* * * Моим дорогим читателям! Глава 1 Вокруг шампанское, хрустальные люстры, красивые мужчины и женщины, а мне хотелось умереть. Не всерьез, конечно, но меня действительно задвинули в угол – лицом к стене и спиной к вечеринке. И сделала это Сиа, исполнявшая на этом мероприятии в арт-галерее «Гала» обязанности организатора. Признаться, я даже не знала толком, что организуется и по какому случаю, а пришла только потому, что об этом попросила сама Сиа. Типичная пятничная тусовка в привычном для моей лучшей подруги стиле. Светская публика, люди богатые, известные и модные, собралась выпить, пообщаться, подать на благотворительность и, самое главное, посплетничать. Такие развлечения не в моем вкусе, вот почему, пребывая среди всех этих картин и звезд светской хроники, мне хотелось исчезнуть. В Чикаго я приехала два года назад, а чувство такое, будто прожила здесь целую жизнь. Нас привлекла сюда работа для Лайама – место консультанта в Хэвен-Сентре, но через год он погиб, попав под колеса пьяного водителя по пути домой. Даже сейчас воспоминание отозвалось холодной дрожью. Уже в квартале от дома Лайам написал, что собирается зайти к цветочнику, торговавшему в нашем гастрономе. А мне в голову пришла гениальная идея: встретить его возле магазина и заодно прогулять Фрэнки. Потом мы бы вместе купили продукты, а наш пушистый любимчик подождал в машине. Глупо, конечно, но совместные покупки – мой любимый вид «свиданий». Лайаму это казалось нелепой причудой, и он всегда смеялся, но шел мне навстречу. И Фрэнки такие прогулки нравились. Он выходил из дома на улицу да и в машине чувствовал себя привольно. Мы жили в симпатичном районе, погода стояла не жаркая, и я решила, что малыш дождется нашего возвращения. Когда мы с Фрэнки вышли из-за угла, машина Лайама стояла у перекрестка, ожидая сигнала светофора, чтобы повернуть к парковочной площадке. Заметив нас с Фрэнки, Лайам улыбнулся, поднял руку и помахал. Я ответила тем же. «Красный» сменился «зеленым», Лайам тронулся с места, и я вдруг увидела, как слетела улыбка, как пальцы сжали руль, как кровь отхлынула от лица. Губы успели произнести «я люб…». Мое сердце сжалось. Медленно и мучительно, дюйм за дюймом невидимая рука вырывала его из груди. В следующий момент тяжелый грузовик врезался в машину моего мужа. Я опустила голову и сжала ножку бокала с шампанским. В ушах до сих пор стоял хруст стекла, скрежет и лязг сминаемого металла. А потом автомобиль Лайама перевернулся. Раз. Два. Он остановился только после третьего. Мой муж перевернулся три раза, прежде чем умереть. Ужас… Та жуткая картина навсегда отпечаталась в моей памяти. Его кристально ясные голубые глаза, высокие скулы, лицо, которое – я всегда шутила, что оно и после пятидесяти будет манить женщин – никогда не выглядело таким испуганным. Все происходило словно при замедленной съемке. Его взгляд ушел к грузовику, потом вернулся ко мне. Залаял Фрэнки. Я замерла и не могла пошевелиться. Сердце почти остановилось. Потом мне говорили, что я удержала Фрэнки, не позволила ему выбежать на дорогу, но в моей памяти ничего такого не осталось. Я запомнила только Лайама и его глаза в тот миг, когда он понял, что сейчас умрет. В тот день у меня не стало будущего. – Эддисон! На то, чтобы приготовиться, у меня была одна секунда, и я смахнула выкатившуюся слезинку. Сиа, прошипев мое имя, бросилась ко мне и схватила за руку. Придвинувшись поближе, она повернулась так, чтобы, говоря со мной, наблюдать за своими друзьями позади нас. – У меня для тебя самые лучшие новости! Серьезно, я сейчас лопну от радости, как двенадцатилетняя девчонка, потому что все просто замечательно. – Сиа умолкла, посмотрела пытливо мне в глаза и отстранилась на дюйм. – Подожди-ка. Что ты вообще здесь делаешь? – Она оглянулась через плечо. – Любуешься улицей? Красиво, да, но у тебя за спиной вечеринка. Я сделала над собой усилие, чтобы не улыбнуться. Сиа не поняла бы. За окном лежал центр Чикаго. Из-за надвигавшейся пурги движение сошло к минимуму. Снег уже падал, накрывая крыши автомобилей, ложась на тротуары, пешеходов и дорожные