Ричард потянулся за ручкой, чтобы поставить подписи в нужных местах, но как только он взял ее в руки, Клариса посмотрела на него и быстро проговорила: – Перед тем, как подпишете, напомню, что месяц у вас будет испытательный срок. Считайте это своеобразным «правом на отказ», но только для наших сотрудников. Было неясно, для чего женщина это уточняет. Она будто пыталась оттянуть момент, а может, Ричарду так только показалось. Он помнил, что такое «право на отказ», хотя только сейчас узнал его официальное название. Еще при встрече с Георгом он посчитал такой метод очень мудрым и гуманным, возможно, подобные особенности ритуальных услуг и смогли с самого начала расположить к этой работе чересчур эмпатичного Ричарда. – Хорошо, я все понял. Теперь Клариса уже не останавливала его при подписании договора. Она сохраняла неизменным выражение лица, но ее пальцы медленно застучали по столу. Ричарду показалось странным такое поведение, но он все еще пытался отвести от себя дурные мысли. Клариса молча ждала, пока он распишется везде, где нужно и забрала себе одну из копий, совершая такие механические движения, будто перед Ричардом сидел робот, а не человек. – Думаю, на сегодня мы закончили, – Клариса нарушила затянувшуюся тишину, – возьмите у Агаты ключ от кабинета 201. С недавнего времени все ключи теперь лежат на стойке приемной, – зачем-то уточнила она. – Понял. А когда будет мой первый рабочий день? – Я позвоню вам, как только наберется нужное количество клиентов. «Надеюсь это случится до того, как у меня закончатся деньги», – подумал Ричард, но, конечно, не стал ничего говорить вслух. Попрощавшись с Кларисой, он вышел и закрыл за собой дверь. – Тебе повезло, – сказала Агата, когда Ричард подошел к ней за ключом, – твой кабинет просторнее, чем у Георга с Раей. Не знаю, почему так. Георг очень хотел туда перебраться, но, увы, ему отказали. – Почему же туда не перебралась Клариса? – спросил Ричард, забирая ключ из рук девушки. – Думаю, сам поймешь, когда поработаешь здесь хотя бы пару дней. Ее многозначительная улыбка смутила Ричарда. Он отшутился, сказал Агате, что не хочет больше отвлекать ее от работы и выразил желание скорее посмотреть свой кабинет. «Все чуднее и чуднее. А может, в этом и есть суть?» – спрашивал сам себя Ричард. Раздумывая над словами Агаты, он и не заметил, как оказался на месте. От новой жизни его отделяла замочная скважина и маленький металлический ключ. «Ключ поверни влево. Можно закрывать на один или два замка. Сейчас дверь заперта на два», – вспомнил он слова Агаты. Ричард безоговорочно им последовал и с легкостью открыл белую деревянную дверь с табличкой «201». По сравнению с каморкой, в которой ютилась Клариса, кабинет Ричарда действительно выглядел чересчур просторным. Спертый воздух никогда не покидал этой комнаты, как бы Ричард ни пробовал с ним потом бороться. Было видно, что в кабинете каждый день проводилась уборка и кто-то раньше уже пытался тут проветривать, но этот кто-то, скорее всего, тоже давно потерял всякую надежду организовать нормальную вентиляцию в помещении. Ричард приоткрыл окно, просмотрел ящики стола и шкаф на наличие «подарков» от прошлого владельца, прикинул, что в эти болотные тона стоит добавить чуть больше уюта и, шаг за шагом, начал обустраиваться на новом рабочем месте: сначала Ричард повесил у окна оранжевую занавеску, затем переставил в середину кресла, которые до того стояли у стены, купил сладости для пациентов, позже забрал из кабинета Раисы старый журнальный столик, а уже через полгода с ужасом осознал, что ему чертовски нравится такая жуткая и кровожадная, на первый взгляд, работа. 4 Первый рабочий день Ричарда состоялся лишь через неделю, когда к нему записалось трое человек: двое посетителей похоронного бюро и один клиент непосредственно из ритуальных услуг. Однажды Раиса сказала: «Сложно понять, кого я люблю больше – посетителей „Мортема" за то, что после кратковременной терапии они становятся нашими постоянными клиентами, или же клиентов ритуальных услуг за то, что они больше платят?» – хотя эта фраза прозвучала несколько цинично, Ричард поддержал ход мыслей коллеги, но все же склонялся к тому, что, чисто по-человечески, ему приятнее работать с посетителями бюро. «Хотя бы не осознаешь, что они скоро умрут», – ответил он Рае. К психотерапевтам обычно не приходило более пяти клиентов за