Часть 4 из 31 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
«И вместо того, чтобы исправить все, что ты сделала? – спрашивала Блэк себя. Внутренний голос прозвучал так, будто с ней говорил Рамирес, лишь еще больше указывая на то, что вокруг нее ломалось все. – Ты уехала из города, спрятавшись в каком-то лесу. Вместо того чтобы встретиться с болью и перевернутой жизнью лицом к лицу, ты сбежала и потратила несколько дней, напиваясь, чтобы уйти от реальности. И что теперь? Снова бежать? Или может ты попытаешься исправить положение?»
Тем не менее, вернувшись в домик, Эйвери ощутила себя гораздо спокойнее, нежели стоя на пороге квартиры Роуз. Казалось, это уменьшило боль, которую она испытала, когда дочь захлопнула дверь перед ее лицом. Да, это заставило ее ощутить себя трусихой, но она просто не понимала, как еще ей справиться с этим.
«Она права, – думала Эйвери. – Я проклята. За последние несколько лет я не сделала для нее ничего хорошего, зато много раз усложняла ей жизнь. Все началось, когда я поставила карьеру выше ее отца, и лишь ухудшилось, когда, как бы я ни старалась изменить это, работа стала выше ее тоже. И вот результат – мы снова в ссоре, даже с учетом того, что карьеры больше нет.
И все потому, что она считает меня причиной убийства ее отца.
Нельзя сказать, что она полностью неправа».
Блэк медленно подошла к кровати, которую даже не застелила. Здесь, между спинкой и матрасом, находился ее личный сейф. Только открыв его, она сразу вспомнила о том, как вошла в гостиную Джека, наткнувшись на его тело. Она подумала и о Рамиресе, едва отошедшем от тяжелого ранения в больнице перед тем, как его убили.
Грязь от всего случившегося была на ее руках. Она никогда не сможет отмыть их.
Эйвери добралась до сейфа и достала свой Глок. Он лег в руку, словно родной.
Слезы все продолжали течь рекой. Она прислонилась спиной к изголовью кровати. Взглянув на пистолет, Блэк принялась изучать его. Этот или абсолютно идентичный экземпляр почти два десятка лет мирно покоился на ее бедре или спине, будучи гораздо ближе, нежели кто-либо из людей. Она ощутила себя вполне естественно, приложив оружие к подбородку. Его прикосновение было холодным и твердым.
Эйвери снова всхлипнула и поставила пистолет под тем углом, под которым лучше пройдет пуля. Пальцем она нащупала спусковой крючок и задрожала.
Ей вдруг стало интересно, услышит ли она выстрел до того, как умрет, и будет ли он настолько же оглушительным, как хлопок дверью дочери.
Блэк напрягла палец на курке и закрыла глаза.
Неожиданно раздался звонок в дверь, заставив ее подпрыгнуть.
Палец ослабел, и все тело словно обмякло. Глок упал на пол.
«Почти, – осознала Эйвери, когда сердце бешенно заколотилось от прилива адреналина. – Какая-то доля секунды, и мои мозги разлетелись бы по всей стене».
Взглянув на Глок, она пнула его ногой, будто это была какая-то ядовитая змея. Подняв голову, она принялась вытирать слезы.
«Ты практически убила себя, – произнес голос, похожий на Рамиреса. – Тебя это не заставляет чувствовать себя трусихой?»
Отбросив подобные мысли в сторону, Эйвери встала на ноги и направилась к входной двери. Она понятия не имела, кто мог прийти к ней сюда. Мелькнула надежда, что это могла быть Роуз, но она прекрасно знала, что это не так. В этом плане дочь могла посоревноваться в упрямстве со своей матерью.
Блэк открыла дверь, но на пороге никого не оказалось. Тем не менее, она успела уловить заднюю часть грузовичка с логотипом UPS, покидающего ее территорию. Она взглянула на крыльцо и обнаружила маленькую коробку. Эйвери подняла ее и прочла свое имя и новый адрес, написанный очень аккуратным почерком. Адрес отправителя указан не был, в графе стоял лишь город – Нью-Йорк.
Зайдя обратно в дом, она медленно вскрыла коробку. Та была слишком легкая, и внутри оказались лишь мятые газеты. Блэк достала все лишнее и увидела то, что ожидало ее в самом низу.
Это был маленький лист бумаги, сложенный пополам. Сердце на мгновенье ушло в пятки, когда она раскрыла его и прочитала содержимое.
