– Мой мальчик, – едва не прослезился мистер Лис, хотя искренности в его словах не было ни на йоту. – В таком случае не согласился бы ты прогуляться в библиотеку Британского музея? Вдруг, листая исторические фолианты и прессу за последние пять-шесть лет, тебе удастся найти то, что невольно упустили мы с инспектором? – Э-э, а что именно мне искать? – Всё, что может касаться символики, значения, применения знака шестиконечной звезды! На минуточку я представил себе общий объём переворачиваемых страниц книг и газет. Потом взвесил этот адский труд в сравнении с тем, что я останусь в доме один на один с драчливым, как галльский петух, дворецким… – Конечно, сэр! Буду рад, сэр! Почту за честь быть полезным, сэр! – Вот и прекрасно. Я, пожалуй, прилягу отдохнуть, а ты не спеши, если вернёшься раньше восемнадцати часов, то просто продолжите ваши тренировки с Шарлем. – Боюсь, мне никак не успеть даже к восемнадцати тридцати, – виновато развёл руками я, втайне радуясь, что мордобоя на сегодня больше не будет. Месье Ренар улыбнулся, написал несколько слов на своей визитке и попросил предоставить её смотрителю на входе в библиотеку. Пока я обувался в прихожей, дворецкий молча сунул мне кусок хлеба с вонючим французским сыром. Хлеб я слопал сразу, а зеленоватый сыр был отправлен в люк ближайшей канализации, откуда сразу раздался мат возмущённых крыс. Идти было недалеко, минут двадцать – двадцать пять пешком, просить деньги на кеб мне и в голову не пришло. Во-первых, я любил пешие прогулки, а во-вторых, кебмены с недавних пор вызывали у меня суеверный ужас. Я не разбираюсь в лошадях, я их даже боюсь, и я абсолютно не настроен вникать во все эти толерантные тонкости, старательно улыбаясь каждому и с каждым говоря на понятном ему языке. Да пребудет с ними пресвятой Ньютон. А пока я вприпрыжку топал по залитым сентябрьским солнцем улицам, в голубом небе коварные облака только делали вид, что являются пушистыми овечками, на деле же в любой момент грозили обернуться тучами и пролиться коварным лондонским дождём. Прохожие спешили по своим делам, ни людям, ни «близким к природе» не было до меня ровно никакого дела. Строгие полисмены стояли на каждом перекрёстке, горстка шустрых енотов в коротких полосатых штанах и кепках якобинского фасона носилась взад-вперёд с газетами под мышками, зазывно крича: – Свежие новости! Утренняя «Таймс»! Маньяк-убийца пойман! Злодей орудовал не один! – Благодаря уму инспектора Хаггерта и храбрости его подручного Гавкинса Лондон может спать спокойно! Всего полпенса! Уличный маньяк и убийца пойман! Не удержавшись, я остановил одного енота и спросил его в лоб: – А про консультанта мистера Лиса там написано? – Гони монету, парень, – нагло осклабился тот. – У меня нет денег. – Тьфу, развели же голодранцев, – фыркнул енот, но потом сменил гнев на милость. – Нет там ничего ни про какого лиса. Хотя сам-то я читать не умею. – Тогда откуда знаешь, что нет? – вновь воодушевился я. Но он не ответил, бросившись в обход к паре хорошо одетых джентльменов, уговаривая купить свежую прессу, и, кажется, таки сумел всучить им газетку. Лично меня, конечно, слегка покоробило, что вся слава досталась полиции. Ведь, по сути дела, саму операцию продумал и блестяще провёл именно мистер Лис. Ну, естественно, не без моего скромного участия. Однако если даже его имя не фигурирует в прессе, то уж обо мне, наверное, вообще не упомянуто ни одной буковкой. Это как? Мысль о том, как это несправедливо, занимала мою горячую голову довольно долго. Я даже подумывал развернуться, найти, где в городе расположен офис газеты «Таймс», и предложить редактору эксклюзивное интервью об истинных героях вчерашних событий. Почему бы и нет, ведь честные лондонцы имеют право знать правду! И только показавшееся за поворотом величественное здание библиотеки Британского музея вернуло меня к осознанию собственного долга. Я был послан, чтобы найти всё, что связано с символикой шестиконечной звезды, и, разумеется, не подведу своего учителя и работодателя. Он