— У Наталии нет выбора в этом вопросе. Мы платим за обслуживание. Она адаптируется к своему новому охраннику. — Для того, кто явно хочет встречаться с мисс Лон, ты, черт возьми, ничего о ней не знаешь, — говорю я прежде, чем вешаю трубку. Когда он пытается мне перезвонить, я игнорирую звонок. Через пару минут я получаю сообщение. Джаред: Хочешь проблем? Я испытываю соблазн позволить Джареду с треском провалиться перед Талией, потому что знаю, как она отреагирует на его слова, что у неё нет выбора в вопросах ее безопасности, но я отказываюсь рисковать Наталией. Я: Я больше не работаю на тебя. Мисс Лон наняла меня напрямую. Любая охрана, которую вы обеспечите, будет излишней и только встанет на моем пути. Сэкономьте себе деньги, или я сам уволю того, кого вы наймёте. Вы будете держать меня в курсе всех новых событий, касающихся безопасности мисс Лон. Любой отказ сделать это будет встречен с должной силой. Я ясно выразился? Джаред:Ты что, угрожаешь мне? Я: Просто констатирую факт. Когда я оглядываюсь на свои телефоны, лежащие на столе, мне приходит в голову, что Джаред, вероятно, заметил второй телефон, лежащий рядом с Талией на ее кровати, и предположил, что он принадлежит мне. Вот почему он позвонил мне. Этот ублюдок проверял, не мой ли телефон. Вероятно, он стоял у двери Талии и слушал, после того как набрал номер. Задница. Улыбка удовлетворения мерцает на моем лице, мой телефон в ее комнате был на беззвучном режиме. Знание того, что я совершенно случайно вызвал подозрение у Джареда, как бальзам на мою душу, который помогает мне справиться с острой потребностью в Талии. Только пока. Я раздражённо выдыхаю. Меня никогда так не освобождали от обязательств по контракту. Джаред такой невежественный идиот, он не понимает, что просто потерял единственный рычаг давления, который у него был надо мной — моё слово. И теперь, когда я не придерживаюсь контракта, все ставки отменяются. Я иду за Талией, в полную силу и на своих чёртовых условиях. Когда мы с ней будем на публике, моей первоочередной задачей будет сохранить ее на этой неделе невредимой. Было легче, когда она была рядом в отеле. Я разберусь с ее угрызениями совести, когда предложу ей снова сменить место. Ей это не понравится, но это необходимо, пока я не найду и не устраню угрозу ее жизни навсегда. Угроза может исчезнуть, как только закончится «книжный» тур, но я не верю в это. За последние несколько дней я понял, насколько важна для меня безопасность Талии. Каждый раз, когда мы выходим из отеля, моя забота о ее благополучии настолько сильна, что, кажется, будто кто-то колет меня в грудь горячей кочергой. Но когда мы снова одни, и мне не нужно беспокоиться о том, что другие придут за ней, Талия вся моя. И она не будет иметь понятия, что ее ждёт. Я почти чувствую жалость к ней. Почти. Но не настолько, чтобы остановить себя от того, чтобы, наконец, получить то, что заставило меня почувствовать себя цельным впервые за очень долгое время. То, что Талия оставила меня в подвешенном состоянии на шесть месяцев, подавило моё желание хотеть кого-то другого. Секс на одну ночь не стоил таких усилий. С ней я чувствую некую… незавершённость. Я никогда не был с человеком, к которому у меня такие чувства. Это очень раздражает. Если мы сможем провести время вместе, предпочтительно в постели, по крайней мере, неделю, тогда, возможно, я смогу почувствовать себя нормальным парнем, который больше не зацикливается на одной конкретной рыжей больше, чем должен. Сможем ли мы быть друзьями после того, как я неимоверно налажал? Я не знаю. Я никогда не беспокоился о подобном раньше, но я надеюсь, что смогу все наладить, потому что она очаровывает меня как человек. Но сейчас я не заглядываю так далеко вперёд. Когда я не беспокоюсь о ее безопасности, мой член думает больше всего. И пока он не насытится, все остальное не имеет значения. Но чем больше времени мы проводим вместе, тем все более привлекательной становится мысль о том, чтобы провести с ней неделю. Я собираюсь погрузиться в Талию, испить ее женский аромат, впитать ощущение ее кожи и попробовать каждую ее частичку. Я измотаю ее до чёртиков, так что в ее интригующем сознании не будет места мыслям о ком-либо еще. Возможно, я далёк от совершенства, но я неумолимый, решительный ублюдок в постели, который будет