Притчи 4-19 Издревле и издавна — Одесса была интернациональным городом, городом, который принадлежал стране, которая его контролировала лишь постольку — поскольку. Это было место, где жили русские, украинцы, молдаване, румыны, болгары, евреи, цыгане, греки, где были общины самых разных европейских народов, а самым успешным одесским градоначальником был вообще француз Ришелье, которого одесситы считали своим, и который потом возглавил правительство Франции. Увы, после того как Одесса попала под власть Украины — интернациональность Одессы превратилась в ее доступность для самых разных мафиозных кланов. В девяностые годы — один из одесских градоначальников положил Одессу под чеченцев, а спустя пятнадцать лет — Одессу отдали на кормление грузинам и грузинской группировке. К счастью — грузинский градоначальник, который надевал штаны задом наперед и вообще был не совсем адекватным человеком — долго не продержался… Много в Одессе было молдаван. В Молдавии из-за слабости государства сложилась сильная группировка воров в законе, а так как в Европе особо не поработаешь — они бандитствовали в основном в Одессе. Одесса была контрабандным портом, на чем молдаване зарабатывали всегда и везде. Через Одессу шли мощные наркопотоки. Наконец, Одесса за последнее время стала настоящим секс-оффшором и молдаване тоже приложили к этому руку. Корнел Тудор был пока еще не вором — он был стремящимся, хотя вором в Молдове можно было стать даже проще, чем в Грузии. Ему было тридцать семь лет, он родился в глухом селе и был не совсем грамотным — потому что нормальное образование в Молдове было роскошью. Семья — собирала деньги для того, чтобы послать его учиться на врача. Послали — в Одессу. В Одессе — он понял, что профессия врача позволяет зарабатывать на незаконном обороте наркотических препаратов. Его быстро поймали, он отсидел год — после чего окончательно порвал с честной жизнью и стал жить жизнью бандитской. Он был одним из тех, кто за счет своего неполного медицинского образования связался с неким кувейтским фондом и предварительно договорился о том, чтобы отправлять из Украины на Ближний Восток людей на органы. Эта договоренность — должна была стоить ему жизни, хотя он об этом не подозревал. Даже то, что из той поездки в Бейрут двое не вернулись — не насторожило его. А напрасно… А пока что Корнел Тудор, которого братва гнала «лепилой» — с трудом выбрался из своего Икс-пятого на стоянке. Мутило… кажется, съел что-то не то, или водка бадяжной оказалась… надо активированный уголь выпить… дома есть. Пулю, прилетевшую из темноты — он даже не почувствовал. Просто в глазах сверкнуло — и он провалился во мрак. * * * Тудора — нашли только под утро, на стоянке — один из водителей, который шел за машиной, обнаружил лежащее в проходе тело. Сначала подумал, что пьяный — но лужа крови говорила об обратном. Токарев — приехал через час, когда районный розыск уже оттанцевал. Место происшествия уже описали, труп погрузили в труповозку. Сейчас, эксперт что-то там ковырялся на ложе трупа. Токарев залез в машину, отодвинул простыню. Выругался. На улице к нему подошел Гриневич, начальник районного розыска. Протянул пачку, Токарев скривился. — Не. И так во рту как насрали. Районный розыскник закурил. — Короче, профи работал. Одна пуля, мы никак не можем понять, откуда — ни гильзы, ни ствола, ни следов, собака тоже без толку. Точно в затылок. — Какая пуля? — Пистолет, скорее всего. Никто ничего не слышал, наверное, глушитель. — А камеры? — Какие тут камеры… Да уж… — Чо творится то? — районный разыскник смотрел с надеждой. — А что? — Тараса Игоревича убили. Дима Палий с концами пропал. Теперь это. — Это ты к чему? Какая связь? — Да никакой на первый взгляд. Где Тарас Игоревич и где этот … жирдяй молдавский. Только … что-то больно чисто во всех трех случаях сработано. — Во всех трех — почерк разный. — Это да… Владимир Петрович… … — Этот Резницкий… он надолго у нас? — Ты меня спрашиваешь? — Да так оно. Только… я с пацанами поговорил — все за вас. Вы же наш, одесский с нами на земле начинали. А этот… ему здесь не жить, детей не растить. Ему пофиг что с городом будет, ему лишь бы бабла насшибать. Токарев, ничего не ответив, пошел к машине. * * * Мерседес Хвоста — стоял на соседней улице. Токарев оставил свою машину на противоположной стороне улицы, пересел. Играл Владимирский централ. — Выключи… Хвост похлопал водителя по плечу, тот приглушил звук и вышел. — Что там? — Лепила там. Дохлый как рыба на Привозе. Хвост выругался. — Что там? — Он с Королем в близких. — С Королем? — Да. Кто его? — Непонятно. По почерку — профи. Одна пуля, точно в затылок. Как казнь… Хвост опустил окно, закурил… — И что думаешь? — А что тут думать. Видится мне, кто-то в городе воду сильно мутит. И вариантов два — либо Богдановский, либо Резницкий. Вор покивал. — А ты что думаешь? У тебя там ничего не слыхать? — Ничего. Но мы и не рыли так, до сегодняшнего дня. Семидрев — ваша проблема. — Это наша проблема — зло сказал Токарев — наша. Как думаешь, если на место Семидрева поставят варяга — того же Резницкого — на кого он ставку будет делать? На тебя или своих приведет? А? — Ты стрелки не переводи. Кому за городом смотреть — сходняк решает. — Да перестань, Хвост. Твою проблему решить — вообще не вопрос, закрыть тебя или завалить при задержании. Ни я ни покойный Тарас Игоревич делать этого не стали бы, потому что в городе порядок должен быть, а не война и немцы. Но вот варягу — проблемы города вообще до одного места, ему бы бабла насшибать. Чтобы и на переназначение хватило, и на старость осталось… Вор цокнул языком. — Когда такое было… — задумчиво сказал он. — Ты чем философию разводить, лучше жалом поводи, кто Лепилу кончил. Иначе… сам понимаешь, что будет. — За Лепилу мы спросим… тебе ничего странным не кажется? — Что? — Лепила занимался бабами. И Палий тоже — так? — И что? — Может, там маза. Может, кто-то рынок перехватить хочет. Токарев покачал головой.