знаки. Изумительное, волшебное зрелище. Вот такое искусство мне по душе. Сиа предпочитала людей или, точнее, связи. Знакомясь с кем-то, она видела не только лица, но и богатство своих новых знакомых, видела их друзей, их потенциальные контакты. Я была ее противоположностью и замечала все, за исключением именно того, на что обращала внимание подруга. По крайней мере так было раньше, во времена Лайама, когда мое сердце всех принимало и всем радовалось. Да, так было. Но теперь я жила в другую эпоху, эпоху после Лайама. Все вокруг выглядело унылым и тусклым. Серым. Черным. Белым. Я вздохнула. Ну вот, сама себя загнала в депрессию. Что там говорит Сиа? Моего ответа она ждать не стала и даже не остановилась. – … местечко, и должна тебе сказать, тебе оно понравится. Шикарное, совершенно эксклюзивное. О том, что оно свободно, никто еще не знает, но я забила его для тебя. Веришь? Ну, похвали, скажи, какая я замечательная подруга. – Глаза ее блеснули. – Офигеть, какая замечательная. Ух… – Хорошо, хорошо, поняла. – Я взяла ее руку, убрала со своего локтя, но не отпустила. Пританцовывая от возбуждения, она в ответ сжала мою ладонь. – А теперь еще раз и с самого начала. Что ты для меня добыла? Сиа сунула мне в ладонь листок и, наклонившись, доверительно зашептала: – Здесь номер телефона одного из самых эксклюзивных жилых зданий в городе. Это в трех кварталах отсюда. Третий этаж свободен. – Что ты имеешь в виду? – Я развернула сложенный вдвое листок и обнаружила наспех написанный номер телефона. – Тот серебряный дом, – подсказала Сиа. – Серебряный… – Я посмотрела на нее, и в голове как будто щелкнуло: вот же о каком здании идет речь. Оно действительно находилось неподалеку от галереи и привлекало внимание броским серебристым покрытием. Сначала Сиа предположила, что здание готовят как бизнес-центр, но потом, когда выяснилось, что в нем разместятся апартаменты, оно открылось ей еще одной привлекательной гранью. В ней проснулся интерес, а когда такое происходит, Сиа становится детективом и проходит по каждому следу, какой только найдет. Однако в отношении серебряного дома никакой информации не подворачивалось. Объект окружала завеса секретности – кто владелец, кто жильцы? – и это лишь добавляло ему притягательности. Об этом здании я слышала все два года с тех пор, как встретила Сиа. Мы с Лайамом познакомились с ней вскоре после переезда в Чикаго, и когда после его смерти моя жизнь рассыпалась в прах, из всех друзей со мной осталась она одна. Секунду-другую я только смотрела на нее и не могла произнести ни звука. Неужто тайна наконец раскрыта? – И кто же владелец? Мелькнувшая тенью гримаса на мгновение исказила идеальный образ, к созданию которого так стремилась Сиа в этот вечер. Заправив в узел блондинистую прядку, она потерла свои темные глаза, немного дымчатые, но дерзкие и сексуальные. Собственно говоря, именно такой Сиа и была. Придвинувшись еще ближе и запахнув плотнее лежавшую на плечах шаль, она оглянулась – нет ли кого поблизости – и, убедившись, что мы одни, подтянула вверх корсаж бального платья. Оно немного сползло, открыв соблазнительный вид, но и в этом Сиа осталась верна себе. Чего хотела, того и добилась, подумала я. – В том-то и дело, что я до сих пор не знаю, и меня это просто с ума сводит. Но вот ты можешь выяснить. – Она снова сжала мою руку. – Инфа дошла до меня через подругу друга одной подруги, но ты, если позвонишь по этому номеру, можешь попросить показать тебе третий этаж. – Похоже, что-то дорогое. – Для тебя – в самый раз. – Сиа положила ладонь на грудь. – Я себе позволить такое не могу, а вот ты очень даже можешь. Деньги Лайам тебе оставил, из того дома ты давно уже хочешь выбраться. Понимаю, все эти воспоминания. Полностью тебя понимаю. И знаю, что ты ищешь возможность переехать. Возможность переехать я действительно искала, хотя и стыдилась в этом признаться. Лайаму наш дом нравился. В нем мы собирались жить всей нашей будущей семьей. Теперь, думая о переезде, я чувствовала себя предательницей и потому тянула с решением целый год, но продолжать уже не могла. Лайам, казалось, был