Бейруте полно, в любом ночном клубе — а особенно в христианских кварталах. С тех пор, как на Украине какой-то киш-миш, а из Сирии — полно беженцев, цены на свободную любовь совсем упали… — Месье… Араб отстегнул ремень. Чмокнул губами похотливо и сунул француженке-стюардессе свою визитку… на безрыбье и рак — рыба. Гурия, которая не оставляла его весь полет, уже исчезла в кишке трапа, ведущей в аэропорт. И все-таки, хороша. Ох, хороша… * * * Она первый раз была в аэропорту имени Рафика Харири, убитого террористами много лет назад ливанского премьер-министра; но все аэропорты одинаковы, и она давно научилась жить в западных городах. Поэтому она уверенно направилась к зеленому коридору, небрежно бросила пограничнику бордовый паспорт с коронным гербом Бурбонов. Пограничник посмотрел на паспорт, потом на нее — поверх очков. — Ваше имя? — строго спросил он по-английски. — Графиня Мерседес де Сантьяго… — отчеканила она на том же языке. Пожилой пограничник снова посмотрел на паспорт, потом на нее. Та еще штучка… очки на поллица, в паспорте — полно виз, включая русскую и американскую. Испанка, но на английском говорит превосходно. — Прошу вас снять очки. Она сняла. У нее были глаза какого-то странного цвета, нечто среднее между серым и зеленым. Скорее зеленые. Очень красивая. И, несмотря на молодость очень уверенно держится. Надо бы записать в книгу, в Ливане всех приезжих женщин переписывают в специальную книгу, выясняют, где они будут жить — потому что проституции и так навалом. Но тут… не русская или украинка — а испанская графиня… Он сунул паспорт под проектор. Подлинный. Нет, все-таки надо внести в журнал, а то мало ли… — Цель вашего визита в Ливан? — Туризм… … — Хочу съездить в долину Бекаа. — В долине Бекаа может быть опасно.