Часть 1 из 11 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глава 1
Спа-отель в Абу-Даби.
Наши дни
Я мечтала отдохнуть от славы, узнаваемости и дикой популярности. Мой образ не сходит с экранов, диски раскупаются со скоростью тока в электросетях, капиталы множатся. Я звезда, успешный продюсерский проект, талантливая певица. В прошлом году представляла свою страну на популярном певческом конкурсе, с тех пор волна популярности накрыла меня с головой.
Густая морская лазурь, бесшовное чистое небо, остроконечные пальмы, загорелые тела, горячий песок, белый диск слепящего солнца…
Пятизвездочный отель предоставляет полный спектр услуг. Акваланг, парашют, яхта, подводная охота – все тридцать три удовольствия. Но я наслаждалась спа-процедурами, роскошью, тишиной и спокойствием. В этом месте очень ценят комфорт и конфиденциальность. Я знала, что здесь меня никто не найдет и не узнает.
Но всегда есть оборотная сторона медали. Десять лет я карабкалась на Олимп и почти столько же строила семейную идиллию с любимым человеком. Я любила его и безумно хотела доказать самой себе, ему и всему миру, что совмещать карьеру и семейную жизнь можно. Можно! Но последний год для нас стал особенно трудным. В мужчине накапливались напряжение и злость. Я бесилась, плакалась в жилетку другу, успокаивалась и возвращалась к Сашке. Когда поняла, что личная жизнь летит ко всем чертям, а отношения с любимым катятся в пропасть, улетела отдыхать. Хотела проветрить голову и расслабить тело. Но мне никак не удавалось вытряхнуть из головы и забыть непростую ситуацию. Что случилось с нашими отношениями? Почему это произошло со мной? Это могло случиться с кем угодно, только не со мной!
Как он мог меня бросить?
Сашка ушел.
Я осталась одна.
Абу-Даби – модный курорт. Фешенебельные отели, роскошные рестораны, высокая кухня, разнообразные процедуры для красоты и здоровья. Я лежала в тени огромного эвкалипта на мягком диване после расслабляющего массажа и читала любовный роман. Буквы упрямо скакали перед глазами, строчки рассыпались веером, а сюжет улетал в ту страну, где остались в зимней стуже самые любимые мужчины – муж Саша и друг Женя.
Друг, мой милый друг. Что бы я без тебя делала? Ты всегда был невидимым щитом, опорой, поддержкой. Ты моя самая любимая подружка. Мы вместе так долго, что я с трудом помню, как жила без тебя. До тебя. Разве было такое время?
Саша… от тягучих воспоминаний щиплет в носу и сжимает виски.
Женя… Внутри разливается тепло, а во рту появлялся сладкий привкус дружбы.
Они едва знакомы, но оба дороги моему сердцу.
Я уткнулась в роман. Очередная попытка постичь переживания Мануэллы и Пьера-Луиджа во времена Средневековья. Ресницы неспешно смежились, нега растеклась по телу, я задремала. Косые лучи послеполуденного солнца окутывали теплом, как пуховым одеялом. Сцена, огни, громкая музыка – все вертелось кубарем и скакало шальными мыслями в темных углах подсознания. Я напрягалась даже во сне, вытягивая верхнюю «ля», хмурилась на дымовой генератор, пересушивающий гортань, и слепла от софитов.
Сколько прошло времени? Пять минут? Десять? Полчаса? Внезапно на лицо упала тень, я открыла глаза и застыла в позе испуганного богомола, точь-в-точь как на картинке в учебнике биологии. В непонятной перекошенной позе, с подогнутыми ногами и свернутой набок головой. Увиденное потрясло настолько, что пригвоздило к месту намертво. Я боялась даже моргнуть, о движении не могло быть и речи.
На меня смотрело дуло пистолета. Окаменев от страха, я перестала дышать. Из-за слепящего солнца лицо мужчины, собиравшегося меня убить, рассмотреть не удавалось. Он тенью нависал сверху, тыкая мне между глаз пистолетом.
