Чед рухнул в кресло с высокой спинкой, оставленное свободным специально для него. Подхватив коробку с пиццей, он закинул ноги на пуф перед собой и растянулся во весь рост, вникая в разговор друзей. — И тогда ее бы загребли за нападение на полицейских, — хохотнул Алек, обмакивая пиццу в соус. — она поступила так, как положено: молчала и делала вид, будто ее это не касается. Взгляды друзей разом устремились на Алека, который, осознав сказанное, недоуменно моргнул и перестал жевать. — «Делала вид»? Думаешь, Кикки правда причастна к случившемуся с Анной? — задал интересующих всех вопрос Чед, чувствуя ногами тепло, идущее от камина. В отеле сегодня было прохладно. Обычно ближе к вечеру температура в помещениях незаметно опускалась и приходилось одеваться чуть теплее, чем днем. Но сегодня, казалось, Эрик и вовсе забыл включить отопление. А может быть, дело было в том, что за окнами снова бушевала метель. Алек вскинул указательный палец вверх, шустро прожевал кусок пиццы, после чего все же произнес: — Я всего лишь говорю, что Кикки правильно себя ведет: без адвоката не говорит, никаких комментариев не дает, полностью игнорирует происходящее. — покачал головой парень, после чего, задумчиво поджав губы, добавил: — Но я не отрицаю тот факт, что у Кикки достаточно влияния и средств, чтобы нанять какого-нибудь амбала под два метра ростом, чтобы тот сделал всю работу за нее. Ей бы даже не пришлось бить лампой по голове Анны. — Лампой? — удивленно вскинула брови Саманта, взмахнув куском пиццы. — Первое, что пришло на ум. — беспечно пожал плечами Алек. Он уже давно переехал в Америку, но стиль его одежды оставался неизменно прежним: высокого качества, лаконичный, комфортный и с минимумом декоративных элементов. Особенно сильно влияние его корней можно было наблюдать с наступление холодного времени. Казалось, он на уровне инстинктов надевает темные лонгсливы, поверх которых непременно красуется плотный трикотажный свитер глубокого синего или приглушенных пастельного цветов с минималистичным зимнем принтом. К его счастью, темные цвета ему невероятно шли: оттеняли черные волосы, придавали блеску синим глазам, подчеркивали светлую кожу и белоснежные зубы. Саманта согласно покачала головой, принимая ответ друга. — Но зачем бы Кикки это делать? — вопросила Оливия, откинувшись на спинку дивана. Удивительно, как хорошо могла выглядеть девушка даже в простом молочном спортивном костюме, который невероятным образом подчеркивал ее фигуру. — Я имею в виду, они ведь даже знакомы не были до того, как приехали в Моунтинскай. А такая неприязнь, побуждающая убить кого-то, не рождается на пустом месте. — Может быть, они и были знакомы. — отозвался Алек. — Будь это так, — переглянувшись с Сэм, ответила Оливия. — мы бы нашли хотя бы одну фотографию с Анной. Потому что складывается такое ощущение, что Кикки запечатлевает каждый миг своей жизни. Да и какие претензии у них могли бы возникнуть друг к другу? — Кикки занималась благотворительностью, — задумчиво произнесла Сэм, качнув бокалом с вином. Ей было неудобно пить лежа с перекинутыми через спинку дивана ногами, но она очень старалась. — а Анна вела светскую жизнь. Они могли столкнуться на мероприятии. — Они из разных уголков мира, — вставил Чед, покачав головой. — Да и что можно не поделить, столкнувшись на одном вечере? — вопросила Оливия. — Не думаю, что одинаковые платья способны побудить к похищению. — Может, дело в Брайане? — подумав, предположила Саманта, приподнявшись на локте и взглянув на друзей. — Может быть, это он стал причиной их размолвки? — Или, — подался вперед Алек, кинув на Саманту воодушевленный взгляд. — это он организовал похищение Анны. А что? Разве не все бизнесмены в тайне промышляют темными делишками? — Так, — фыркнул Чед. — а Брайану-то это зачем? Ему меньше всех выгодно, что его жена оказалась арестована и в перспективе осуждена на пару-тройку лет тюрьмы. — Если он хотел получить ее часть прибыли от бизнеса, — предположила Сэм, кивнув задумчивый взгляд на огонь в камине. — то ему выгоден арест Кикки. И лишение свободы. Возможно, это он организовал похищение Анны, чтобы подставить жену. — Звучит убедительно, — согласился Алек. — здесь хотя бы есть мотив и возможность. — И