От запаха пороха у Джонни свербело в носу. Новый гул с той стороны фронта. Слева адский грохот разрыва. Обоих расшвыряло по комнате, а очнувшись, Джонни увидел, что одну стену полностью снесло. В ушах звенело. – Уходим! – крикнул Майк, вставая и хватая винтовку и гранаты. Бинокль ночного видения он повесил на шею. – Бери все, что сможешь унести! Джонни повесил на одно плечо безоткатную пушку, на другое – американскую М-16 и побежал за ним. Лестница была усыпана камнями от разрушенной стены, несколько ступенек отсутствовало. Небо исчеркано трассами, кругом гул дронов, свист снарядов. Взрыв поджег церковь. – Бьют по церкви! – крикнул Майк. – Бежим, черт побери! Они бежали по церковному двору среди невысоких кипарисов, когда за спиной громыхнул очередной мощный разрыв. Башню, где они сидели всего минутой раньше, разнесло в прах. Вокруг с криками метались курды-часовые. Вместо того чтобы бежать прочь от линии фронта, к поселку, Майк помчался в противоположную сторону, к песчаной насыпи, маркировавшей начало ничейной полосы. За насыпью они залегли. Теперь ДАИШ начала обстреливать их позиции еще и из ручных гранатометов. Позади взлетел на воздух автомобиль. Небо сплошь в трассах. – Здесь мы в большей безопасности! – крикнул Майк. – Их минометы предпочитают стрелять с перелетом, а не с недолетом. А базуки нас не достанут. – Пока они не пустят пехоту, – сказал Джонни. Один из вражеских дронов сошел с курса и приземлился в сотне метров у них за спиной. К нему устремились двое молодых солдат Пешмерга. Майк крикнул им: – Не трогайте этот чертов дрон! Слишком поздно. Бомба замедленного действия взорвалась, швырнув парней в воздух. – Черт, – сказал Майк. – Никогда не подходи к подбитым дронам. Готов пострелять, Джонни? Надо помешать террористам пересечь линию фронта. Будем держать позицию. – Я готов. Все происходило так быстро. Он не успел испугаться и только сейчас заметил, что руки трясутся, а зубы стучат. Снова он сделал неправильный выбор. Не надо было ехать сюда. Он проверил, что автоматическая винтовка заряжена, и пополз по насыпи назад, пока не очутился в ложбинке с хорошим обзором линии фронта. Осторожно приподнял голову. В тот же миг грянула очередь, взбороздив землю всего в нескольких метрах от него. – Они нас видят! – Он сполз вниз, крикнул Майку: – Можешь прикрыть меня огнем? Майк кивнул, пригнувшись, перебежал прочь от насыпи и укрылся за кустами метрах в двадцати. Джонни видел его. Джонни трижды выстрелил, быстро, один выстрел за другим, но не успел разглядеть, попал ли. Снова выглянул за насыпь. Джихадисты явно испугались снайперов, потому что ответного выстрела не последовало. Джонни старался получше оглядеть линию фронта. На валах поодаль лежали другие солдаты Пешмерга, обороняли позиции. Далеко ли до вражеской земли, в потемках да в бинокль ночного видения толком не увидишь – пожалуй, метров пятьсот. Ландшафт с обеих сторон слегка понижался, разделенный посередине темной траншеей. Это была гарантия безопасности. Пешим ходом террористы могли туда добраться, а вот большие машины – нет. Его внимание привлекли какие-то движения в поле зрения. Может, деревца трепетали на легком ветру? Нет. По ту сторону линии фронта медленно вышли из темноты десять-пятнадцать вражеских солдат. Майк явно тоже увидел их, сообщил соседям. Секундой позже небо озарила осветительная ракета. – Огонь! – гаркнул Майк. Джонни перекатился на другую сторону и попробовал сделать то, что раньше делал много раз. Удачно, совершенно автоматически, хотя последний раз он проделывал это очень давно. Приклад у плеча, палец скрючен на холодном курке, дыхание быстрое, сдержанное, легкая пушка на плече. Он выстрелил дважды; один джихадист рухнул на склон. Еще двое – то же самое. Затем грянула серия выстрелов из Майковой снайперской винтовки. Осветительная ракета погасла быстро, словно кто-то нажал на выключатель. Проблема в том, что ДАИШ имела численное преимущество. Место каждого убитого занимали трое новых. Одни с обычными автоматами, другие с более тяжелыми базуками или пулеметами, стреляли с пикапов. Медленно, метр за метром, они продвигались сквозь линию обороны. Вдобавок Джонни сдуру прихватил с собой только три магазина, придется экономить боеприпасы. Обеспечить достаточно плотный огонь они не могли и заметили, что солдаты ДАИШ съехали в ложбину на нескольких больших автомашинах. Джонни сунул руку за спину. Безоткатная пушка на месте. Это оружие надо класть на плечо, потому что при отстреле из сопла ракеты вырывается сильное пламя. Сумеет ли он пальнуть? С подобным оружием он имел дело много лет назад, на учениях, но не в бою. Нет, все-таки нужен Майк, пушку обслуживают двое. Он перебежал к Майку. – Боеприпасы у меня на исходе. Но есть