Вся жизнь, начиная с детсадовского возраста, промелькнула перед глазами.
«Я не хочу умирать! Как глупо!» – протестовало все мое существо.
Кадры кинопленки с тридцатидвухлетней историей пестрели событиями: важными и не очень, грустными, радостными, очень печальными и искренне счастливыми.
Мама, папа и я на Первомайской демонстрации. В волосах белые банты, на губах счастливая улыбка. Гордый папа и другие заслуженные труженики завода держат Знамя труда. Всеобщая радость царит в воздухе. От переизбытка чувств я подпрыгиваю на месте. Как хорошо жить на свете!
Первая двойка в дневнике. Поток горючих слез, глубокое чувство вины, опущенные в пол глаза и раздавленное чувство собственной значимости. Как это могло случиться со мной? Как у меня могла быть двойка за диктант? Это невозможно! Возмущение появится потом. Разочарованию и печали нет предела. Мне плохо. Мне так плохо…
Стою на сцене. Первый концерт в составе школьного хора, волнуюсь. Накрахмаленный воротничок школьной формы, новые туфли на каблуке, дефицитные капроновые колготки с узором. В зале нет свободного места, белый свет софитов режет глаза. Но это все не важно. Все внимание приковано к семилетней девочке в центре. Ко мне. Прекрасно, когда мечты сбываются!
Первая любовь. Неудачный опыт. Слезы, страх, раскаяние, тревога, разбитые мечты. Он меня не любит? Но ведь я его люблю. Как такое возможно? Зачем придумали любовь? Почему она так несправедлива?
Только с Сашей я почувствовала всю прелесть настоящих гармоничных отношений. И только сейчас поняла, как любила, как нуждаюсь в нем, как люблю. Я не хочу умирать!
Крики, шум, треск перекидываемых шезлонгов. Немногочисленные отдыхающие спешили покинуть зону отдыха. Никто не собирался меня спасать. Человек статуса «люкс» беспокоится и бережет только свою жизнь. Из распахнутых глаз одна за другой покатились слезы.
«За что? Что я сделала плохого?»
Рука с пистолетом дрогнула. Человек испытывал сильное напряжение. Оружие плясало, теряя прицел. Через сжатые губы доносился то ли плач, то ли стон. От страха я заново научилась дышать. И научилась смотреть против солнца. В этот момент я совершенно отчетливо увидела… Его.
О, господи… Этого не может быть! Он? Это он? Он хочет меня убить?
Смертоносный свинец в дуле пистолета вызывает животный страх у всех без исключения. Я плакала. Жестокая реальность голливудских блокбастеров вернулась с новыми звуками, издаваемыми мужчиной с пистолетом в руке. Превозмогая внутреннюю боль, с перекошенным от судорог лицом, он стонал. По щекам катились слезы. Крупные, горькие, мужские. Я хотела что-то сказать, но не могла разлепить губы. Я хотела протянуть к нему руки, но тело меня не слушалось. Этот человек был слишком важным в моей жизни. Я не представляла своей жизни без него. Я не могла просто лежать и смотреть, как он меня убивает. Я не могла пошевелиться, но жутко хотела жить.
Я не могла принять смерть даже от него.
Дальше все случилось как в замедленной съемке. Он дернулся, резко выпрямил спину. Растерянно посмотрел мне в глаза, потом на свое плечо. Расширившимися от ужаса глазами я наблюдала, как расползается кровавое пятно у него на плече. Рука обмякла, пистолет выпал и звякнул о мраморную плитку. Он последний раз заглянул мне в глаза. Страх, отчаяние, безысходность читались во взгляде. Слезы высохли. Я не могла допустить его смерти. Вскочила с дивана, кто-то закричал на английском «стой». Второй выстрел прозвучал как приговор. Мужчина упал навзничь и корчился от боли. Выла сирена, неведомо откуда появились полицейские, возник шум и новый переполох. Я стояла, как бронзовая статуя, протягивая руку в пустоту. К тому месту, где еще недавно стоял мужчина. Кто-то проходил мимо и инстинктивно ее пожал. Я очнулась, присела на диван.