В этот же момент Эйвери осознала, что больше не хочет кончать жизнь самоубийством.
Она снова и снова перечитывала сообщение, пытаясь уловить смысл. Ее мозг усиленно работал в поисках ответа. Благодаря этой записке, речи о смерти до того, пока она не решит задачу, быть уже не могло.
Эйвери села на диван и уставилась на лист, перечитывая послание.
«кто ты, эйвери?
С уважением,
Говард»
ГЛАВА 3
В течение еще нескольких дней Эйвери постоянно трогала ту область подбородка, куда приставила дуло пистолета. Кожа в этом месте была раздражена, словно она получила укус насекомого. Каждый вечер, когда она ложилась спать и голова касалась подушки, создавалось впечатление, будто шея расширялась, открывая уязвимое место.
Ей пришлось признать тот факт, что она дошла до довольно жесткой точки. Несмотря на то, что, в конечном счете, ее вернули назад, она все же добралась до нее. Этот момент навсегда останется пятном в ее памяти и, кажется, каждый нерв желал удостовериться в том, что она не забыла о своем решении.
Еще около трех дней Эйвери чувствовала себя в еще более глубокой депрессии, чем до попытки суицида. Все это время она просидела на диване. Она пыталась отвлечь себя, старалась больше читать, но не могла сконцентрироваться. Хотела мотивировать себя на пробежки, но чувствовала огромную усталость. В результате Блэк лишь продолжала изучать письмо Говарда, с такой тщательностью, что бумага поистрепалась.
Она полностью вышла из запоя после получения письма от старого знакомого. Медленно, подобно превращающейся гусеницы в бабочку, она начинала вылезать из кокона жалости к себе. Постепенно Блэк вернулась к тренировкам. В попытках поддержать свой ум, она разгадывала кроссворды и судоку.
Оставив работу и накопив кучу денег, которых хватило бы минимум на год безбедной жизни, она постепенно стала лениться. Но посылка Говарда быстро вернула ее в нормальное состояние. Теперь перед ней стояла задача, новая загадка, которую она должна была решить. А когда перед Эйвери Блэк ставили задачу, иного выбора не оставалось.
Через неделю после получения письма, ее дни перешли в обычную рутину. Это по-прежнему была рутина отшельника, но все же послание заставило Эйвери почувствовать себя более-менее нормально. Она снова ощутила некий вкус жизни. Систематизирование. Умственные задачи. Именно эти вещи всегда вдохновляли ее, что произошло и в этот раз.
Утро, как правило, начиналось в семь часов. Она сразу же выходила на пробежку, выбрав двухмильный маршрут по проселочным дорогам за своим домом. Затем она возвращалась домой, завтракала и просматривала материалы старых дел. Так прошла ее первая неделя. Среди расследований Блэк за время ее работы детективом набралось порядка сотни решенных. Она ковырялась в них лишь затем, чтобы как-то задействовать мозг и напомнить себе, что помимо всех постигших ее неудач в последнее время, были также и неплохие успехи, которыми стоило гордиться.
После этого она тратила еще час на распаковку вещей и их расстановку. Затем следовал ланч и либо кроссворд, либо какая-нибудь иная головоломка. Позже она делала простой курс упражнений в спальне – короткий набор поворотов, приседаний, растяжек и т.д. Вскоре наступало время изучения документов по ее последнему делу, которое стоило жизней Джека и Рамиреса. В какие-то дни она занималась им всего минут по десять, в другие это занимало по два часа.
Что пошло не так? Что она упустила ранее? Выжила бы она сама, если бы за кадром не возник Говард Рэндалл?
Затем приходило время ужина, чтения, уборки и, наконец, постели. Эйвери бесполезно, но вполне обыденно, проводила время.
Ей потребовалось целых два месяца, чтобы полностью привести дом в порядок. К тому времени двухмильные пробежки переросли в пятимильные. Также Блэк перестала просматривать материалы последнего дела. Вместо этого она принялась за чтение книг, заказанных на Amazon, в которых повествовалось о преступных драмах в реальной жизни и полицейских процедурах, а заодно полистала психологические портреты некоторых из самых известных серийных маньяков в истории.
Она не до конца осознавала, что это был ее личный способ хоть как-то заполнить пустоту, возникшую из-за отсутствия работы. Поскольку эта мысль все чаще и чаще приходила ей в голову, она попросту не могла не задаваться вопросом о том, как могло бы выглядеть ее будущее.
