– Хм, точно нет. Во всяком случае, пока не стоит. Эйвери почувствовала вероятность углубления в этот неловкий разговор о необходимости защищенного секса, риска заболеваний и подростковой беременности. Она практически физически ощущала, что не имеет на это права, учитывая их напряженные отношения. Но, будучи детективом Убойного отдела, она просто не могла не волноваться. Она знала какими могут быть мужчины. Она работала не только с убийствами, но и расследовала жестокие случаи домашнего насилия. Этот парень и на самом деле мог быть просто идеальным джентельменом, но все же Роуз не плохо было бы понимать возможную угрозу. Хотя, в конце концов, не стоит ли ей начать доверять интуиции дочери? Разве она только что не сказала, что Роуз молодец, раз прошла через все, несмотря на отсутствие матери в ее жизни? – Просто будь осторожна, – кивнула Эйвери. Дочь была явно смущена. Она закатила глаза и начала распаковывать коробку с DVD в маленькой спальне, выходящей из кухни. – А что насчет тебя? – спросила Роуз. – Ты не устала быть одна? Знаешь… Папа тоже все еще одинок. – Я в курсе, – ответила Блэк. – Но это не мое дело. – Он твой бывший муж, – заметила дочь. – А также мой отец. Так что, он вроде как должен занимать твои мысли. Возможно, тебе приятно было бы встретиться с ним. – Это не принесет пользы никому из нас. Уверена, если спросишь его, он согласится с моим мнением. Эйвери прекрасно знала, что это чистая правда. Хоть они никогда и не обсуждали возможность воссоединения семьи, между ними существовало некое молчаливое соглашение. Оно витало в воздухе еще с тех пор, как она потеряла работу адвоката и полностью разрушила собственную жизнь в последующие недели. Они терпели друг друга исключительно из-за Роуз. Взаимные чувства любви и уважения сохранились, но они оба понимали, что не смогут быть вместе. Джека беспокоило то же, что и ее. Ему искренне хотелось, чтобы Эйвери проводила больше времени с дочерью, и ей предстояло выяснить, как правильно это сделать. Несколько последних недель она вынашивала план, который потребует определенных жертв с ее стороны, но Блэк была готова рискнуть. Почувствовав, что щепетильная тема о Джеке проскочила мимо, подобно грозовой тучи, Блэк попыталась затронуть волнующий ее вопрос. Так как она не видела возможности как-то осторожно подойти к нему, то просто решила сказать напрямую. – Я подумывала договориться на работе о более свободном графике на несколько месяцев. Нашим отношениям нужно дать шанс. Роуз с минуту помолчала. Она выглядела озадаченной и была искренне удивлена. Затем она кивнула в знак признательности и вернулась к распаковке вещей, издав тихое «хммм». – Что не так? – спросила Эйвери. – Ты же любишь свою работу. – Да, – согласилась она. – Но я раздумываю над уходом из Убойного. Если я сделаю это, то мой график освободится. Роуз остановилась. Волна эмоций прокатилась по ее лицу за считанные секунды. Эйвери обрадовалась, увидев капельку надежды в глазах дочери. – Мама, ты не обязана поступать так, – ее голос стал мягким, как у той маленькой беззащитной девочки, которой она ее и помнила. – Это же все равно, что полностью перевернуть свою жизнь с ног на голову. – Нет, это не так. Я становлюсь старше и постепенно понимаю, что упустила многое в своей семье. И именно это пора сделать, чтобы двигаться дальше… чтобы стать лучше. Роуз присела на диван, заваленный ящиками и одеждой, и посмотрела на Эйвери с той же искоркой надежды на лице. – Уверена, что хочешь этого? – спросила она. – Не знаю. Наверное. – Кстати, – продолжила Роуз, – теперь я вижу, откуда во мне эта удивительная способность менять свое отношение ко всему. Ты довольно быстро начинаешь сходить с ума от одиночества. – Заметила это? – Да, и думаю, папа тоже. – Роуз… – Он скучает по тебе, мам, – повернулась она к Эйвери. Эйвери опустила плечи. Она молча стояла, не зная, что ответить. – Иногда я тоже скучаю по нему, – призналась Блэк. – Просто, наверное, не достаточно сильно, чтобы позвонить и решить начать все с чистого лица. «Он скучает по тебе, мам». Эйвери позволила себе задуматься об этом. Она редко вспоминала о Джеке в романтическом смысле. Тем не менее, она