должен знать, что на меня можно положиться. Вприпрыжку поднявшись по ступеням с колоннами греческого образца, я сразу направился в главное здание. Вход для учащихся и студентов был бесплатный, тут мне ничего не пришлось бы выдумывать и хитрить. Но чтобы без посторонней помощи суметь найти нужную информацию среди четырёхсот тысяч книг на всех языках мира плюс отделы египетских, сирийских, шумерских, греческих и римских рукописей, а также лондонских фолиантов раннего Средневековья… Вот это было совершенно немыслимо. Я нуждался в помощи специалиста. На входе, в обширном фойе, за столиком сидел очень худой мужчина лет восьмидесяти, не меньше. Про таких говорят «одной ногой в могиле, но не дождётесь, он ещё всему миру плешь проест». Что ж, набравшись духу, я сделал шаг вперёд и храбро вытащил визитку месье Ренара. Старик молча взял её, понюхал, даже прикусил и лишь после этого прочёл вслух. Голос у него был похож на скрип протеза знаменитого одноногого пирата Джона Сильвера. – Итак, что общего у ворона и письменного стола? Кхм… кхм… загадка в стиле раннего Кэрролла. Что ж… чем могу быть тебе полезен, мальчик? – Мистер Лис хотел, чтобы я нашел и записал всю информацию о символике шестиконечной звезды. – Кхм… идём со мной. – Он удивительно легко поднялся на ноги и так быстро устремился вперёд, что мне пришлось почти бежать за ним трусцой. – Значит, рыжехвостый завёл себе нового помощника? Ну-ну… кхм… надеюсь, ты окажешься попроворнее предыдущих ребят. Кхм… – Сэр, а что вы имеете в виду под предыдущими? Их было много? С ними что-то случилось? Где они теперь? Мне бы хотелось всё-таки знать… Ответа я, разумеется, так и не дождался – кому тут интересно со мной болтать, верно? Тем временем он распахнул дверь в какую-то крохотную, полутёмную комнатку под лестницей: низкий стол, грубо сколоченный стул, пачка дешёвой бумаги и вполне сносное электрическое перо. Потом зажёг модифицированную лампочку Эдисона, единственную под потолком. – Жди здесь, кхм… Я только-только успел усесться за стол, вытянув ноги, как передо мной выросла солидная гора толстых книг, штук десять или пятнадцать фолиантов. – Полагаю, ты говоришь только по-английски, – скорее утвердительно, чем вопросительно зевнул старейший работник библиотеки. – Здесь, кхм, всё, что написано на великом языке Британии. Если не найдёшь ответа у нас, значит, его нет нигде, кхм… время до шести вечера. – Благодарю вас, сэр, но я… Он не стал меня слушать, просто закрыл дверь и запер её на ключ с той стороны. Вот ведь милейший человек! Мне дико повезло, что я не страдаю клаустрофобией и не боюсь замкнутых пространств. Ладно, вопрос судеб предыдущих учеников моего наставника может подождать до вечера. Но не думайте, что я про это забуду или отстану! А сейчас я как никогда был полон решимости доказать мистеру Лису свою чрезвычайную полезность, усидчивость и работоспособность. И, если для этого придётся перелопатить сколько-то тонн научной литературы, я это сделаю, уж будьте покойны… Итак, первый символ, разумеется, звезда. Первоначально она встречалась ещё в седьмом веке до нашей эры, и её изображение приписывалось учёному-еврею Йешуа бен Йешаяу. Впоследствии же она стала именоваться звездой Давида в честь одноимённого иудейского царя, который приказал рисовать её на щитах своего войска. Однако многие историки считали, что это печать великого Соломона: два треугольника, наложенные друг на друга, вершиной вверх и вершиной вниз. Якобы так царь запечатывал в сосудах непокорных его воле джиннов. В мистическом плане эта же звезда (Небесный Гвоздь, Глаз Севера, Полярная звезда, Синее Око и так далее) может иметь как положительную, так и отрицательную окраску в зависимости от мнения трактующего лица. Благодаря математически выверенной схеме рисования масоны взяли себе этот знак на вооружение, так в восемнадцатом веке звезда Давида (Соломона) в равной мере называлась и масонской звездой. Однако в определённых кругах она и по сей день считается мощнейшим символом защиты от холодного оружия