день. Максимальное количество не обговаривалось заранее, так получалось само собой. К специалистам приходили люди с посттравматическим расстройством, страдающие от депрессии, зависимые от алкоголя или наркотиков, редко – люди с тяжелым расстройством психики или страдающие умственной отсталостью, а еще реже – люди без явных проблем со здоровьем, но готовые заплатить за то, чтобы уйти из жизни. Таких людей Ричард не понимал больше всех прочих. Решимости у некоторых из них было столько же, сколько и у неизлечимо больных, а причины часто удивляли (а иногда и расстраивали). Постепенно Ричард влился в коллектив. С большинством сотрудников он впервые встретился в комнате отдыха (в рабочее время персонал «Мортема» редко покидал кабинеты). Из-за «обеденной реформы» (как прозвал Ричард решение о переходе на два обеденных времени), произошедшей задолго до его прихода в фирму, он практически не встречался с сотрудниками похоронного бюро и на первых порах специально уходил пораньше на перерыв, чтобы познакомиться со всеми, кто работал в здании. Бюро состояло из трех администраторов и заместителя директора. Заместитель участвовал в беседе, но никогда не затевал ее и уж тем более не пытался поддержать, если она заходила в тупик (Ричард считал, что Евгений, владелец бюро, взял этого человека на работу только из-за схожих характеров). К похоронному бюро также относились София и Макс, но первая была в курсе существования ритуальных услуг, и потому Ричард так и не смог решить, к какой части «Мортема» девушка относится больше. Гробовщиков, уборщиков, водителей и охранников Ричард считал нейтральными персонажами, никак не влияющими на жизнь «Мортема», и видел он их, собственно, реже всех остальных. Постепенно Ричард лучше узнал Раису, Марго и красавицу Софию, с которой, как и планировал с их самой первой встречи, периодически устраивал свидания без каких-либо обязательств. Раиса работала в ритуальных услугах около восьми лет, у нее были нужные для этой должности стальной характер и выдержка. Как оказалось позже, она была негласной помощницей Кларисы и надеялась занять ее место в будущем, но об этом не знал никто, кроме Ричарда. Раиса стала по-настоящему близким другом Ричарда. Она относилась не к той категории друзей, с кем проводишь все свободное время и общаешься постоянно, а к той, кому можно позвонить в любой момент, выговориться, спросить совета, рассказать тайну. Ричард, Георг и Раиса порой собирались вместе по вечерам, не чувствуя при этом дискомфорта или зажатости. Раиса была старше Ричарда на пятнадцать лет, у нее тоже не было спутника по жизни и детей. Скорее всего, подобное понимание друг друга и привело к настоящей дружбе, которую многие боятся больше не встретить после совершеннолетия, и потому держатся за своих друзей детства. С Софией дела обстояли иначе. Их отношения развивались настолько стремительно, что очень скоро застыли на месте. Некоторое время Ричард даже верил, что у них что-то выйдет, а позже остыл и воспринимал их секс, как хобби или, скорее, как приятный бонус. София не разделяла многих взглядов Ричарда, была капризна, слишком активна, любила громко говорить и всегда излучала бесконечный, неконтролируемый поток энергии, который мог быстро утомить неподготовленного человека. Единственной причиной, почему Ричард не разорвал с ней связь, было ее прекрасное тело. Их союз не имел будущего, но доставлял удовольствие, поэтому все минусы становились чем-то второстепенным. Единственным не до конца известным для Ричарда персонажем оставался лишь Евгений. Он даже не знал его отчества, а имя услышал лишь на пятый день работы и то случайно, когда его обсуждал кто-то из администрации. Ричард предполагал, что Евгений был сыном предыдущего владельца похоронного бюро, того самого приятеля, о котором упоминал Виктор в телефонном разговоре, и не удивился, когда это предположение подтвердила Раиса во время одной из их личных бесед. «Строгий начальник», как его называли работники бюро, развернуто общался только со своим замом, администраторами и Кларисой, одаривая других подчиненных лишь вежливым приветствием и вопросом: «Как работается?», на который существовал только один ответ: «Все отлично!». Ричарду и другим сотрудникам ритуальных услуг не доставалось даже приветствия, он молча пожимал им руки и шел дальше. Всех это устраивало и ни у кого не было желания