пушка. Умеешь с ней обращаться? Майк пожал плечами. – Могу попробовать. Они залегли по обе стороны вала. Майк прицелился, Джонни вставил в трубу ракету. – Готово! Раздался гром, и фургон, стоявший на той стороне траншеи, взлетел на воздух. – Well done![84] – сказал Джонни. Майк выглянул наружу. – Черт, у них есть саперы, – задумчиво сказал он, не отнимая бинокль от глаз. У ДАИШ были инженерные части, которые наводили мосты и пробивали дороги для их машин-самоубийц. Поверить невозможно. Джонни увидел, как внизу, в ложбине, защищенная от пуль, толпа людей снует туда-сюда, а потом исчезает в укрытии. Взрыв. – Прокладывают дорогу бульдозеру, – сказал Майк. – Бульдозеру? – Это хуже всего. Если он будет здесь, нам кранты. Бульдозер с черным флагом катил прямо на них. Он был усилен броней, решетками и стальными пластинами по бокам, и если другие машины мчались на бешеной скорости, то он словно бы не спешил, спокойно съезжая в ложбину. Позицию слева от Джонни и Майка он держал под плотным пулеметным огнем, но безрезультатно, будто искры от сварки летели в стену. В ложбине он забуксовал. Выдвинул ковш и вскоре пополз наверх, к ним. – Давай ракету! – крикнул Майк. Джонни зарядил новую ракету, нажал на пуск и зажал уши. Ракета ударила прямо в броню и взорвалась. Никакого эффекта. Бульдозер не остановился, полз к ним. Сколько до него? Две сотни метров? – Что будем делать? – сказал Джонни и услыхал страх в собственном голосе. – Отступим? – Мы – Пешмерга, те, кто встречает смерть, – сказал Майк. Бульдозер неумолимо подползал ближе. Он походил на чудовище из фильмов, которое лишь недоуменно поглядывает на стрелы, градом сыплющиеся на него. Если он доберется до того места, где находятся они, то от них мокрое место останется. Две сотни метров. Бульдозер чуть подрагивал на пути через ничейную полосу. Заграждение он просто подмял под себя, взорвалась наземная мина, но особого ущерба не нанесла. Сто метров. Теперь Джонни видел передок бульдозера. Лобовое стекло прикрыто стальными пластинами, с небольшой смотровой щелью. В дымном небе среди снарядов и пулевых трасс возникли два вертолета. Выпустив в бульдозер-самоубийцу ракеты, два «Апача» зачистили вражеские позиции. Боевики ДАИШ кинулись врассыпную. Дроны обстреливали технику террористов градом «хеллфайров»[85]. Джонни побежал прочь от ничейной полосы, ведомый силами, над которыми он был не властен, и тут мощный взрыв швырнул его в воздух. Затем все почернело. * * * Где-то далеко щебетали птицы. Джонни лежал лицом наполовину в колючем песке. Он осторожно приподнял голову, чувствуя дурноту и разбитость. На востоке розовела заря. Адреналин отхлынул, он словно возвращался домой после попойки и алкогольный дурман потихоньку отступал. Навалилась жуткая усталость. Майк вышел из своего укрытия – взгляд еще горит злостью, черная борода серо-бурая от грязи и пыли. Все солдаты страшно устали. На полной скорости подъехал командир Пешмерга, генерал Ковле, выскочил из «лендкрузера», в очках-консервах, с сигаретой в углу рта. Стал на насыпи, оглядел окрестности, затем отдал по-курдски какой-то приказ. – Говорит, что нам надо прибрать ничейную полосу, – перевел Майк. Генерал направился к ним. – Хорошая работа, – сказал он Майку, тот поблагодарил. – Как ты знаешь, обычно мы не принимаем иностранцев в наши части, – обратился он к Джонни. – Но ты, похоже, знаешь, что делаешь. Добро пожаловать, если хочешь. По всей равнине в небо толчками рвались клубы дыма от выжженных остовов вражеских машин. От вони дизельного топлива, нечистот и горелой плоти свербело в носу, Джонни поднял повыше хлопчатобумажный ворот. Над головой уже кружили стервятники. Вокруг разбросаны убитые джихадисты, одни с пулевыми отверстиями в голове и груди, другие полуразорванные поясом смертника, который успели привести в действие. Третьи выглядели совершенно невредимыми, вероятно насмерть оглушенные ударной волной от мин и ракет. Они мертвы, а он жив. И сейчас только это и имело значение. Некоторые курды, схватив убитых джихадистов за волосы, поднимали повыше их серые, восковые лица, обыскивали карманы, смеялись и фотографировались с трупами. За дымящимся остовом одной из машин они обнаружили живого джихадиста, он был в сознании, но вся грудь залита кровью. Даже с расстояния в несколько метров Джонни видел, что раненый джихадист – красивый мужчина, с большими глазами и угольно-черными волосами до плеч. Вполне бы мог быть младшим братом Абу Феллаха. Несколько солдат Пешмерга как раз направились к нему, чтобы забрать его боеприпасы, когда подошел генерал. – Ему нужна медицинская помощь. – Генерал наклонился к солдату. – Слышишь? – продолжал он по-арабски. – Мы обращаемся с врагами по-человечески. И тем отличаемся от вас.