чертовски полезен ей. С готовым планом я раздеваюсь и ложусь спать, зная, что не могу позволить мыслям о Талии не давать мне спать всю ночь. Она нуждается во мне в лучшем виде, и это именно то, что она собирается получить, независимо от того, как сильно болят мои яйца. Талия Качая головой, я смотрю на запястье без браслета, пока жду Мину в ресторане отеля. После беспокойного ночного сна я проснулась утром и обнаружила браслет, который Джаред дал мне, лежащим на подушке рядом со мной. Я мгновенно посмотрела на дверную ручку, но дверь все еще была заперта. Не то чтобы это остановило бы Себастьяна. Он уже взламывал мой замок. На этот раз он просто потрудился запереть за собой дверь, как только «освободил» меня. Перед тем как лечь спать, я попыталась еще раз снять его, но он был очень хорошо закреплён на запястье. Я, наконец, сдалась, умылась и заползла в постель, только чтобы эротические сны о Себастьяне привели меня к кульминации его ртом, руками и другими частями его тела. Я проснулась от такого сильного возбуждения, что мгновенно направилась в душ. Что угодно, чтобы отвлечься от мыслей о властном, беснующем, упрямом, остроумном, сексуальном мужчине по ту сторону двери. Как только приняла душ, я попыталась снова надеть браслет, но он больше не хотел застёгиваться. Конечно, Себастьян позаботился об этом, что, вероятно, было к лучшему. Я не стала будить его, так как решила позавтракать в отеле. И, честно говоря, общение с ним прямо сейчас просто напомнило бы мне о том, как я проснулась сегодня утром — болезненно неудовлетворённой. Мина, заносящая детскую коляску в ресторан, отвлекает меня от мыслей о Себастьяне, и я мгновенно встаю и жду, когда она подойдёт к моему столу. Она выглядит великолепно: ее длинные светлые волосы слегка покрыты мокрым снегом, когда она ставит коляску на пол, а затем крепко обнимает меня. — Мне очень жаль, Талия. Я только что узнала, что мой отец связывался с тобой. Мне ужасно неловко. Я обнимаю ее, а затем отстраняюсь, сжимая ее плечи. — Я разобралась с твоим отцом. Не беспокойся. — Если кто и может поставить Адама Блейка на место, так это ты, — она улыбается. Посмеиваясь, я пододвигаю руки к ней и тяну ее на сиденье напротив меня. — Я просто не позволила ему запугать себя. Вот и все. — Сладкий кряхтящий звук, доносящийся из коляски, привлекает моё внимание, и я бросаю взгляд на Джози. Она уставилась на меня своими ярко зелёными глазами и счастливой улыбкой на лице. — Ну, здравствуй, маленькая Джози. Я так счастлива, наконец, встретиться с тобой лично, — говорю я, Мина прикасается к коротким кудрям блондинки, обрамляющим ее личико. В горле образуется ком. Она так напоминает мне Амелию, когда она была маленькой. Пока я позволяю Джози похлопать себя по руке, Мина вытаскивает ее из коляски. — Хочешь подержать ее? Я даже не могу подобрать слов. Вместо этого просто киваю и жду, затаив дыхание, пока она не отдаст мне свою четырёхмесячную дочь. Как только Джози оказывается у меня в руках, я прижимаю ее к себе и вдыхаю запах ее детской присыпки. Моменты, проведённые с Амелией, возвращаются ко мне, яростно, горько, но я заставляю себя оставаться в настоящем, с Миной и Джози. — Она прекрасна, Мина. Мина вытирает рот Джози платочком, с обожанием глядя на дочь. — И пускает слюни, как чемпион. У меня такое чувство, что она рано становится зубастой. Боже, помоги мне. — Я сажу Джози на бедро и прижимаю ее спиной к своему телу, обхватывая ее рукой, чтобы крепко держать. Пока она воркует и издаёт довольные звуки, играя с игрушкой, которую ее мама вручает ей, Мина смотрит на меня. — Мне действительно очень жаль. Я не хотела, чтобы ты так узнала. Я хочу убить Реган за то, что она пошла к моему отцу. — Кто такая Реган? — спрашиваю, удивляясь, почему имя звучит смутно знакомым. Официант подходит и после того, как мы делаем заказ — кофе и круассаны — Мина отвечает на мой вопрос: — Реган — одна из моих лучших друзей с детства, — говорит она со вздохом. — Я знаю, что это будет выглядеть так, будто я прошу тебя рассмотреть возможность быть крестной матерью Джози в последнюю минуту, но моя семья и друзья давили на меня, кто должен взять на себя эту роль, все это действительно вгоняет меня в депрессию. — Я могу только представить, — бормочу. Реган. Теперь я понимаю, почему это имя звучит знакомо. Это девушка, которая принесла Себастьяну коробку с вещами от Мины, пока мы с ним были вместе в Мартас-Винъярд. Я никогда не видела лица Реган, но мне уже не нравится эта девушка. То, как она говорила с Себастьяном, стоя возле его комнаты в поместье Хоторн... Она определённо хочет его вернуть. Сомневаюсь, что ее мысли о нем изменились за последние полгода. Его трудно забыть. Мне было ясно, что она хочет «войти» в семью Блейка, и стать крестной матерью его племянницы — это определённо способ добиться этого. Я крепко держу Джози. Я бы никогда не позволила этой женщине приблизиться к этому милому ребёнку. — И крестины завтра днём, я тебя пойму, если ты скажешь «нет». Я знаю, что у тебя много дел на этой неделе, и время не могло быть хуже, но я просто хотела, чтобы ты знала, как много для меня значит твоя дружба, Талия. Так… Я кладу руку на ее и сжимаю, чтобы она перестала волноваться. — Для меня будет честью быть крестной матерью Джози, Мина. Правда. Но можешь сказать, почему ты выбрала меня? А твой муж с этим согласен? Как отметил твой отец, у тебя есть две лучшие подруги, которых, как я полагаю, знает отец Джози. Мина наклоняется и касается сердца на моем ожерелье, в то же время она касается такого же на своей шее. — Это из-за этого, Талия. Ты любила маленькую Амелию так сильно, что никогда ее не забывала. Все, что ты сделала, чтобы помочь мне, ты делала от ее имени. — Наклоняясь, она сжимает мою руку между своими. — Я была не совсем честна с тобой. — Что ты имеешь в виду? — я хмурюсь. Она отпускает мою руку, чтобы пригладить волосы, а затем закусывает нижнюю губу, когда с любовью проводит пальцем по лицу Джози. — Дерик не может смириться с мыслью, что он отец. Это так его напугало, что он ушёл за пару месяцев до ее рождения. Так что да, я мать-одиночка, и до недавнего времени я плохо с этим справлялась. Какой мужчина оставит жену и не рождённого ребёнка? — Я не понимаю, Мина. Каждый раз, когда мы говорили, ты говорила «мы» очень любим Джози. Ты казалась такой собранной. Почему ты не сказала мне, что ты одна и тебе нужна помощь? Она смотрит вверх, потребность в моем понимании отражается в ее взгляде. — Потому что ты была моим вдохновением, Талия. Тебе каким-то образом удалось сделать свою жизнь лучше, несмотря на плохое прошлое, которое включало потерю младшей сестры. И все же, я не могла смириться с потерей мужа и тем, что стала мамой. Я не хотела выглядеть неудачницей в твоих глазах, так что да, когда мы говорили все это время... я притворялась. Правда в том, что если бы не Себастьян, я не знаю, как бы я со всем справилась. — Себастьян? — совершенно удивлённо спрашиваю я. Мина кивает. — Да, когда Дерик свалил, примчался мой брат. Не то чтобы моя мать много делала, но Себастьян взял на себя ответственность после нескольких битв с моей мамой. Он не позволял ей ничего делать. Он пришёл со мной на приём, он был там, когда родилась Джози, и он убедился, что я вышла из дома, когда увидел, что мне нужно время для себя после того, как моя послеродовая депрессия стала довольно прогрессивной. Из-за него я наконец-то чувствую, что могу сделать все, будучи матерью-одиночкой. Даже занимаясь своими делами, он был моей опорой. Вот почему я послала его к тебе. Так вот чем Себастьян занимался последние полгода, будучи лучшим старшим братом в мире. Моё уважение к нему выросло. — Что значит, ты послала его ко мне? Она заправляет прядь волос за ухо. — Когда ты упомянула, что получила первое письмо с угрозами, я сказала Себастьяну. Я знала, что он защитит тебя. — Она оглядывается вокруг, глядя на дверной проем ресторана. — Я удивлена, что его здесь нет. Он твой охранник, верно? Я киваю. — Да, но я не сказала ему, что встану так рано, чтобы встретиться с тобой, так как знала, что мы останемся здесь, в отеле. Так ты обсуждала меня со своим братом? — Весь этот разговор немного сбивает меня с толку. В нескольких наших беседах мы с Миной никогда не говорили о Себастьяне. Это было неписаное правило, которому мы обе следовали. Она кусает круассан, а потом вытирает крошки с пальцев: — Я не говорила о наших разговорах с Себастьяном, потому что была так погружена в собственные страдания. Но основываясь на реакции Себа на то письмо, что ты написала, я знала, что он хотел бы знать, в безопасности ли ты.