— Я дам о себе знать в таком случае, — заверил его Стигсон. — Большое тебе спасибо за помощь. — Ерунда, — отмахнулся его коллега. — Передай от меня привет этому дьяволу, когда возьмете его. Высадив Эдвина перед школой, Анника Карлссон поехала прямо к зданию полиции Сольны. В том, что красный автомобиль следовал за Эдвином от его дома до школы, у нее сегодня не было никаких сомнений. Также она не сомневалась, что именно Даниэль Джонсон сидел за рулем. Оставался только один вопрос: как Джонсону удалось узнать об Эдвине. С помощью их прокурора или шефа полиции он не мог сделать этого. Совершенно независимо от того, знакомы ли они и поддерживают ли по-прежнему с ним контакт. Кто-то сказал что-то кому-то, и далее информация попала не к тому человеку. «Кто-то из сотен полицейских, которые каждый день проходили через здание полиции Сольны, — подумала Анника Карлссон. — Самое время поговорить с Тойвоненом, он ведь не только шеф нашего криминального отдела, но и тот, кто вообще знает больше всех относительно других коллег». — И что ты думаешь? — спросила Анника Карлссон, когда полчаса спустя сидела в кабинете Тойвонена и только что облегчила душу. — По-моему, тот, кого ты ищешь, сидит здесь, — сообщил Тойвонен, вздохнув и покачав головой. — Что? — спросила ошарашенная Анника Карлссон. «О чем он говорит? — подумала она. — Из Тойвонена клещами слова не вытащишь». — Ты помнишь, когда мы получили это дело? — спросил Тойвонен. — Если не ошибаюсь, ты прислала мне сообщение по электронной почте в тот же вечер. — Это было девятнадцатое июля, вторник, — напомнила Анника Карлссон. — О’кей, — сказал Тойвонен. — На следующий день Боргстрём зашел ко мне и между делом спросил, не случилось ли чего. Тогда я упомянул, что накануне мы нашли череп с пулевым отверстием. На острове озера Меларен. — Тогда его обуяла жажда деятельности. — Да, конечно, он хотел навязать нам прокурора, но, к счастью, мне удалось остановить его с помощью обычных аргументов. — Печально, что ты не довел дело до конца, — заметила Анника Карлссон и ухмыльнулась. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Тойвонен и вздохнул еще раз. — День спустя, вероятно в конце недели, я столкнулся с Боргстрёмом в торговом центре Сольны. Он немедленно пригласил меня выпить кофе, а потом снова начал болтать. О том, как дела с черепом, сами ли мы нашли его и тому подобное. И тогда я рассказал, что мальчуган сделал это, и дело оказалось у нас, поскольку парнишка живет в одном доме с Бекстрёмом. — Но он никогда не спрашивал его имя? — Нет, однако не так трудно выяснить все. Маленький мальчик, который живет в одном доме с Бекстрёмом. Вряд ли там много детей. — И как мы теперь поступим? — поинтересовалась Анника Карлссон. — Проще всего спросить Боргстрёма, поддерживает ли он по-прежнему контакт с Джонсоном. — И когда мы сделаем это? — Сейчас, — ответил Тойвонен. — Мне все равно надо встретиться с ним и поговорить о совсем другом деле. У тебя есть хорошая фотография Джонсона? — Даже несколько, — сказала Анника. — Могу я позаимствовать твой компьютер? * * * — Как приятно, — сказал их новый шеф пять минут спустя, когда Тойвонен и Анника Карлссон расположились в его кабинете. — Чем я могу вам помочь? — Ты знаешь его? — спросил Тойвонен и передал ему фотографию улыбающегося Даниэля Джонсона. — Да, конечно, — подтвердил Боргстрём и улыбнулся. — Это один из моих друзей детства. Сейчас он работает в министерстве иностранных дел. Очень успешный человек. Если верить слухам, которые ходят в коридорах дворца Арвфурстена, скоро он станет нашим послом в одной из соседних стран. — Вы по-прежнему поддерживаете контакт? — вмешалась в разговор Анника Карлссон. — Да, не каждый