сказала правду: она скучала по нему. Скучала по его странному чувству юмора, по его телу, которое по утрам казалось слишком холодным, по тому, как его потребность в сексе была до смеха предсказуемой. Но больше всего она скучала по тому, как он возился с дочерью. Все это ушло и ту часть жизни Эйвери старалась оставить позади. Все же, она не могла не задаться вопросом, как бы сложилось ее будущее, прекрасно понимая, что упустила свой шанс на жизнь с пикетными заборчиками, школьными сборами средств и ленивыми воскресеньями на заднем дворе. Возможности вернуть все это просто не было. Подобное детство прошло мимо Роуз и Эйвери все еще винила себя за это. – Мам? – Прости, Роуз. Я просто не вижу нашего совместного будущего, понимаешь? Кроме того, – добавила она и глубоко вздохнула, представляя реакцию Роуз, – возможно, ты не единственная, кто встретил кого-то особенного. Роуз повернулась к ней и Эйвери с облегчением увидела улыбку. Она смотрела на свою мать с коварным видом девушки, которая могла бы посплетничать с ней о мужчинах за коктейлем. Сердце Блэк согрелось, хоть она не была готова к подобной реакции и не могла объяснить ее. – Что? – удивилась она, симулируя шок. – Ты? Я хочу подробностей. – Их пока нет. – А кто это? Эйвери усмехнулась, понимая, как глупо это выглядит. Она ни с кем не говорила об этом. Черт, да она даже самому парню так и не сказала, что чувствует к нему. Высказать это дочери было чем-то противоестественным. С другой стороны, они с Роуз достигли некоего прогресса. Не было смысла поднимать тему ее смущения из-за того, что она встречалась с мужчиной, который не являлся отцом Роуз. – Это мой напарник, Рамирес. – Ребята, да вы перешли границу. – Роуз! – Эй, ты же хотела открытых и откровенных отношений с дочерью, так? – пожала она плечами. – Да, ты права, – ответила Эйвери с улыбкой. – И нет… мы не переходили границу. Но, я чувствую, что влюбляюсь в него. Он милый, забавный и сексуальный. И у него есть такой шрам, который раньше раздражал меня, но сейчас… он даже стал привлекательным. – У него к тебе тоже есть чувства? – спросила Роуз. – Да. Или… были. Боюсь, я все испортила. Он долго ждал, но кажется, его терпение иссякло. Она не стала говорить, что, наконец, решилась рассказать Рамиресу о своих чувствах, но пока еще не набралась смелости. – Ты оттолкнула его? – удивилась Роуз. – Черт, да тебя не проведешь, – улыбнулась Эйвери. – Говорю тебе, это генетика. Роуз снова ухмыльнулась, забыв на время о распаковке вещей. – Давай, мам! – О, Боже. Дочка рассмеялась и Блэк присоединилась к ней. Сейчас было самое сложное время, когда их отношения находились в подвешенном состоянии. Внезапно, идея покинуть Убойный, чтобы иметь больше свободного времени, показалась скорее необходимостью, чем оптимистичным замыслом. – У тебя есть планы на выходные? – спросила Эйвери. – Разбор вещей. Может встречусь с Ма… Парнем, имя которого мы пока не будем называть. – Как насчет устроить завтра девичник с мамой? Обед, кино, педикюр. Роуз поморщилась, а затем серьезно задумалась. – Могу я выбрать фильм? – Если хочешь. – Звучит интересно, – ответила Роуз с явным волнением. – Расчитывай на меня. – Отлично, – сказала Эйвери. Она замешкалась. Блэк хотела спросить кое-что, что могло прозвучать немного странно, но было необходимым для построения их отношений в будущем. Осознание того, что она собиралась спросить у дочери, унижало, но в то же время, развязывало руки. – Значит, ты не против провести день только со мной? – спросила Эйвери. – Что ты имеешь ввиду? – спросила Роуз. – Отдельно от папы? – Да. От папы и от той моей жизни, которая все разрушала. Большая часть меня продолжает жить, несмотря на осознание того, как могла бы сложиться наша семья. Для этого я должна забыть о твоем отце. Я всегда буду любить его и уважать за то, что он вырастил тебя, когда меня не было рядом. Но он также является частью того, с чем давно пора распрощаться. Понимаешь, о чем я? – Понимаю, – ответила Роуз. Ее голос снова стал тихим и уязвимым. Распознав это, Эйвери захотелось присесть рядом на диван и обнять ее. – Тебе не нужно мое разрешение, мам. Я знаю, что ты стараешься. Я вижу это, правда.