получать от него что-то большее. Евгений показался Ричарду слишком педантичным и скучным собеседником. Изначальный интерес к нему у Ричарда пропал сразу же после первой встречи. Настоящим откровением для Ричарда стало то, что работники похоронного бюро ничего не знают о ритуальных услугах. Ни администраторы, ни водители катафалков и автобусов, ни даже заместитель Евгения не знали о том, что происходит рядом с ними. Большое количество клиентов спокойно объяснялось популярностью фирмы и хорошими отзывами о психотерапевтах, а дополнительная анонимность достигалась благодаря молчанию сотрудников ритуальных услуг. Выходило так, что все знали Евгений, Клариса, Георг, Раиса, Марго, Агата и София, а больше никто. Однажды София, сидя дома у Ричарда и допивая вторую бутылку вина, проболталась ему, что знает, чем он занимается на работе, но как Ричард ни старался, она так и не призналась, кто именно ей разболтал. Вариантов было немного: либо Агата, либо Марго. Скорее Марго, учитывая, что девушки напарницы. «Теперь я тоже буду носить этот груз и хранить чужую тайну», – подумал Ричард в тот момент. Больше они с Софией о ритуальных услугах не разговаривали. Фактически работники бюро были далеки от работников ритуальных услуг. В одном месте существовало как бы два разных мира, ни один из миров не вмешивался в жизнь другого, и, за счет этого, каждый жил спокойно и счастливо. Больше всего Ричард боялся допустить осечку или проявить беспечность со своей стороны. Однажды он признался Раисе: «Я проверяю, к какой категории относится тот или иной человек по нескольку раз перед его визитом. Ну ты представь: заходишь к психотерапевту после смерти своего родственника, а тебе выдают: «Когда вы приняли решение умереть?» «Не переживай, освоишься, – ответила она тогда. – Ты вот боишься, а у меня и правда один раз такое было». Ричард так и не понял, шутит ли она или откровенничает. Однажды утром Ричард проснулся и внезапно осознал, что прошло уже два с половиной года с начала его работы. За два года он так и не увидел Виктора и, лишь иногда, интересовался о его здоровье у Кларисы. Несмотря на то, что Георг уже упоминал об их родстве, Ричарду хотелось услышать об этом самому, поэтому как-то раз, за десять минут до конца обеденного перерыва, он спросил у Раисы, сидя в ее кабинете: – Клариса действительно дочь Виктора? Вопрос, казалось, никак не вписывался в общее настроение их диалога, но у Ричарда была привычка спрашивать обо всем, на что он может услышать четкий ответ. Разумеется, на работе он задавал такие вопросы только Раисе. Эта женщина стала для него ключом к чужим тайнам и секретам. – А сам как думаешь? – ответила она, глядя на Ричарда так, будто он сказал о чем-то очевидном и понятном даже самому непроницательному зрителю. Она сидела, упершись локтями в стол и положив подбородок на ладони. Раиса не могла похвастаться выразительной внешностью, но все-таки обладала каким-то манящим обаянием: у нее были добрый материнский взгляд, сочетавшийся с учительской строгостью, аккуратно собранные сзади черные волосы, нос картошкой, маленькие глаза и круглые очки на лице, которые ей очень шли. Образ дополнял небольшой лишний вес и невысокий рост, из-за которого она носила туфли только на каблуке или платформе. – Думаю, это глупый вопрос, но все равно хочу убедиться, – усмехнулся Ричард, – интересно, насколько они похожи? – Что-то мне подсказывает, что она прямо его копия. Папина дочка. – Сто процентов. Ричард подозревал, что именно Клариса унаследует ритуальные услуги после смерти отца, но при этом отмечал ее неготовность занимать руководящую должность. Человеку со стороны могло показаться, что Клариса – хороший кандидат: трудолюбивая и требовательная начальница, именно то, что нужно ритуальным услугам, но Ричард считал, что только благодаря надзору Виктора она не перегибает палку в различных деловых вопросах, разговорах и прочих действиях. «Ну а кто, если не она? – думал Ричард, – в бизнесе всегда так и происходит. Хоть ритуальные услуги не назовешь обычным делом, но брать на столь высокую должность человека совершенно нового – глупо. Тут обязательно нужен кто-то свой, давно знакомый. Судьба ритуальных услуг предрешена, вопрос в другом – проживет ли идея без основателя и если да, то каких успехов потом добьется фирма?» Впрочем, чтобы не забивать голову лишними мыслями, Ричард старался