в каждой комнате. Я слышала, как он смеется. Бывая наверху, воображала, что он вернулся после работы и зовет меня снизу. Все вокруг напоминало о нем – мебель, дорогущая кофемашина, в необходимости которой он уверял меня, а потом не мог разобраться, как ею пользоваться, соковыжималка. Мне до сих пор не верилось, что он купил для нас соковыжималку. Воспоминания сдавили горло, подступили слезы, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы удержать их. – Да, но центр города? – пробормотала я. – Такая большая перемена. – Вот и чудесно. Будешь жить в трех кварталах отсюда. Я бываю здесь постоянно и живу неподалеку. На такси – рукой подать. – Она умоляюще посмотрела на меня: – Пожалуйста, скажи, что позвонишь. Ну же! Позвони. Я еще раз взглянула на номер. – А что, если это какой-то хитроумный план, рассчитанный на то, чтобы заманивать людей в ловушку и убивать их. Ты же сама сказала, что не знаешь, кто владеет зданием. Может, русская мафия. – Еще лучше! – Она закатила глаза и беззаботно отмахнулась. – Перестань, будь это русская мафия, я бы вообще ничего не услышала. Кроме того, я узнала, что среди жильцов есть исполнительный директор «Гроув бэнкинг». – Исполнительный директор? – Там его городская квартира. – О… – Переезд в центр представлялся мне такой суетой. Я с удовольствием виделась с Сиа, но приезжать сюда так часто, как приходилось сейчас, не любила. А вот жить постоянно… Я бы избавилась от проблем с дорогой и парковкой. Да и жизнь в районе, где сосредоточены лучшие рестораны, музеи, магазины и многое другое, спокойнее и приятнее. И хотя в рабочие дни иногда случалась запарка, я знала, что так бывает не всегда. Зато какое же удовольствие жить в центре одного из самых активных городов страны. – Это будет так дорого. – Учитывая, какое наследство оставил Лайам, такие отговорки просто смешны. Тебе его на всю жизнь хватит, так что и беспокоиться не о чем. Да, наследство и впрямь было смехотворно удивительное, но не потому, что составляло двадцать миллионов, а потому, что я ничего о нем не знала. Лайам ничего мне не рассказывал. И вообще, как оказалось, секретов у него хватало. О богатстве мужа я узнала только на похоронах, от его матери, сообщившей об этом с завистью и неприязнью. Бабушка Лайама была личностью известной и дала свое имя бренду, поскольку изобрела полезную и популярную кухонную утварь. Даже когда деньги были переведены на мой банковский счет, я не могла поверить в случившееся. По большей части мне напоминала об этом Сиа. До смерти Лайама я жила на заработок колумниста-фрилансера и даже откладывала немного на черный день, но в прошлом году мне пришлось запустить руку в наследство. Да, я взяла оттуда немного, но в случае переезда пришлось бы взять больше. – Я позвоню. – Сиа забрала у меня листок. – И все устрою. Смотреть пойдем вместе. Одна ты не пойдешь, так что и я своими глазами увижу этот шикарный райский уголок. А решить ты и потом сможешь. Я посмотрела на нее печально, зная, что если увижу уютный уголок, и он действительно окажется шикарным, то скорее всего захочу его купить. Мне нравился простой, без претензий стиль, но я также ценила и красоту. И, вероятно, могла себе ее позволить. Я вздохнула. – О’кей. Позвони и обо всем договорись. – Господи! Я так волнуюсь! – Сиа схватила меня за локоть обеими руками и дернула, привлекая к себе, но получилось слишком резко, и волосы снова выбились из прически и растрепались. Она остановилась и быстро и ловко, пригладив тут и похлопав там, привела в порядок и волосы, и платье, и все прочее. При этом улыбка держалась у нее на лице как приклеенная. – Такое дело надо отметить! Самым лучшим шампанским, какое здесь только есть. – В следующий момент она исчезла, как и появилась, словно подхваченная вихрем, успев сделать знак одному из официантов. Мир Сиа был прекрасен, и она изящно скользила в толпе среди сверкающих платьев и черных смокингов. Ее мир намного живее, ярче и веселее моего, и я с удовольствием его навещала, а вот жить в нем скорее всего не смогла бы. Только вот не придется ли, если я все же перееду в центр?