и враждебных чар. В разных трактовках и прочтении ей уготовано почётное место в культуре почти всех европейских, азиатских и даже заокеанских народов. В общем, как вы поняли, я практически не заметил течения времени, и скрежет ключа в замке заставил меня вздрогнуть он неожиданности. – Кхм… молодой человек, вижу, вы уже управились? – Очень надеюсь, сэр. Я весьма благодарен вам за участие. – Неужели? – Старик вдруг резко шагнул вперёд и мгновенно поймал в тиски пальцев моё ухо, безжалостно его выкручивая. – Дрянной мальчишка, раз ты такой умный, кхм… скажи-ка мне, что общего у ворона и письменного стола? – Перья, – просипел я первое, что пришло мне в голову. – И на вороне, и на письменном столе есть перья! Ну, на вороне точно, он же птица, а на столе, потому что он… – Письменный. – Библиотекарь нехотя отпустил моё ухо. – Это же элементарно, кхм… – Я могу идти, сэр? – Проваливайте, юноша. – Что-нибудь передать мистеру Лису? – отойдя на безопасное расстояние, расхрабрился я. – Что когда-нибудь его шкура украсит каминный зал нашего уважаемого заведения. Но я… кхм… жду! С него следующая загадка. Домой я летел как на тех же вороновых крыльях. Ну, если теперь мне позволительно назвать жилище месье Ренара своим домом. Пусть временным, но раз я там живу, то почему бы и нет?! Главное, что мне удалось собрать массу полезных сведений, и можно было смело предстать перед своим щепетильным учителем с полным отчётом. Пару раз я чуть было не сбил с ног случайных прохожих, беззлобно пытавшихся дать мне в ответ воспитательного пинка или отвесить вежливую затрещину, один раз чуть не угодил под громыхающие колёса парового кеба с гнедым возницей в зелёном котелке, три раза с трудом отбился от енота, всенепременно желающего всучить «Таймс» со скидкой, уже за один пенс. Тем не менее приблизительно в восемнадцать двадцать пять я уже поднимал ручку электрического молотка. Дверь открыл старый дворецкий, как всегда, без лишней спешки, но преисполненный высокого достоинства. Я тихо шмыгнул в дом. – Майкл, вы радуете меня своей пунктуальностью, ровно половина седьмого вечера, – приветствовал меня Лис, сидя в расшитом персидском халате у камина. – Итак, вам удалось что-либо нарыть? Я молча достал бумаги из-за пазухи и протянул ему. Ренар вновь нацепил очки на нос. – Что ж, это интересно. Недурственно. Логика имеет место быть. Однако же вряд ли имеет смысл. – Я не нашёл нужного ответа? – О нет, мой мальчик, скорее вы нашли слишком много ответов. И я слегка ошеломлён таким обилием версий. Уже доподлинно известно, что наш маньяк не иудей и не мусульманин. Точно так же он не принадлежит к масонскому ордену. Однако же на допросе ему пришлось признаться, что места для убийств он выбирал не случайно. Точно так же не случайно и то, что это были молодые женщины от семнадцати до двадцати пяти лет. – Двадцать пять – и молодая? – искренне засомневался я. – Майкл, тебе самому сколько? – Почти четырнадцать, сэр. – Думаю, это и есть ответ на твой вопрос, – рассеянно пробормотал мой учитель и, ещё раз перелистывая мои заметки, зевнул: – Утомительный был денёк, не правда ли? А вот вечер может быть чуточку интереснее? – Видимо, на моём лице что-то отразилось, поскольку, не спрашивая меня, он ответил: – Напротив нашего крыльца остановился паровой кеб, ты не мог этого не слышать. Полиция пользуется собственными бронированными экипажами. Следовательно, это гость или клиент. Лично я гостей не жду. А ты, Шарль? – Нет, месье. – А ты, Майкл? – Нет, с чего бы? Разве что бабушка могла бы зайти за авансом или виски. Вы ведь оставили ей адрес? По хитрющей ухмылке Лиса я понял, что никаких контактов он не оставил и, случись что, мучающейся похмельем бабуле просто негде меня искать. Хотя вряд ли она и захочет, честно говоря. Пока у неё есть табак и алкоголь, забота о внуке занимает в списке её интересов примерно тысяча шестьсот сорок восьмое место. Разумеется, цифра взята с потолка, но она хотя бы приблизительно говорит о том, как я ей дорог. – К вам мадемуазель, месье!