Перед моим носом лязгали наручники и горе-убийцу поволокли в тесном кольце к машинам. Он не оказывал сопротивления, голова упала на грудь. Он плакал. С ужасом я смотрела на поникшую фигуру разбойника и понимала, что моя жизнь уже никогда не будет такой, как прежде.
Никогда.
Мужчина всей моей жизни… Тот, которому я посвящала песни, знакомила с родителями, спала на плече, изливала душу, делила сердце, впустила в свою жизнь. Он хотел меня убить…
Я потеряла его навсегда…
Липкий ужас пробрался в кровь и остановил ее движение в венах.
Я потеряла сознание.
Глава 2
Путь к Олимпу. За пять лет до событий
– Виктория, прекратите меня соблазнять.
Эту фразу, брошенную начальником напоследок, буду помнить вечно.
Медленный танец, корпоративная вечеринка. Я прижималась к пиджаку шефа щекой и вдыхала уже знакомый запах его одеколона. Волнующая мелодия «You & I» побуждала к признанию. Мужское дыхание щекотало висок и заставляло трепетать от долго сдерживаемой страсти. Виктор Валентинович был похож на известного голливудского актера и являл собой полное соответствие моему идеалу. Причем как внешне, так и по характерным качествам. Как только я прошла собеседование в фирме «Дон-маркет», на следующий день была представлена директору. Помню ту минуту, когда открылась дверь, и я несмело шагнула в его кабинет.
Сердце предательски задрожало, сорвалось и покатилось куда-то вниз. Он поднял глаза, посмотрел на новую сотрудницу не дольше двух секунд, кивнул, подписал документы, которые протягивала дама с шиньоном на голове, и занялся делами. Потерял интерес. Как будто меня в кабинете больше не было.
А я умудрилась влюбиться. За эти две секунды. И проработать на фирме четыре месяца, тайно страдать, скрывать свои чувства. И вот сегодня, приняв на грудь расслабляющего лекарства в виде красного муската, я чувствовала, что таю быстрее, чем ледник в Антарктиде.
– Живу одна. Улица Пушкина, дом двадцать два, квартира восемь. Приезжайте.
Босс выпучил глаза, отчего сходство с актером исчезло. Я смутилась. Он оглянулся, убедился, что рядом никого и предложение исходило из моих уст. Посмотрел еще раз.
– Я люблю вас, – прошептала я одними губами.
Музыка предательски закончилась. Я не убирала руки с его плеч, он продолжал держать меня за талию.
– Не уходите.
Я знала, что должна отпустить. Его ждет жена. Сидит за столиком, нервно теребит скатерть и смотрит в нашу сторону.
Руки сжимали мужские плечи, я ногтями цеплялась за ткань его пиджака, как за последнюю надежду на счастье. Он мягко отстранился, сжал мои ладошки и ласково улыбнулся. Так обращаются с детьми. С маленькими капризными детками, которые хотят больше, чем могут иметь. А с женщинами так не поступают. С достойными и шикарными не поступают. А со мной, наверное, можно. Я вернулась к столу, схватила сумочку и выскочила на улицу в надежде найти спасение в сигаретном дыме. Руки тряслись и лишали всяких попыток чиркнуть зажигалкой. От бессилия выступили слезы.
– Черт! Черт! Черт!
– Молодая девушка, а ругается как сапожник, – произнес кто-то совсем близко.
Я замерла и повернулась на звук. По законам жанра на этом месте должна была оказаться обожаемая мной личность. Тот единственный мужчина, ради которого я четыре месяца исправно хожу в офис и терплю нелюбимую работу. Но по закону подлости рядом со мной собиралась покурить его жена.
– Вас Леной зовут вроде бы? – выпустила она струйку дыма в ночное небо.
– Викой.
Я была уверена, что мадам Плетнёва спутала имена нарочно. Ей не нравилась моя смелость, этот совместный танец с шефом. Не нравилась я.
Перейти к странице: