– Не думаю, что это необходимо. – Вы опасаетесь, что принимаемые вами решения могут вызвать у команды недовольство? Повисает пауза. – Нет, не опасаюсь. – Тогда не совсем понятно, каковы ваши возражения. – Чисто дисциплинарные. – Нас вполне устроит, если это будут руководители подразделений, а не рядовой состав. – Этого не будет. – Что же, в таком случае возвращение вашего пилота придется отложить. – Он жив? – Жив, ему оказана помощь, и на данный момент опасности для его жизни нет. Мы не можем достоверно сказать, как быстро и насколько сохранным он очнется, но он дышит, и сердцебиение ровное. – Они отошли и о чем-то совещаются, – говорит Кос, щурясь, словно против солнца, хотя в комнате ровное, не бликующее освещение. Через некоторое время вздыхает и продолжает: – Как быстро вы готовы вернуть нашего человека? – Это зависит от того, к чему мы придем. Либо его привезут сюда сразу после окончания нашей беседы, либо, если вы будете продолжать двигаться тем же курсом, его вынесут на эстакаду Моста и оставят там. Нет смысла таскать тяжело раненного человека туда-сюда в ветреную погоду. – Тяжело раненного, вы сказали? – Как я уже сказала, опасность для жизни устранена, – (тут я гляжу на Шторм и вижу, как она кривится), – но реабилитация будет долгой. – Сейчас подойдут старший механик и вахтенный офицер. Наш разговор в любом случае записывается. – Четверых достаточно, – ровно отвечает Мба. Снова молчание. – Кофе, иные напитки? – спрашивает Кос. – Спасибо, нет. – Итак, – наконец говорит Мба, – начнем. Мы – представители лоцманской группы Моста. Я Локи Навиген; со мной мой деверь, Гиль Навиген. Мы прибыли не столько на переговоры, сколько с разъяснениями. Первое. Да, сейчас вы находитесь не в том пространстве, где действует привычная вам география и отчасти привычная вам физика. При некоторых маневрах в пределах десятка морских миль вы рискуете полностью потерять управляемость реактора. Сейчас прямо здесь такой опасности нет, но свободно маневрировать я бы вам не советовала. – Откуда вы знаете слово «реактор»? – спрашивает Кос резко изменившимся тоном. – Слова «физика» и «регенерация» вас не смущали? – Осторожнее, Виктор, – вполголоса бормочет Кос. – Второе. В течение ближайших нескольких часов доступ между привычным вам пространством и этим местом исчезнет, причем исчезнет безвозвратно. Я в силах повлиять на то, исчезнет он прямо сейчас, оставив вас с нашей стороны, или после того, как вы аккуратно вернетесь назад обратным курсом. – Что будет, если… если он исчезнет прямо сейчас? – Вы останетесь самой мощной военной силой региона. Лоцманы успеют разбежаться, в полновластное владение вы получите вон ту постройку, точнее, как вы, наверное, уже поняли, руины постройки. Обучать вас правилам здешней физики никто не будет. Через несколько лет у вас закончатся ТВЭЛы… Или как они у вас называются? Батарейки для реакторов? Часть команды разбежится, осознав широту горизонта, часть команды погибнет в попытках изучить местность, часть женится на местных уроженках, а самые патриотичные, поняв, что вы лишили их семей, развесят вас на том, что здесь у вас вместо рей. Меня и моего деверя вы, разумеется, можете не отпустить и предать страданию всевозможными способами, но из того, что нам известно, очень немногое вы сможете использовать. Через пару поколений лоцманы придут сюда снова, разберут останки вашего судна на гвозди, и все вернется на круги своя. – В случае же, если мы отступим… – Гиль Навиген останется с вами, чтобы убедиться, что вы четко держите курс и не свалитесь ненароком в какое-нибудь третье пространство. Когда вы будете находиться по свою сторону… по свою сторону двери, мы доставим вашего пилота и на том же судне Гиль вернется обратно. После чего вы укажете в вахтенном журнале все, что вам заблагорассудится, включая коллективное отравление грибами, и больше никогда ни с кем из нас не встретитесь. – Как работает то, чем вы поймали самолет? – быстро говорит Кос. Мба хмурится и криво улыбается. Улыбка не его, он копирует. – Боюсь, вам ничего не даст эта информация. – То есть, – очень-очень медленно говорит Кос, – вы утверждаете, что проход между вашим… и нашим пространствами будет закрыт? Как надолго? – Навсегда. – Вы можете это гарантировать? – Вполне. – Но, но!.. – вскрикивает Кос и сам себя перебивает: – Нет, Донован, нет. – Есть ли варианты развития событий, при которых этот проход может появиться снова? – Нет. У нас погибли люди. Пространства, из которых по нам стреляют, прежде чем разговаривать, мы блокируем безвозвратно. Мы можем себе это позволить. – А откуда взялся этот проход? – Был человек, который умеет их создавать. – Что с ним стало? – Вышел в отставку. Руководит верфью. Повисает пауза. – Если у вас не появляется новых пространств, вы не боитесь закрывать старые? Мба коротко хмыкает. – На наш век хватит. И еще на пару веков, пожалуй. – Понимаю вашу позицию, отступаю, – угрюмо говорит Кос и тут же продолжает другим тоном: – А не могли бы вы оставить… одного? Двух человек? Для исследования? Замолчите, Донован! – Не думаю, что это имеет смысл. Я не зря спрашивала, есть ли на борту ученые. Они бы стремились остаться и исследовать нас вне зависимости от возможности вернуться. А военный человек должен понимать, что отчеты, которые невозможно передать руководству, ничего не стоят. – Что станет с вами, если мы вернемся в свое пространство, захватив вас двоих с собой? В комнате кто-то ахает. – Я умру от потери крови, довольно быстро, – ровно отвечает Мба, – Гиль Навиген останется в вашем мире. Семье будет его не хватать. – А что вы насчет этого скажете, молодой человек? Мба улыбается. – Нас было двадцать шесть. Если вы увезете меня, нас останется двадцать один. У нашей профессии есть риски, это один из них. – А лично вы? – Хотите узнать – проверьте. Люди рядом со мной ежатся от тона, которым это говорит Мба. – Не стоит, капитан, – тихо произносит Кос. – Не стоит, – подтверждает Мба, как эхо. – Мы уходим, – Кос. Мба откашливается и какое-то время молчит. Мотает головой, сережки брякают. – Локи обняла Гиля. Уходит. Идет к трапу. Я ее больше не вижу. – Пойдемте, молодой человек, – говорит Кос, – поешьте с нами. – К сожалению, нет, – мягко отвечает Мба, – и тому довольно много причин. Я должен видеть, что моя мать отбыла без помех. – Ваша мать? – Приемная. Я должен убедиться.