Хвасс, естественно, осознавала всю серьезность ситуации, и, если им требовалась помощь с тем, чтобы ускорить ход событий, она окажет содействие. А пока они будут ждать результатов, хватает ведь другого, с чем необходимо разобраться как можно быстрее. — О чем ты? — спросил Бекстрём. «Еще более натянутая улыбка», — подумал он. — Да, скорее всего, произошла какая-то ошибка при занесении в регистр. Такое, к сожалению, случается постоянно. Мне приходилось сталкиваться с подобным неоднократно. Отпечатки пальцев, ДНК, даже обычные пробы крови порой исхитряются перепутать. Нам надо переговорить с теми, кто отвечает за это дело, и в полиции, и в судебно-медицинском центре, и в миграционном департаменте. Да, и с ответственными лицами в Государственной криминальной полиции, естественно. К древним бумагам, которые годами пролежали в каком-нибудь старом рабочем регистре, я никогда не питала особой слабости. — Это тоже делается, — сообщила Надя. «Интересно, что с ней не так, — подумала она. — Наверняка ведь есть еще что-то еще, помимо не слишком большого ума». — Это же просто замечательно, — констатировала Ханна Хвасс. — Тогда все на мази, как вы в полиции обычно говорите. Да, еще одно дело, кстати. В следующий раз встретимся только в понедельник, потому что в эту пятницу я занята. Мы провожаем шефа на пенсию. — Какая жалость, — вздохнул Бекстрём. — Нет, не то, что ты идешь на проводы, а то, что мы не сможем увидеться. «Порой приходится радоваться и малому», — подумал он. — Ничего, не беспокойся, Бекстрём. Есть еще вопросы, которые следует обсудить прежде, чем мы расстанемся? Все восемь человек, сидевшие в комнате, покачали головой. «Ряды сомкнулись», — одобрительно подумал Бекстрём, когда провожал прокурора к лифту с целью убедиться, что она покинула здание. — О’кей, — сказал он две минуты спустя, когда вернулся в совещательную комнату и закрыл за собой дверь. — Мы наконец получили себе на шею прокуроршу, которая явно не семи пядей во лбу. И как нам разбираться с ней? Твое предложение, Ниеми? — Рано или поздно это происходит, — сказал Ниеми. — Сейчас случилось с нами. То, о чем она говорила, мы сделаем, да чего там сделаем, уже занимаемся этим. Давайте не будем тревожить ее до понедельника. Мне надо встретиться с Тойвоненом по одному делу, так что у меня будет возможность обсудить с ним остальное. С глазу на глаз. — Спасибо тебе от нас за это, — сказал Бекстрём. «Даже финский кавалерист встал в строй», — подумал он. — Если кому-то интересно услышать, почему она ведет себя таким образом, у меня есть идея на сей счет, — продолжал Ниеми. — А я и не догадывался, что ты еще и психиатр, — заметил Бекстрём. «Наверное, этому его научили в университете в Хапаранде». — В службе, занимающейся экономическими преступлениями, где она всегда работала, прокуроры, экономисты и ревизоры правят бал, — сказал Ниеми. — Простые души вроде нас должны делать только то, что им прикажут. — Совсем другая корпоративная культура, — ухмыльнулся Стигсон. — Да, примерно так, — согласился Ниеми. — Сама я собиралась вернуться к себе в кабинет, — сказала Надя, поднимаясь и складывая свои бумаги. — Чтобы поискать утешения на русский манер, — предположил Бекстрём. — Совершенно верно, — подтвердила Надя. — Подумать о березовых лесах на моей старой родине. Там, где они настолько велики, что им нет конца. — Знаешь, Надя, — сказала Анника Карлссон, — мы заполучили чокнутого прокурора себе на шею. В принципе не велика проблема, и, если ничего не изменится, я обещаю лично оттаскать ее за уши. Я никогда не слышала о ней. Кто-то знал ее раньше? — Да, я, — подал голос Олешкевич. — Она читала мне вводный курс, когда я изучал юриспруденцию. — И какой она была тогда? — поинтересовалась Кристин Олссон. — Вполне нормальной, по мнению большинства тех, у кого она преподавала. Все четко и ясно излагала. — Значит, ты изучал юриспруденцию… Оле… — Называйте меня Озз, шеф, — предложил Олешкевич и широко улыбнулся. — И что ты тогда здесь делаешь? Если изучал юриспруденцию? — спросил Бекстрём. «Мой собственный Иуда Искариот, пусть у меня лишь семь учеников», — подумал он. — Я здесь, поскольку захотел стать полицейским, — ответил Олешкевич. — Если шефа интересует Хвасс, я, пожалуй, не настолько восторгался ею, как большинство моих сокурсников. — И почему же? — По двум причинам. Во-первых, на мой взгляд, она