Честно говоря, Эйвери предпочла бы остаться в саду бабочек, а не идти в его тусклый кабинет со всеми этими изображениями насекомых на стенах. Тем не менее, она кивнула: – Договорились. Йоханссон вывел их из сада и провел на второй этаж музея. Блэк в последний раз взглянула на красоту снаружи, а затем посмотрела на Келлэвей, которая смущенно взирала на нее, даже не скрывая тот факт, что ничего не понимает. Эйвери не стремилась все раскладывать по полочкам. У нее было острое ощущение, что всего через несколько минут до Кортни все дойдет само. * * * – Да, я действительно познакомился с Альфредом Лаунбруком в период его частых посещений сада бабочек, – начал Йоханссон, присаживаясь за свой стол. – Он был достаточно замкнутым молодым человеком, который явно имел множество проблем с социализацией, из-за чего я сам и несколько моих сотрудников старались выделить время, чтобы поговорить с ним. – Почему же Вы не посчитали нужным сообщить мне это пару часов назад, когда я была здесь? – спросила Эйвери. – Это позволило бы мне сохранить уйму времени и сил. – Потому что я пытался защитить человека, о котором очень беспокоюсь. – Хотите сказать, что Вы встречались с Лаунбруком не только в музее? – Нет, – ответил Йоханссон. Эйвери увидела, как его глаза наполнились слезами, что было явным знаком приближающегося откровения. – Но я знал кое-кого, кто общался с ним гораздо ближе. Это бывший сотрудник музея, Стефан Скотт. В прошлом месяце, выйдя с больничного, он был уволен. Я хорошо знал Стефана, потому что был его наставником, когда он только пришел в музей. – И какова его связь с Альфредом Лаунбруком? – уточнила Эйвери. – Это зависит от того, кого Вы спросите, – принялся объяснять Йоханссон. – Некоторые назовут это чем-то вроде растущей дружбы. Но я знал правду… И наткнулся на нее совершенно случайно. Она заключалась в том, что Альфред и Стефан встретились в саду бабочек около года назад и пошло-поехало. Все переросло в романтические отношения, которые они старались скрыть. В принципе, им это вполне удавалось, но однажды я вошел, когда Стефан разговаривал с Альфредом по телефону. Я услышал достаточно, чтобы понять происходящее, поэтому Стефан признался мне. Он рассказал, насколько счастлив и насколько странно ощущает себя в то же время. Он понятия не имел, что он гей, пока в его жизни случайным образом не появился Альфред. Естественно, он попросил меня держать все в тайне. И, поскольку здесь, в музее, он стал для меня вторым сыном, я решил сдержать обещание, когда Вы пришли с допросом. Я искренне извиняюсь за любые неудобства. Отбросив в сторону свое раздражение от того, что ей солгали, Блэк продолжила натиск: – Вы сказали, что мистер Скотт в прошлом месяце вышел с больничного. Почему его уволили? В этот момент Йоханссон не смог даже посмотреть ей в глаза. Она заметила внутренний конфликт. Он явно взвешивал свою обязанность перед законом с обещанием, данным другу. Наконец, все еще не глядя ни на Эйвери, ни на Келлэвей, он ответил. Голос был тихим, словно он пытался сдержать слезы. – Я очень хорошо знал Стефана, – произнес Йоханссон. – Я могу поклясться собственной жизнью, положа руку на сердце, что он не такой человек, он не смог бы сделать то, что произошло с Альфредом Лаунбруком. – Что он сделал? – повторила вопрос Келлэвей. – Почему с ним распрощались? – Он был одержим пауками… Настолько, что стал забирать некоторых домой. Когда музей узнал, его оштрафовали и уволили. Мы до сих пор считаем, что он вернул не всех. – То есть Вы знали, что кто-то, одержимый пауками, был связан с Альфредом Лаунбруком и решили, что эта информация не важна, когда я была тут два часа назад? – встав из-за стола и хлопнув рукой по столу, воскликнула Эйвери. – Мне жаль, я… – Офицер Келлэвей, пожалуйста, наденьте наручники на этого ублюдка и зачитайте ему его права. – Но я…, – начал Йоханссон. – Достаточно разговорчив сейчас, – перебила Эйвери, отвернувшись от него, пока Келлэвей выполняла приказ. Эйвери достала телефон и набрала Коннелли. Ей хотелось узнать, может ли она быстро получить адрес Стефана Скотта. Тогда это дело получится раскрыть уже в течение часа. Умоляющие рыдания Йоханссона, когда Келлэвей надевала наручники, казалось, лишь добавили уверенности. ГЛАВА 13 Эйвери припарковалась перед одноэтажным домом Стефана Скотта уже через сорок минут. Он проживал в одном из многочисленных маленьких кирпичных зданий в районе Бей-Виллидж. Когда она позвонила в А1, чтобы получить его адрес и имеющуюся информацию, выяснилось также, что он до сих пор был безработным, не найдя ничего интересного за целый месяц после увольнения из музея. «Время совпадает просто идеально, – размышляла Блэк, пока они с Келлэвей поднимались по небольшой лестнице к входной двери. – Его уволили месяц назад за кражу пауков… Лаунбрук был убит при помощи них чуть больше недели назад. Все настолько идеально, что идет чуть ли не по шаблону». Дверь открыл не Стефан Скотт, а женщина, одетая в черную футболку и спортивные штаны. Ее волосы были окрашены в практически светящийся красный цвет, в носу и на нижней губе виднелся пирсинг. На правом предплечье была