— Бесполезно, — отмахнулся Олешкевич. — А сама-то ты как считаешь? — Согласна с тобой, — вздохнула Олссон. — Лучше всего было бы поехать Бекстрёму, — сказал Олешкевич. 63 Допрос бывшего портье отеля в Као-Лаке, помогавшего Даниэлю Джонсону выносить из развалин его мертвую супругу, в основном подтвердил данные Ампорн Меесанг. То, что они видели и пережили вместе, похоже, оставило у обоих одинаковые воспоминания. Требовалось детально разобраться только с происходившим в самом доме, куда Меесанг не входила. Спальня располагалась в противоположном относительно входной двери конце дома, и Даниэль Джонсон постоянно шел впереди Виная Паовсонга. Повсюду валялся всякий хлам, упавший с потолка и стен, множество осколков стекла разбитых окон, упавшие предметы мебели, потолочные светильники, рухнувшие вниз. Первое, что они увидели, когда им удалось пробраться в спальню, была опрокинутая большая кровать и голая нога, торчавшая из-под нее. Как раз тогда Джонсон и начал выкрикивать имя своей жены, именно он попытался заползти под кровать, чтобы вытащить ее тело. — Чем занимался ты? — спросил Конгпайсарн. — Я старался приподнять кровать и тем самым помочь ему освободить свою жену, — ответил Винай Паовсонг. — Она же лежала придавленная к полу, как я уже говорил. Постепенно совместными усилиями они добились цели. Все лицо Джейди оказалось залитым кровью. Упавшая потолочная балка ударила по нему. Из одежды на ней была только синяя ночная рубашка. — Ни трусиков, ни бюстгальтера, ничего на ногах? — Нет, — подтвердил Винай. — Я помню, как муж одернул ее ночнушку. Она же задралась до талии, и он опустил ее. — Почему он решил сделать это? — спросил Конгпайсарн. — В этом нет ничего странного, — сказал Винай. — Не только ведь Ампорн стояла снаружи. Кругом бегали люди. Он хотел защитить ее тело от посторонних взглядов. — Да, вполне возможно, — согласился Конгпайсарн. — Ты не помнишь, у нее была кровь на ночной рубашке? — Нет, как мне кажется. По-моему, нет. Я помню только, что у нее все лицо было в крови. Да, и волосы. — Нашейное украшение, которое она обычно носила… — Да, я видел его на ней, когда помогал господину Джонсону вытаскивать ее наружу. Она всегда носила его. Когда ела, когда купалась. Я постоянно видел его на ней. — И ты абсолютно уверен, что вы общими усилиями вынесли наружу именно Джейди Кунчай. — Да, абсолютно уверен, — подтвердил Винай. — А кто же мог там находиться? — У тебя остались еще какие-то воспоминания? — Это было ужасно. Мне же только исполнилось шестнадцать. Я помню, как господин Джонсон все время плакал. Как он разговаривал сам с собой. По-шведски, скорее всего, я не понимал ни слова. Джейди Кунчай и ее мужу не пришлось платить за проживание в Као-Лаке. Это сделала страховая фирма отеля. Джонсон даже получил назад аванс, который перевел с помощью своей кредитки, когда позвонил и зарезервировал бунгало для них. Документы об их пребывании там остались, а помимо прочего, счет, который они так никогда и не получили, и причиной, почему их хранили гораздо дольше, чем требовал закон, была случившаяся трагедия. И прежде всего, это сделали на тот случай, если бы полиция или какие-нибудь властные структуры проявили интерес. Они также могли понадобиться, если бы кто-то в судебном порядке попытался получить компенсацию с отеля. Такие вот дела. А о том, какие воспоминания вызывали к жизни эти бумаги, все предпочитали не думать. Прежде чем улететь последним самолетом из Пхукета домой в Бангкок, Конгпайсарн и Джетджирават проехали мимо отеля, где жили Джейди Кунчай и ее муж, когда цунами забрало ее жизнь. Они прошлись по территории, и там все выглядело точно так же, как до самой катастрофы. Виллы на берегу по-прежнему стояли у самого океана, и единственным новшеством, похоже, были сирены, установленные вдоль берега, чтобы предупредить живущих там до того, как беда нагрянет снова. Покидая территорию отеля, они забрали с собой все доступные документы, касавшиеся пребывания там Джейди Кунчай и Даниэля Джонсона. Счет, который те могли получить от отеля, но взамен оплаченный страховой фирмой. Копии бумаг на все иное, что отель предоставлял им, помимо аренды бунгало: еду и напитки в ресторане отеля или покупки в бутиках, расположенных в его главном корпусе. Там находилась также копия кредитки, имевшейся у Даниэля Джонсона в то время. Платиновой карты «Америкэн экспресс». Стенограмма двух новых допросов, записи в журнале поездок, заказ такси, которое, похоже, так и не прибыло, копия платиновой карты «Америкэн экспресс», пометки, сделанные в так и не оплаченном счете… «Все необходимое такому, как я, чтобы поймать убийцу», — подумал Аккарат Буниасарн, когда на следующий день ознакомился с результатами работы своих помощников в Пхукете. «Так, скорее всего, все и происходило. Зачем ненужные сложности», — подумал он. 64 Шеф шведской конрразведки попросил о новой встрече со своим боссом Лизой Маттей. Как можно быстрее, а лучше сразу же, поскольку то, чем шведский агент влияния Эверт Бекстрём занимался для русских, приняло неожиданный и тревожный оборот. Маттей встретилась с шефом контрразведки уже через пару часов, и, когда он расположился в ее кабинете, компанию ему составлял заведующий отделом министерства иностранных дел, отвечавший за безопасность в своем ведомстве и осуществлявший контакты с СЭПО. — Рассказывай. Что он там придумал? — спросила Маттей, помешивая сахар в своей чашке с чаем, и кивнула в направлении термоса с кофе, стоявшего на столе. — Он пытается засадить за решетку шведского дипломата за то, что тот якобы убил свою жену, — сообщил шеф контрразведки. — Да, человека, которого мы собираемся назначить послом Швеции в Вильнюсе через месяц, — поддержал его завотделом. — Не лучшее развитие событий, как нам кажется, при мысли о политической ситуации. — А он не делал этого? — спросила Маттей и с любопытством посмотрела на своего посетителя из министерства иностранных дел. — Извини, ты о чем? — Ну, будущий посол, — сказала Маттей. — Он в самом деле убил свою жену? — Нет, конечно нет, — заверил ее ответственный за безопасность министерства иностранных дел. — Откуда у тебя такая уверенность? Можно что угодно думать о Бекстрёме, но он неплохой специалист по расследованию убийств. — Это трагическая история, — сказал завотделом. — Женщина, о которой мы говорим, погибла во время цунами в Таиланде двенадцать лет назад. Ее муж работал в то время в нашем дипломатическом представительстве в Бангкоке. Они проводили рождественские каникулы в Као-Лаке, когда все случилось. Его погибшую жену идентифицировали шведские полицейские из ГКП. Там все чисто. Совершенно невозможно, чтобы ее могли убить несколько лет спустя. И кроме того, здесь в Швеции. — Да, это звучит убедительно. Никто ведь не умирает дважды, — согласилась Маттей. — Вы разговаривали с людьми из Государственной криминальной полиции? — Да, — кивнул шеф контрразведки. — Они абсолютно уверены в своем деле. Женщина, о которой мы говорим, умерла во время цунами в 2004 году. — Как они объясняют поведение Бекстрёма? — Что он, возможно, просто сошел с ума, — ответил шеф контрразведки, — а это нельзя исключить при его образе жизни, но… — Мы считаем, что есть другое и значительно более рациональное объяснение, — перебил его сотрудник министерства иностранных дел. — Я понимаю ход вашей мысли, — сказала Маттей. — Швеция назначает женоубийцу своим представителем в Литве. И тем самым бросает тень на эту страну. — Да, это станет просто лакомым кусочком для русской пропаганды, — согласился шеф контрразведки. — Особенно если в качестве источника они смогут ссылаться на шведские средства массовой информации. Мы же знаем, как Бекстрём ищет преступников. Подробности оказываются в газетах постоянно. — Мы установили контакт с прокурором, руководящим расследованием Бекстрёма, — продолжил шеф контрразведки. — Она выразила удивление относительно работы в данном направлении, но, если верить ей, похоже, следователи ее не слушаются. — Вообще-то не впервые кошка пробегает между прокурором и следственной группой. — Да, конечно. Но общая картинка, которую мы получили на этот раз, беспокоит нас. И очень сильно беспокоит. — Да, я услышала вас, — сказала Маттей, — но вы должны дать мне по крайней мере несколько дней. Рассказанное вами новость для меня. Для принятия решения мне необходимо время, чтобы вникнуть в суть дела. «Правы они или нет, — подумала Маттей, — но в любом случае мне пора что-то предпринять на сей счет». Не откладывая, она направилась к своей секретарше, сидевшей в соседней комнате. — Не самые радостные лица у парочки, которая сейчас вышла, — констатировала та и улыбнулась дружелюбно. — Да, уж, — согласилась Маттей. — И если все обстоит так, как они предполагают, я понимаю их. — Чем я могу помочь тебе? — Мартинес и Мотоэле, — сказала Маттей. — Ко мне в кабинет, и лучше сейчас же. — У меня два вопроса к вам, — сказала она пришедшим сотрудникам. — Первый касается нашего собственного одиннадцатого сентября. Террористического акта в Харпсунде, где террорист Аббду Халид и его женщина Хелена Пальмгрен, крот, обосновавшийся в этом здании, лишили жизни двадцать человек, из которых большинство сидели в правительстве, а один был моим предшественником на этом посту. Как много Эверт Бекстрём знает о данном деле? Он же помог нам, — напомнил Мотоэле. — Это же он дал нам первые фотографии, подтверждающие, что наш тогдашний шеф имел сексуальные отношения с Пальмгрен. И я лично получил от него эти снимки. — Но оригиналы он оставил у себя? — Да, — подтвердила Мартинес. — Мы поднимали этот вопрос, но, если вспомнить, о ком мы говорим, не имело смысла пытаться конфисковать их и заставить его подписать обязательство о неразглашении тайны. С его подачи наш тогдашний генеральный директор предстал бы в прессе во всей красе, прогремел бы по всему миру. Бекстрём сделал бы это просто с целью поиздеваться над нами. Он ведь такой. Большой балованный ребенок. — Тогда второй вопрос, — продолжила Маттей. — То, что Пальмгрен от нашего бывшего шефа нужен был не только секс, он естественно просчитал. Почему же не продал информацию газетам?