выглядела слишком самонадеянной. Ей явно не хватало уважения к другим. Есть люди, плохо чувствующие ситуацию. Во-вторых, по-моему, она избегает проблем. Кое-какие вещи могут оказаться достаточно трудными, и нельзя разобраться с ними, просто упрощая, пока сам не сможешь их понять. Тогда ведь упускаешь всю суть. Бекстрём довольствовался кивком. «Пожалуй, все не так безнадежно», — подумал он. 45 Надя не стала искать утешения ни в размышлениях о российских березовых лесах, ни в национальном напитке своей родины. Вернувшись к себе в кабинет, она сразу же позвонила своему знакомому из ГКП и попросила его посодействовать ей в нескольких практических делах, о которых требовалось позаботиться в Таиланде. О том, что она не могла сделать дома, сколько бы бумаг ни собрала. — Мне нужна небольшая помощь коллег, — объяснила она. — Если я пойду официальным путем, как мне известно из собственного опыта, понадобится целая вечность. А неофициальных контактов в Таиланде у меня нет. — Однако они есть у меня, — успокоил ее знакомый. — Поэтому тебе не о чем беспокоиться. Но конечно, я согласен с тобой. Очень жаль, что система столь неповоротлива. — Да, и все равно меня мучат угрызения совести при мысли обо всем том, с чем ты уже помог мне. — И совершенно напрасно мучат. Для чего же тогда нужны друзья, — рассмеялся ее знакомый. * * * Что касается Надиной проблемы, найти на месте кого-то, кто смог бы проверить для нее различные данные, по словам ее знакомого, имелись две возможности. В правовом отделе шведского посольства уже несколько лет работал шведский полицейский, выполнявший функции офицера по связям как с таиландской полицией, так и коллегами в соседних странах. Сам он просидел на этой должности шесть лет вплоть до того, как два года назад вернулся в Швецию. Его преемник был просто замечательным полицейским, которого он знал лично и мог за него поручиться. Проблема состояла в другом. — В чем же? — спросила Надя. «Постоянно эти проблемы», — подумала она. — Я разговаривал с ним вчера, и он, и его жена как раз приехали в Швецию с намерением провести здесь отпуск. Он норландец, и охота на лосей в сентябре святое для него дело. Поэтому он будет дома через месяц с лишним. Если я все правильно понял, ты хочешь, чтобы все было сделано несколько раньше. — Да, — подтвердила Надя. — По крайней мере, при мысли о прокуроре, доставшемся нам. — Я слышал, — усмехнулся ее знакомый. — Ханна Хвасс, пожалуй, далеко не самая умная в их ведомстве. Несмотря на имя, я имею в виду. Послушала бы ты, что коллеги из службы по борьбе с экономической преступностью думают о ней. Большинство из них попали туда от нас, поэтому мы в курсе дела. Когда им наконец удалось избавиться от Масляного Ножа, такое у нее было прозвище — да ты знаешь, ими еще намазывают всякую всячину, и дети обычно делают их из дерева на уроках труда и дарят бабушкам и дедушкам на Рождество, — веселье продолжалось целую неделю. — Могу себе представить, — буркнула Надя. «И как же это решит мои проблемы?» — подумала она. — Поэтому у меня есть другое предложение, — продолжил ее знакомый. — Да, в данной ситуации я буду благодарна за что угодно. — Аккарат Буниасарн, — сказал ее знакомый. — Лучшей помощи я, пожалуй, не смогу тебе предложить. — Аккарат, — повторила Надя. — Прости, но мой таиландский, пожалуй, не слишком хорош. Что это означает? «Счастье по-таиландски, наверное», — подумала она. — Его так зовут, — пояснил знакомый. — Аккарат Буниасарн. Это мой коллега, да и очень хороший друг, он работает в Королевской таиландской полиции в Бангкоке. У нас хватало общих дел, когда я трудился там офицером по связям. Он у них начальник одного из отделов. Человек, ко торого не так легко провести, хотя ростом он, пожалуй, не более метра шестидесяти пяти и выглядит как мальчишка. — И сколько ему лет? — спросила Надя. «Надо же с чего-то начинать», — подумала она. — За пятьдесят, как мне. Поговори с ним по скайпу, тогда ты сможешь посмотреть на него. И я убежден, согласишься со мной. Ему на вид не более двадцати пяти. И он отлично говорит по-английски. — Значит, он хороший коллега? — уточнила Надя. — Лучше не бывает, как я уже сказал. Во-первых, он по нашим меркам примерно старший интендант и работает в национальном отделе в Бангкоке, а он приблизительно как Государственная криминальная полиция здесь у нас, может работать по всей стране.