Ушла я от Дениса ближе к обеду. Настроение старой щеткой пакостно скребло внутри. Стыд заворачивал плотным поролоном холодный субботний день. Выйдя на своей станции, решила пройтись и проветрить мозги. В сумке зазвонил мобильный. Экран светился именем абонента «Денис из поезда». – Лучше бы он там остался, в поезде, – проворчала я и отключила телефон. Маринка оставила записку, что отправилась на рынок. Светка уехала на выходные домой, так что квартирка была в полном моем распоряжении. Я рухнула в кровать не раздеваясь. – Вика! Вика, просыпайся! – Что случилось? Я с трудом разлепила глаза и села на кровати. По комнате металась Маринка, издавая какие-то утробные звуки. Она руками закрывала лицо и тряслась как эпилептик в припадке. – Марин, что с тобой? – Больно! Мне больно! – выла подруга. – Маришка, что случилось? – Обожглась. Я кружила вокруг, как испуганная птица возле гнезда, не зная, чем помочь. Маринка рыдала, чертыхалась и на мои просьбы убрала руки от лица. Я закусила губу и прикрыла ладонью рот, чтоб сдержать эмоции. Выглядела она как Баба Яга без грима. Нос, щеки, губы, подбородок и шея покрылись красными бугристыми пятнами. Мимика причиняла ей сильную боль, ревела она беззвучно и старалась не двигать губами. – Маришка, чем тебе помочь? – Печет, – хныкала подруга, стараясь не прикасаться к лицу. – Тебе нужен доктор. – Спаси меня, – слезы капали на пол, – сейчас спаси. Я металась по квартире, не зная, что ей предложить. Забежала на кухню, схватила крем от ожогов, выдавила на ладонь и стала аккуратно размазывать жирную консистенцию по обожженным местам. Она мужественно терпела и отвечала сквозь сцепленные зубы. – Как тебя угораздило? – Печень жарила. – И что? – Она стрельнула. Раскаленным маслом мне в лицо. Больно, – застонала подруга. – Сейчас, сейчас. Марин, ты не знала, что масло может стрельнуть? Зачем лицо подставила? – Умная какая! – процедила Маринка. – Прости, ведь не первый раз ее готовишь. – Вика, ничего, что от тебя перегаром за версту несет? Пришлось закрыть рот, молчать и дышать через нос. Через час Маринке стало легче. Мы приняли успокоительного в виде бокала красного сухого и мне тоже полегчало. Марина больше не стонала и не плакала. Лежа на кровати, она раздавала указания и гоняла меня из кухни в комнату. – Вика, принеси попить. Я протянула стакан с водой и вернулась дожаривать злополучную печенку. – Вик, а трубочка? – кричала она из комнаты. – Губы болят. Я соскребала пригоревшие кусочки, плакала от лука и злилась на Маринку. – Вика, положи творог в холодильник. Я купила на рынке, он там в пакете на столе. – Хорошо. – Вика, подай журнал. Тут я уже не выдержала: – Знаешь что? – Я влетела в комнату, вытянув вперед ложку с остатками пригоревшей печенки. – Встань и сама возьми. У тебя ноги целые. – У меня болевой шок, – заныла подруга. Я открыла рот, чтобы сказать Маринке гадость, но входная дверь распахнулась раньше. С большими клетчатыми сумками ввалилась Светка. – Девочки, в чем дело? Почему телефоны отключены? Я ждала, что встретите на вокзале. Я им сумки тащу с едой, а они на кровати лежат. – Светка! Приехала! – закричала «пострадавшая». – А чем это у вас воняет? Света скривилась. Я посмотрела, как Марина забирается обратно под одеяло, будто ее это не касается. – Печень жареная. Смертельное производство с плачевным исходом. Видишь, у Марины аллергия, съела кусок и лицо покрылось слизью. – Дура, – прошипела она из-под одеяла. Света села на кровать, выпучила глаза. Забыв снять обувь, она прошагала осматривать «плачевный исход». – Марин, что у тебя с лицом? – Больно, – скривилась Маринка. – Обожглась. – Как? Когда это случилось? – Свет, все готово. Садись за стол. Печень будешь? – крикнула я из кухни. – Не-а, – испуганно замотала головой она. И отсела подальше. – Я обожглась, это не аллергия, – обиделась Маринка. – Чем? – Раскаленным маслом. В лицо брызнуло. – Ой, бедненькая. Чем тебе помочь? – Витка кремом намазала. – А я слышала, соком сырого картофеля надо. – Как я завтра на работу пойду? – захныкала Маринка. Я вошла в комнату и распахнула окно для проветривания. – Как обычно. Сначала пешком до остановки, потом на трамвае, затем на метро, еще раз пешком и ты в офисе. Марина сверкнула молниями. Прищурила глаза и сказала Светке: – Вика дома не ночевала. – Интересно вы развлекаетесь в мое отсутствие. – Тебе уже лучше? – я наклонилась к Маринке и выдернула из-под ее головы подушку. – Вик, где ты была? Колесница по имени «женское любопытство» запустилась. Теперь ее не остановить. – У парня. – Кто он? – не отступала Света. – Денис. Денис из поезда. – Этот тот, который считал тебя глухонемой?