забывать вопросы, на которые ему никто не мог ответить. *** – Ну как, Рич, не жалеешь о том, что я позвал тебя сюда работать? Друзья сидели в кабинете Ричарда и пили черный чай с песочным печеньем. Из окна доносился вой ветра. Ноябрьские вечера становились все холоднее, отчего чай казался еще вкуснее и приятнее. С первого рабочего дня Ричарда прошло полгода. Достаточный срок, чтобы полностью закрепиться на своем месте и больше не бояться перемен. – Не хочу показаться маньяком, но с того раза, как я сказал тебе, что мне нравится это место, я полюбил его еще больше! – Ричард сидел на своем кресле справа от журнального столика (если смотреть от входа в кабинет), а Георг – на кресле пациента. Ричард даже чувствовал себя так, будто сейчас консультирует своего друга, – а у тебя как дела? Как с Агатой? Вопрос казался нелогичным в контексте их разговора, но Ричард больше не хотел развивать тему любви к работе, поэтому решил перескочить на что-то более сложное и запутанное. – Да нормально. Иногда я даже готов жениться на ней! – Ричард на секунду скривил уголок рта, но, поняв, что Георг шутит, выдавил из себя улыбку. Она вышла нелепой и выглядела странно на фоне опечаленного лица друга. Ричард видел, что Георга что-то гложет. Тот нервно тер большие пальцы друг о друга и мыслями постоянно переносился куда-то вглубь своей головы, терзая себя чем-то или… кем-то? – Рассказывай, что случилось. Георг не стал делать вид, будто ему нечего сказать и, тяжело вздохнув, ответил: – Некоторых клиентов ритуальных услуг отпускать особенно тяжело. Люди уходят из жизни, оставляя семью и детей в одиночестве, и, чаще всего, дети даже не знают причину смерти мамы или папы. Однажды сюда придут дети наших прошлых клиентов и скажут, что хотят умереть, потому что им не для кого стараться. Даю тебе гарантию, такое вполне реально. Ричард очень трепетно относился к вопросу детей, то ли из-за своего собственного детства – он рос без отца – то ли из-за неимения своих. Так или иначе, полгода работы в ритуальных услугах отметились мыслью, вдруг пришедшей ему в голову: «В наши обязанности не входит забота о других». Эта мысль ужаснула, она была будто совсем не его, не шла к его характеру. – Не подумай, что я слишком многое через себя пропускаю, но просто иногда… Не знаю, похоже мне пора сходить к Анатолию Павловичу на прием, – продолжил Георг, предугадывая реакцию друга. – Ты рационально мыслишь, а это уже кое-что. Мне стоит высказать вслух все то, что я думаю или ты сам понимаешь? – Да понимаю я все. Не дурак, – буркнул Георг, будто злясь на самого себя. – Мне, кстати, тоже пора посетить Михаила, – сказал Ричард после затянувшейся паузы, – Опять снится Вероника… – Ричард не знал, к чему добавил эту последнюю фразу. Обычно он не любил делиться такими подробностями. – Оу, – единственное, что смог ответить Георг. Последний раз он слышал о ней несколько лет назад. – Не утруждай себя. Проехали. Что там насчет Агаты и свадьбы? – Да ничего особенного. Думаем сыграть свадьбу весной, потом пойдут дети и прочие радости жизни. – Ты всерьёз собрался жениться? – Ричард старался передать другу шутливое настроение и разрядить обстановку. В последнее время Георг все чаще казался подавленным и загнанным в угол. Георг всегда пытался выглядеть более смелым, более грубым, способным на сумасшедшие поступки, но с самого начала их отношений Агата «крепко схватила его яйца, не желая отпускать». Ноябрьский вечер хоть и не был первым звоночком для Ричарда, но видно было, что Георг в отправной точке уныния. В течение последующих двух лет работы в ритуальных услугах Ричард наблюдал за тем, как его друг медленно обмякает во власти этой женщины. Сначала он пытался поговорить с Георгом, затем, после нескольких неудачных попыток, понял, что Георгу вполне комфортно в своем болоте и перестал как-либо вмешиваться в их жизнь. Пара все же поженилась весной, но с тех пор их отношения будто оставались на одном и том же уровне. Они либо позабыли о желании обзавестись детьми, либо не могли его осуществить (обычно пара упоминала первый вариант, если заходила речь, но, кто знает, какие секреты хранили эти двое от других). – Я… Хочу, да. Мне давно пора, – с некоторой неуверенностью промямлил Георг. – Ты собираешься жениться, потому что «пора» или потому что реально этого хочешь? – Рич, – Георг бросил взгляд на Ричарда и замолчал.