все это притянуто за уши, — покачал головой Чед, поднимая со столика белоснежную чашку с крепким и сладким чаем, от которого у неподготовленных людей сводило скулы. — Знаете, что не дает мне покоя? — задумчиво глядя перед собой, вопросила Оливия, покачивая бокалом с вином. — Та фотография из музея. — Какая фотография? — нахмурилась Саманта. — С первыми переселенцами, — отозвалась Оливия. — там девушка и парень стоят у дома. Выглядят такими одухотворенными… — Ах, та фотография, — кивнула Сэм, переглянувшись с Алеком. — думаешь, она имеет какое-то отношение ко всему этому? — Призраки? — предположил Алек, за что получил ощутимый тычек под ребра от Саманты и, зашипев, смущенно пожал плечами. — Смейся, смейся, — отозвалась Оливия. — но если захочешь провести спиритический сеанс, то меня не зови, понятно? — О нет, только не это. — вздохнул Алек, опустив плечи. — Значит, мою запись к медиуму на следующей неделе придется отменить? Чед, делающий глоток чая, поперхнулся от смеха и закашлялся, стараясь не расплескать содержимое чашки. — У меня есть идея, — кинув на парней укоризненный взгляд, произнесла Саманта, положив ладонь на колено подруги. — как насчет съездить завтра до музея к этому тощему пареньку… как его зовут? — Энди, — подсказала Оливия. — Да, именно, Энди. — кивнула Сэм. — Возьмем на прокат машину и съездим до него, пороемся в архивах. Если ничего не найдем, так хоть развеемся и проведем день без компании этих придурков. — Эй, — обиженно фыркнул Чед. — Так что скажешь? — проигнорировала его Сэм, широко улыбнувшись. — Звучит как план, — уважительно поджав выразительные губы, согласно кивнула Оливия. — я с радостью. — Вот и отлично, — передав бокал Оливии, Саманта не совсем изящно перекинула ноги через голову и, скатившись с дивана, поднялась на ноги. — тогда нам пора спать, если завтра ты не хочешь тащить меня на себе, потому что я буду в глубокой спячке. — Как медведь, — буркнул себе под нос Алек, за что удостоился вновь устремленных на него взглядов друзей. — А что? Теперь здесь и за правду осуждают? — возмутился он. ГЛАВА 7. СЕМЕЙНОЕ НАСЛЕДИЕ Утром следующего дня девушки позавтракали и, подхватив ноутбуки и фотоаппарат, отправились в сторону местной конторки, где сдавались в аренду различные средства передвижения: от тюбингов и лыж до снегоходов. Здание представляло собой небольшой двухэтажный коттедж, где жила пожилая пара с несколькими маленькими внуками, приезжавшими к ним на время школьных каникул. Приветливый, улыбчивый мужчина протянул им ключи от единственной машины, сдаваемой здесь в аренду: — Вам очень повезло, юные леди. — сказал он, широко улыбаясь. — Здесь машина нарасхват, порой очереди в несколько дней выстраиваются. Он вывел девушек на участок перед домом и, подойдя к гаражу, нажал на кнопку, поднимая дверь. А там стоял небольшой фургончик радостного ярко-желтого цвета на высокой посадке с колесами, казавшимися непропорционально огромными для кабины. Девушки переглянулись. — Мы на этой красотке, — хлопнув по капоту, произнес мужчина. — с женой от самой Калифорнии прикатили. Проехали сотни тысяч километров, а грузовичок ни разу нас не подвел: ни в дождь, ни в слякоть, ни в зимнюю пору не ломался. Уж сколько раз мы, не найдя по пути мотеля, ночевали в этой крошке — уже и вспомню. — А почему прекратили? — вопросила Оливия, распахнув дверцу фургона и, наклонившись через сиденье, закинула назад сумку с вещами, среди которых был и паек, собранный для них заботливой Сарой. — Да чего уж там, — махнул рукой мужчина с умилением глядя на машину. — повзрослели, стабильности захотелось, дома своего, а потом уже и дети…вот и осталась наша красавица в гараже. Теперь другим людям радость приносит. Попрощавшись с мужчиной, девушки сели в фургон и двинулись вперед, выезжая на дорогу. Путь от Моунтинскай до Рейджерса был недалеким: всего-то километров тридцать, но дорога была усеяна снегом и блестела гололедом, а ее отвесные части, проходящие вдоль горы, внушали серьезные опасения за свою жизнь. Поэтому до въезда в город девушки добрались спустя два часа, хотя у местных этот путь выходил быстрее в два раза. Припарковавшись у дороги, девушки выскочили из фургона. — Нравится мне он, — кивнув на машину, произнесла