день естественно, но мы видимся время от времени. В последний раз встречались месяц назад, ужинали вместе в Селлскапете. Да, в клубе «Лилла Селлскапет». Мы оба его члены. Нас пригласил общий знакомый, недавно вернувшийся в Швецию из-за границы, где проработал много лет. Почему вас это интересует? — А ты, случайно, не рассказывал Джонсону, что мы нашли череп на острове озера Меларен? — спросил Тойвонен. — Мы разговаривали, как это обычно бывает, о событиях на работе, вы знаете. Да, и я почти уверен, что сказал это. Почему? Да просто потому, что мы вместе проводили летние деньки на озере Меларен. Не знаю, говорил ли я, но мы с Даниэлем в прошлом были скаутами. Наш лагерь находился на острове Экерён. — А ты, случайно, больше ничего не рассказал? — спросил Тойвонен. — Не понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Боргстрём, внезапно перестав улыбаться. — Ты, случайно, не рассказывал, что его нашел маленький мальчик, который живет в одном доме с коллегой Бекстрёмом? — поинтересовался Тойвонен. — Да, он ведь спросил, как мы нашли его, и тогда я сказал. Что он оказался у нас, поскольку эту находку сделал парнишка, живущий по соседству с самым известным полицейским Швеции. — Это было глупо с твоей стороны, — буркнул Тойвонен. — Извини? — Дьявольски глупо с твоей стороны, — повторил Тойвонен. — Но в чем дело? Это была ничего не значащая и абсолютно безвредная информация. — Тогда я должен объяснить, почему это не так. Почему она была далеко не безвредной, — проворчал Тойвонен. — Боже праведный! — воскликнул Боргстрём пять минут спустя. — Что я натворил? Это же ужасно. И что нам делать теперь? — Для начала, по-моему, хорошо бы всем держать язык за зубами, — заметил Тойвонен. — Да, но нам надо же составить заявление, — сказал Боргстрём. — Я ведь фактически разгласил секретную информацию. «Карл-Бертиль Юнссон чувствует себя не лучшим образом, — подумала Анника Карлссон, но довольствовалась лишь кивком. — И он неплохой человек». — Как уже сказано, — продолжал Тойвонен, — если мы сейчас просто будем держать язык за зубами, надо полагать, в конце концов все образуется. У меня случались ситуации и похуже. — Вы слишком добры ко мне, — промямлил Боргстрём. — При мысли о том, что я натворил. В десять часов они держали военный совет в кабинете Бекстрёма. Анника Карлссон рассказала, что ей удалось найти, откуда произошла утечка. — Обычная болтовня без злого умысла, — констатировала она. — Если я могу что-то сказать в его защиту, то, похоже, он ужасно расстроился, когда понял, что натворил. — Надо ли нам тогда забыть про Хвасс? — спросил Олешкевич. — Нет, с какой стати? — поинтересовался Бекстрём. — Если она также случайно проболталась, почему мы должны прощать ее. Я собирался задать ей прямой вопрос. — У меня есть предложение, — сказала Анника Карлссон. — И какое? — Давайте позволим Тойвонену спросить ее. Пусть она поймет, что не только нас одних это интересует. — Да, а почему бы и нет, — улыбнулся Бекстрём. «А эта развратница совсем не дура», — подумал он. — Если тебя интересуют снимки Джонсона и его машины, то я дал их Ниеми, — сообщил Стигсон. — Он обещал сразу взглянуть на них. — Хорошо, — кивнул Бекстрём. — А что мы будем делать сейчас? — спросила Кристин Олссон. — Сейчас у нас будет встреча, общая, — сказал Бекстрём. — Мы сядем и подведем итоги и попытаемся наконец навести порядок в этом расследовании. — Как поступим с прокурором? — спросила Надя. — Естественно, она будет участвовать, — ответил Бекстрём. — Я сам поговорю с ней. Мы увидимся в час. Оставшись один в кабинете, Бекстрём сразу же позвонил Хвасс и объяснил ей, что он, к сожалению, вынужден созвать внеочередное совещание следственной группы.