татуировка в виде огромного паука. – Мы ищем Стефана Скотта, – произнесла Эйвери. Женщина, хотя ее сложно было назвать так из-за внешнего вида, исходя из которого, ей едва стукнуло двадцать один, закатила глаза. – Кто спрашивает? – Детектив Эйвери Блэк и офицер Кортни Келлэвей. Он дома? – А что случилось? – кивнув, медленно отступила назад девушка. – Ради всего святого, – продолжила Блэк, – я очень надеюсь, что это совершенно не Ваше дело. Где он? – Еще спит, – ответила она. – В три часа дня? – удивилась Келлэвей. – Мы очень поздно легли, – пояснила девушка. – Тем более, что в последнее время, после потери работы, Стефан находится в постоянной депрессии. Он очень много спит. – Нам нужно, чтобы Вы разбудили его, – резко оборвала ее Эйвери. – Да, конечно. Заходите и присаживайтесь в гостиной, – закрывая за ними дверь, произнесла девушка. Как только она удалилась по маленькому коридору в спальню, расположенную в задней части дома, Эйвери и Келлэвей зашли в комнату. Она выходила прямо из коридора и была не то, чтобы в плачевном состоянии, но все же требовала ремонта. Повсюду виднелись книги, а на журнальном столике лежали распечатанные листы бумаги. Эйвери решила взглянуть на них. Некоторые были явно из самоучителя по игре на гитаре, другие напоминали начало статей о пауках, которые пытался написать Стефан. – Детектив Блэк, – окликнула ее Келлэвей. Эйвери оглянулась в другую сторону, где Кортни наблюдала за чем-то, находящимся за диваном. Подойдя к ней, она увидела большой стеклянный аквариум, немалая часть которого была покрыта черным пластом бумаги. Келлэвей медленно приподняла часть листа, скрывавшего от них происходящее внутри. Там находились три паука. Эйвери абсолютно не разбиралась в них, но предположила, что это тарантулы, а если не так, то какая-то разновидность насекомых, очень их напоминающая. Две особи остались неподвижны, а третий отскочил от внезапного движения листа. Позади них Стефан Скотт, явно еще не до конца проснувшийся, медленно вошел в комнату. – Это тарантулы, – произнес он. – Также известные как апулийские тарантулы. – Зачем они Вам? – поинтересовалась Эйвери. – Мне всегда нравились пауки, – ответил Стефан, пожимая плечами, что по неизвестной причине разозлило Блэк. – В спальне есть и другие. У меня всегда была как минимум пара в качестве домашних питомцев с тех пор, как мне стукнуло двенадцать. Он присел на диван и уставился на них. Эйвери явно видела, что он понимает, что, вероятнее всего, разговор будет напряженным. Он изо всех сил старался показать, что их визит его не беспокоит. – Мы уже слышали о Вашем интересе от Дональда Йоханссона, – продолжила Эйвери. – Раз уж вы пришли сюда, – кивнул он, глядя на аквариум, – смею предположить, это не все, что вы слышали. – Именно так, – сказала Блэк. – Он рассказал нам о ваших отношениях с Альфредом Лаунбруком. Могу я предположить, что Вы уже в курсе случившегося? – Да, – резко ответил Стефан, едва не плюясь. – Значит, вы здесь, чтобы понять, почему мы с ним были вместе, так? Я не был… Я не… Черт. Я даже не соображу, как объяснить это. Я имею в виду, что мы даже никогда в реальности не знали друг друга, понимаете? Это было просто… Физическое влечение. – А кто тогда та девушка, которая открыла дверь? – спросила Келлэвей. – Просто девчонка, с которой мы встречаемся последние несколько недель. Мы познакомились в Интернете… На форуме любителей паукообразных. – С Альфредом Вы так же познакомились? – спросила Эйвери. Она знала, как они встретились, исходя из рассказа Йоханссона, но решила посмотреть, что он ответит. – Нет. Я встретил его в саду бабочек в музее, когда еще работал там. Как-то раз мы провели с ним время и тогда я узнал, что он до ужаса боится пауков. Просто до мурашек. Мне показалось это забавным. Мы начали общаться, одно привело к другому и вот, через неделю он уже провел у меня ночь. – Вы сказали, что не виделись с ним перед смертью, – продолжила Эйвери. – Что произошло? – У нас была какая-то любовь и ненависть. Он ненавидел моих пауков и считал меня странным. Его это пугало, но мне кажется, именно что-то в этом страхе и привлекло меня. Возможно, он хотел как-то перебороть это или узнать получше. Или… Нельзя говорить плохо о мертвецах, но мне вдруг стало интересно, не мешает ли нашим отношениям его боязнь насекомых. Осознание того, что пауки были все время рядом, пока мы кувыркались в постели, даже заводило его. Не понимаю. – Вас уволили из музея за кражу пауков, так? – Да, не лучший мой подвиг. Эйвери уже изрядно надоело ходить вокруг да около. Йоханссон успел обмануть ее и она не собиралась позволить Стефану Скотту сделать тоже самое. – Вы выглядите достаточно отдохнувшим и спокойным, – добавила она. – Вы действительно не понимаете, почему мы здесь? – Думаю, чтобы получить информацию о том, что же произошло с Альфредом. Но, как я уже сказал… Я достаточно долго не видел его перед смертью. – Вы не можете быть настолько наивным, – произнесла Эйвери. – Вы же увлекаетесь пауками. Вы даже украли их из музея. У вас была сексуальная связь с недавно скончавшимся человеком, которого пытали и убили при помощи пауков.