Оливия. — и цвет такой жизнерадостный. — Мне кажется, весь салон на века пропах запахом травки, — усмехнулась Саманта. — и не поймешь, были то туристы или лихие шестидесятые. Подойдя ко входу в музей, девушки толкнули дверь и окунулись уже в привычный полумрак, разгоняемый желтым столпом света из окон, под лучами которого было видно, как летают крохотные частички пыли, словно золотая пыльца. Удивительно, но они казались здесь столь гармоничными и уместными, словно дополняли глубокие, темные цвета мебели и интерьера. Саманта давно заметила, что бардовый и цвет темного дерева очень любят использовать в своей палитре музеи, и Рейджерс не стал исключением. — Эй, Энди! — крикнула Саманта, приложив руки ко рту. Девушки подняли головы наверх винтовой лестницы, невольно ожидая звуков разбитых предметов и громких, торопливых шагов. Им казалось, что Энди всю свою жизнь проводит на втором этаже, распивая чашечку чая за очередным талмудом, смотреть на размер которого неподготовленному человеку страшно. Вероятно поэтому, когда справа раздался его голос, девушки вздрогнули и громко выдохнули, обнаружив паренька у себя под носом. — Вы чего такие нервные? — вопросил он недоуменно, глядя честными глазами на девушек, непроизвольно вцепившихся руками друг в друга. Энди не изменял своему стилю: на нем был темно-вишневый широкий свитер и оправа для очков в тон, из-за которых его темная, загорелая кожа казалась еще смуглее, а сам он казался еще выше и худее. Очень многие знакомые Энди называли его вешалкой, что, впрочем, ничуть его не оскорбляло. Энди был добрым, отзывчивым и, что самое главное, необидчивым пареньком, посвятившим свою жизнь науке. Немногие люди хоть немного представляли, чем он занимался. Все думали, что Энди целыми днями просиживает в музее, изредка устраивая экскурсии для крайне редких гостей, случайно забредших к нему на огонек. На деле все было не так. Ну, или не совсем так. Энди был известен в кругах людей, увлекающихся историями небольших городков страны. Да, у них даже был свой клуб, научный журнал, выходящий довольно неплохим тиражом по всей стране, множество мерча, вроде ручек с надписью «Ассоциация исследователей локальной истории», и даже лекции по разным городам с интересными спикерами, куда съезжалось довольно много людей. Среди его друзей, или, как он предпочитал говорить, коллег, было много людей, кто получал ценные награды в своих областях и преподавал в университетах. Сам он давно подумывал о том, чтобы бросить музей и отправиться работать в хороший университет, где его образованию и интеллекту легко найдется применение, но стыдился собственных мыслей. Ведь кто, если не он, будет заботиться об этом месте? Правильно, никто. Поэтому Энди оставалось продолжать свою рабочую деятельность в том виде, в котором она существовала сейчас: писать научные статьи, которые часто публиковали в газетах и журналах, связываться с коллегами и исследовать местную историю, мечтая написать — потом, в далеком будущем- книгу. — А ты чего выскакиваешь из стены? — буркнула Саманта, одернув куртку. — Просто подошел, — пожал плечами Энди. — так что, вы хотите еще что-то узнать о музее? Или взглянуть на экспонаты? К сожалению, новых нет, они появляются крайне редко, но я с удовольствием покажу вам ту часть коллекции, которая сейчас находится на реставрации мной. Знаете, у меня есть удивительный набор минералов, извлекаемых из мест руд, среди которого есть даже золото. Я сейчас кое-где их подчищаю, поэтому их нет на главном стенде, но… — Энди, — широко улыбнувшись, произнесла Оливия, положив руку ему на плечо. — мы хотели узнать у тебя об одной фотографии. — Да? — воспарил духом парень. — О какой именно? Что конкретно вас интересует: история, автор или… — Все, — отозвалась Саманта. — Тогда чего стоим, кого ждем? — поправив очки, жизнерадостно вопросил Энди — Показывайте мне скорее, что конкретно вас интересует. Пройдя к главному залу, где была скооперирована основная часть коллекции этого музея, Оливия безошибочно указала пальцем на фотографию, висящую на стене среди тысячи похожих. Нет, безусловно, на каждой из них были разные люди и локации, но для многих людей все они были похожи друг на друга: всего лишь фрагмент из прошлого.