«Он все рассчитал, – подумала Блэк. – Он двигается по списку. Никаких оплошностей. Он составил какой-то график, где я, судя по всему, стою в самом конце. После Джека он отправился за Роуз. Я следующая? Если так, то почему он просто сбежал? Да, я подстрелила его, но раз он задумал все это из-за меня, то не отступил бы». Подобный ход мыслей должен был куда-то привести. Если бы сейчас не было так поздно и Биль не убил бы Джека, Эйвери нашла бы решение. Она попыталась разобраться в направлении собственных мыслей, но не смогла, поскольку на парковку прибыла значимая фигура. Направляясь к ней, мэр Гринвальд был похож лишь на странную вытянутую тень. Он явно не привык бодрствовать в столь поздний час. На его лице читалось раздражение и отвращение ко всему, что он сейчас видел. Эйвери вдруг сильно захотелось, чтобы тела Сойера и Деннисона еще не были накрыты. Она знала, как Гринвальд ненавидел один лишь вид крови. Как только мэр приблизился к номеру, Блэк увидела бегущего следом за ним О’Мэлли. Нарастающее напряжение было видно невооруженным взглядом. Оно сверкало, словно телекинетические всплески энергии в фильмах про супергероев. Капитан понял, что сейчас произойдет настоящий взрыв и попытался остановить его. Но он был слишком далеко. Гринвальд подошел к двери с красным от ярости лицом. Эйвери и не подумала броситься все объяснять. Она никогда не стелилась под властью и, черт возьми, даже и не собиралась начинать это делать сейчас. – И где же, твою мать, ты была, когда все это произошло? – спросил он, чуть ли не зарычав на нее. – На месте преступления, где убили моего бывшего мужа, – ответила она тем же тоном. – Поэтому, если хотите поговорить со мной об этом, очень советую изменить Ваш тон. Он усмехнулся и заметил за ее спиной Роуз, которая продолжала сидеть на кровати, безучастно глядя на стену. – Ты угрожаешь мне, Блэк? – Если Вы планируете встать у меня на пути в поисках этого ублюдка, тогда да. Можете считать это угрозой. – Подождите, – влез, наконец, О’Мэлли. – Вам обоим стоит на минутку… – Ты дал ей это дело? – перебил Гринвальд. – Да, – ответил кэп. – Она лучшая в этом и я бы снова поступил так. Тем не менее, сейчас, Эйвери… После произошедшего с твоим бывшим мужем, я бы попросил тебя немного отсидеться. Ты сейчас слишком эмоциональна. – Я стала такой, как только в мое окно влетела кошка с привязанной запиской, – ответила она. – Я не могу поверить в то, как нахально вы оба себя ведете, – произнес Гринвальд. – Когда все это закончится, обещаю, что в А1 покатятся головы. Вы должны знать, что я… – Что Вы ничего не сделаете, – сказала Блэк. – Потому что Вы так же, как и я, хотите, чтобы Биль был пойман. Помимо всего прочего, Вам нужно поддерживать свою репутацию, – с каждым словом она говорила все громче и громче, пока не начала кричать на него. – У Вас два мертвых копа и, как минимум, шесть человек, которых этот мудак убил всего за один день! Именно по этой причине, если Вы хотите остановить его, Вам придется вытащить свой нос из этого дерьма и убраться с моего пути. – Ты не можешь… – Капитан, – продолжила она, игнорируя Гринвальда и глядя на О’Мэлли. – Не могли бы Вы увести мэра из моего номера, чтобы я закрыла дверь и смогла, наконец, побыть со своей дочерью в этот непростой для нее период? Не дожидаясь ответа, Эйвери взялась за ручку сломанной двери и принудительно захлопнула ее, тем самым заставив Гринвальда отступить. Дверь не закрывалась до конца, благодаря нападению Биля, но она прикрыла ее, насколько было возможно. Взглянув на Роуз, она заметила, что та усмехалась сквозь текущие по щекам слезы. – А ты можешь быть сучкой, когда захочешь, – произнесла дочь. – Ты всегда была такой классной? – Нет. Эйвери присела рядом с Роуз и обняла ее. Как только дочь заплакала навзрыд, она тоже не смогла сдержаться. Ей еще никогда не приходилось стоять на таком распутье. Стоило ли ей побыть матерью и остаться с Роуз, чтобы поддержать ее в такой тяжелый момент, или пора было отправляться на поиски Биля? Чем больше она думала о том, какое решение ей нужно принять, тем более расстерянно себя ощущала. Они сидели с дочерью и плакали. Сквозь слезы Эйвери, удивив саму себя, с легкостью сказала: – Это моя вина. Роуз, то, что я делала в прошлом… Прости меня. Я завалила дело Биля. Он охотится за мной и поэтому ты в опасности. Благодаря этому, твой отец сейчас мертв и… Она прервалась, ощутив неожиданный поток горя, и поняла, что может не остановиться. – Нет, мам. Ты не виновата в его действиях. Ты не являлась частью системы, которая выпустила его на волю из-за хорошего поведения. – Но я та, кто отправил его в тюрьму. Доказательства были слишком хлипкими и я… Я обязана была сделать свою работу. Но он просто больной, Роуз. Он неадекватен и я должна была отправить его за решетку. Даже не знаю, какая именно работа больше наплевала мне в душу – защита таких людей, как Биль, или же преследование их с жетоном и пистолетом. Малышка… Мне так жаль. Эйвери понятия не имела, как долго они просидели так. В какой-то момент дочь просто уснула у нее на плече. Блэк осторожно положила ее на спину, подоткнув под голову подушку, и тихо встала с кровати. Она взглянула на ночные часы и направилась к выходу. Было 1:36. Открыв дверь, она выглянула