Однажды утром, когда Эйвери пробегала по территории Уолден-пода и мороз обжигал ее легкие, что было скорее приятно, нежели невыносимо, что-то заставило ее задуматься о другой стороне монеты. Мысли закрутились вокруг вопроса о получении посылки от Говарда Рэндалла.
Во-первых, откуда он узнал, где она живет? И как давно он был в курсе? Она жила с мыслью о том, что он погиб во время падения в бухту в ту ночь, когда это последнее, жуткое дело было раскрыто. Хоть его тело так и не было найдено, все же официальная версия сообщала, что один из офицеров подстрелил его на месте происшествия перед прыжком в воду. Пробегая свой стандартный маршрут, Эйвери пыталась объединить имеющуюся у нее информацию и понять, где он все же находился и почему связался с ней таким странным способом: «Кто ты?».
«Посылка пришла из Нью-Йорка, но вполне очевидно, что сам Рэндалл был в Бостоне. Как еще он мог узнать о том, что я переехала? Откуда он взял информацию, где я живу?»
Конечно же, все это снова вызвало в голове образ Говарда, скрывавшегося за деревьями и наблюдавшего за ее домом.
«Просто удача, – подумала она. – Все остальные люди в моей жизни погибли или послали меня. Вполне логично, что единственный, кому я осталась интересна, это осужденный ранее маньяк».
Блэк прекрасно понимала, что сама по себе коробка не даст ей никаких ответов. Она уже знала, когда и откуда ее отправили. Это и правда был Рэндалл, который просто дразнил ее, сообщая, что жив, на свободе и заинтересован в ней в той или иной степени.
Посылка все еще крутилась у нее в голове, когда Блэк вернулась домой. Сняв перчатки и вязаную шапку, с красными от мороза щеками, она подошла к месту, где хранила упаковку. Она пыталась найти хоть какую-то подсказку или намек от Рэндалла, но ничего. То же самое ее ждало и с газетами. Эйвери прочла каждую статью, но это был просто хлам, наполнитель. Она перечитала каждое слово, каждую фразу несколько раз. Ничего.
Пока она нервно теребила коробку, неожиданно зазвонил мобильный телефон. Блэк резко схватила трубку с кухонного стола и несколько секунд смотрела на номер на дисплее. На губах появилась нерешительная улыбка, а в сердце мелькнуло ощущение счастья, которое она попыталась не заметить.
Это был Коннелли.
Ее пальцы замерли в нерешительности, поскольку она, честно говоря, не знала, как поступить. Если бы он набрал ее две или три недели назад, она бы просто не ответила на звонок. А теперь… Что-то изменилось. И, как бы ей ни хотелось отрицать это, стоило сказать спасибо Говарду Рэндаллу за письмо.
Буквально в последний момент до того, как ее телефон перейдет в режим автоответчика, Эйвери приняла вызов.
– Привет, Коннелли, – ответила она.
– Привет, Блэк, – произнес он после продолжительной паузы. – Я… Что ж, я буду честен. Я уже планировал оставить сообщение на твой автоответчик.
– Извини, что расстроила тебя.
– Вот уж нет. Я рад слышать твой голос. Давно не общались.
– Да, кажется, ты прав.
– Могу я принять это в качестве твоего сожаления о слишком раннем выходе на пенсию?
– Нет, не стоит. Как дела?
– Дела… Хорошо. Я имею в виду, что нам не хватает вас с Рамиресом на участке, но мы держимся. Финли действительно неплохо продвинулся. Сейчас он постоянно работает с О’Мэлли. Между нами, кажется, он принял слишком близко к сердцу твой уход и, судя по всему, решил, что раз уж кого-то поставят на твое место, то, черт возьми, пусть это лучше будет он.
– Рада слышать. Передай ему, что я скучаю.
– Ну, я надеялся, что ты могла бы сама зайти и сказать ему это, – ответил Коннелли.
– Не думаю, что я готова к визиту, – отрезала Эйвери.
– Ладно, я никогда не был хорош в пустой болтовне, – продолжил он. – Перейду прямо к делу.
– Тут ты лучше всех, – согласилась она.
– Слушай… У нас появилось новое дело и…
– Стоп, – перебила Эйвери. – Я не собираюсь возвращаться. Не сейчас. Скорее всего, даже никогда, хотя не могу пока сказать наверняка.