наружу. Как минимум четыре новостных фургона все еще стояло на парковке мотеля. Также Эйвери заметила шесть полицейских машин из участка и две патрульные. Коннелли все еще был в толпе, разговаривая с О’Мэлли возле одной из них. Она заметила и Финли, болтающего по мобильному телефону. В последний раз взглянув на Роуз, Блэк вышла. Ночь была холодной, но это было приятно, поскольку такая погода лишь придавала энергии, не позволяя уснуть. Она направилась прямо к О’Мэлли, который достаточно серьезно посмотрел на нее. – Не стоило так поливать дерьмом Гринвальда, – сказал он. – Если я не уволю тебя в течение следующей недели… – Мы подумаем об этом позже, – перебила она. – Что я могу сейчас сделать? – Ничего, – ответил капитан. – Побудь с дочерью. – Она спит и вокруг нее не менее пятнадцать копов. Уверена, с ней ничего не произойдет. Поэтому, задам вопрос еще раз: что я могу сейчас сделать? – Послушай, – сказал Коннелли. – На данный момент в поисках Биля задействован каждый свободный коп. Даже в новостях запустили специальную строчку, чтобы обычные граждане смогли сообщить о его местонахождении. Его фото висит на каждом столбе. Шесть убийств за сутки. Бостон не из тех городов, который просто плюнет на это. При помощи жителей мы найдем его быстро. Эйвери поняла, что ей не хватает Рамиреса рядом. Сейчас она не была уверена, как правильно стоит поступить, а он всегда помогал ей. Когда он был рядом, она ощущала себя более сильной. С Рамиресом Блэк думала всегда четко, резко и редко ошибалась. С ним она… «Рамирес». Ее мысли прервались, как только она повернулась к Коннелли: – Ты сказал, что задействован каждый свободный коп? – Да. Этот урод рано или поздно доиграется. Блэк чуть не озвучила то, о чем думала, но вовремя остановилась. «А где сейчас охранник, который следит за палатой Рамиреса? – прикинула она. – Его тоже вызвали?» Если она поделится этим с О’Мэлли, то потеряет слишком много времени, выслушивая от них, что ей не о чем волноваться и что они направят кого-то для усиления охраны. Эйвери понимала, что времени не так много. После убийства Джека и нападения на Роуз, оставался лишь один человек, который был ей близок и к кому мог направиться Биль. «Нет… Он не может. Не в больнице же». Но затем она подумала о Сойере и Деннисоне, которые были приставлены к Роуз. Опытные копы, все же мертвы. – В таком случае, могу я съездить в больницу? – спросила Эйвери. – Я не испытываю от этого удовольствия, но боюсь сейчас садиться за руль, а мне надо увидеть Рамиреса. Пожалуйста. – Конечно, – кивнул О’Мэлли. – Держись пока подальше от всего этого. Мы разберемся, Блэк. – Я знаю, – сказала она. – Прошу вас, не оставляйте Роуз одну. Убедитесь, что она под защитой. – Я лично побуду здесь, пока ты не вернешься, – сообщил Коннелли. – Я и еще, как минимум, четверо копов. – Спасибо. – В общем, скажи Финли, чтобы подвез тебя, – добавил О’Мэлли. – Ему тоже стоит проветриться. Они с Деннисоном были хорошими друзьями. Признательно кивнув, Эйвери так и поступила. Она быстро отыскала Финли в толпе и подошла к нему. На часах было 1:43 и в воздухе витал запах приближающегося конца. Утро близилось, но Блэк чувстовала, что все решится еще до восхода солнца. Вопрос был лишь в одном – для нее или для Биля. Глава двадцать девятая Финли, казалось, был только рад покинуть место преступления у мотеля, но, пока он вез Эйвери в больницу, едва ли произнес пару слов. Эта ночь подкосила многих в А1, поскольку по участку уже успела пролететь новость о Сойере и Деннисоне. Она также могла сказать, что Финли ощущал себя очень не уютно рядом с ней, не зная, что сказать по поводу смерти Джека. Этот парень был очень добродушным, но не сильно дружил с понятием соболезнований. Заехав на больничную парковку, Блэк обнаружила, что где-то между криками на мэра Гринвальда и успокаивающей поездкой в машине с Финли, она испытала сильный прилив адреналина. Придвинувшись вперед и показывая свои жетоны охраннику на этой маленькой стоянке, она ощутила себя, словно под кайфом, и сильно занервничала. Как только они остановились на первом попавшемся месте, телефон Финли зазвонил. Он ответил милым и старающимся всем угодить голосом. Пока он ставил машину, Эйвери пришлось невольно слушать разговор. – Финли. В машине повисло напряженное молчание. Эйвери посмотрела на коллегу и заметила секундную вспышку страха на его лице. – Кто это? – спросила она. – Вот дерьмо, – покачала он головой в ответ, потерев лоб. – Финли… Что происходит? Он посмотрел на нее, все еще прижимая телефон к уху. Его зрачки сильно расширились и она увидела в глазах слезы. Эйвери не стала дожидаться и выскочила из машины. Она распахнула дверь и побежала, едва коснувшись земли. Спустя несколько секунд сзади раздался голос Финли: – Эйвери! Нет. Подожди! Но она уже выскочила с парковки и устремилась ко входу в больницу, куда вела тонкая прогулочная тропа. Взгляд, которым одарил ее Финли, так и не выходил из головы, и она лишь молилась, чтобы догадки так и остались таковыми. Но, едва достигнув раздвижных дверей и проникнув в комнату ожидания, Блэк увидела за стойкой пятерых сотрудников больницы, включая охрану. Один из них поднял голову и попытался что-то сказать ей, но Эйвери лишь махнула жетоном и продолжила свой путь.