Крики Магнуса стали потихоньку затихать. Ох, пусть это будет хороший знак. – Фамильяр должен был укусить меня, а не его… – Я вертела Кашку в руках, проводя пальцами по резным листьям плюща, которые украшали мой посох. Едва уловимый голубой свет мерцал в одном из завитков. – Не стоит так думать. – Блэквуд снова сел рядом со мной. Далеко под нами рычали волны. Я ткнулась носом ботинка в мягкую землю, рисуя стрелы и круги. Не было ада страшнее ожидания. – Я знаю, ты жалеешь, что мы сюда приехали, – произнесла я наконец, не в силах больше выносить молчание. Блэквуд пожал плечами. Обыденность этого движения была для него нехарактерна. – От нас не было никакого проку в Лондоне. Но по крайней мере, здесь мы что-то можем найти, – сказал он. Уайтчёрч был прав: я не выношу чувствовать себя бесполезной. В этом мы с Блэквудом определенно были похожи. Что еще могло бы заставить его каждое утро вставать и тренироваться в обсидиановом зале еще до восхода солнца? Я пристально вгляделась в резьбу на моем посохе, а затем посмотрела на его. Точь-в-точь такой же. – Иногда мне кажется, что мы абсолютно одинаковые, – вырвалось у меня. – Да. – На его губах появился легчайший намек на улыбку. Он на секунду взял Кашку и провел пальцами по резьбе. Волоски вдоль моих шейных позвонков тут же встали дыбом. В ощущениях была какая-то странная интимность. – Все в порядке. Заходите, – позвала наконец девушка. Мы тихонько зашли внутрь и обнаружили Магнуса лежащим на свернутом в рулон кителе, подложенном ему под голову. Его рука была перевязана, грудь ровно поднималась и опускалась, когда он дышал. Он слабо улыбнулся, когда мы с Блэквудом вошли. – Это самый странный доктор из всех, кого я встречал, – пробормотал Магнус, разглядывая рыжеволосую девушку. Та налила воды в какую-то плошку, чтобы сполоснуть ее, и многозначительно посмотрела на Магнуса. – И пока что – самый умелый, – добавил он. Она добродушно улыбнулась, забросила свои инструменты в мешок и закинула его на плечо. – Здесь немного душно. Мне нужен воздух. Не сказав больше ни слова, девушка прошла мимо нас и вышла наружу. – Надо поблагодарить ее, – сказал Блэквуд и вышел вслед за ней. Я поняла, что он хотел лучше понять нашу загадочную спасительницу. Даже с зажженными свечами здесь было сумеречно. Приближалась ночь; клочок неба в трещине наверху потемнел до темно-фиолетового. Я создала из пламени горящий шар и подвесила его над головой. – Хоуэл? – пробормотал Магнус. Я заставила его лежать спокойно: – Тебе надо отдохнуть. – Тогда побудь со мной. Смейся моим шуткам и скажи мне, что я чудесный… – Он поморщился от боли. – Я не уверена, что от меня будет много проку, – с облегчением сказала я. Было не похоже, что он стоит одной ногой в могиле. – Мне надо тебе сказать… – Магнус сглотнул, затем продолжил: – Мне жаль, что я так вел себя на корабле. Я не знала, что ответить. Чтобы занять себя, взяла один из мехов с водой и наполнила чашку. – Я просто хотел, чтобы мы общались нормально. – Он, поморщившись, завозился, и я помогла ему сесть, почувствовав тепло его тела. – В последний раз, когда мы виделись, я… сказал то, чего мне не следовало говорить. Я скучаю по тебе, Хоуэл. – Магнус утомленно улыбнулся. – Это так ужасно – не иметь возможности шутить с тобой вместе. Я тоже скучала по совместным шуткам. – Друзья? – спросил он. Я молчала, пока подавала ему воду и пока он пил. Потом произнесла: – Я хочу, чтобы мы были друзьями. Но… – Я прикусила губу и заставила себя закончить: – Я не хочу ничего, кроме дружбы. Правда. Именно это я и имела в виду: в конце концов, у меня был Рук, и на то, что я когда-либо испытывала к Магнусу, случившееся наложило свой мрачный отпечаток. Он торжественно кивнул: – Даю тебе слово, я никогда больше не буду об этом с тобой заговаривать. Мы действительно начнем с чистого листа. Он был сама честность и искренность, и, черт побери, я по этому соскучилась. – Что ж, – с облегчением выдохнула я, – думаю, было бы неправильно сказать «нет» человеку, который спас меня. Он просиял: – В самом деле. Довольно героический поступок, разве нет? И эта рана мне даже приятна… – Он застонал, когда пошевелил перевязанной рукой. – Кажется, в какой-то момент с меня сняли рубашку… Должно быть, эта милая девушка чуть в обморок не упала. Я прислушалась: над нами слышались голоса Блэквуда и спасительницы Магнуса. Я заставила его сделать еще один глоток. – Знаешь, я не должна была так холодно обойтись с тобой в доке. Но я была шокирована нашей встречей, – тихо призналась я. – А потом ты стал прежним Магнусом. – Прежним, – повторил он. Его губы дрогнули в слабой попытке улыбнуться. – Я знаю, что ты на меня смотришь, как на веселого дурака. – Магнус вздрогнул от боли. – Но я не из тех парней, что флиртуют с каждой хорошенькой девушкой, ты же знаешь. Никогда раньше я не видела его таким серьезным. Кто знает, что ему довелось повидать за те два месяца, пока мы не виделись? – Да, это так, – кивнула я. Магнус снова лег и осторожно положил руку себе под голову. – Из камней получаются отличные подушки, – сказал он, и я засмеялась громче, чем мне хотелось. Спустился Блэквуд и бесцеремонно шмякнул заплечный мешок на пол. – Ужин, – сказал он, бросив на Магнуса взгляд, который в самых мягких выражениях можно было бы назвать злобным. Магнус приоткрыл один глаз и похлопал по земле рядом с нами: – Иди понянчи меня, Блэки. Мне нужно твое целительное прикосновение. Блэквуд заиграл желваками. Очевидно, его и близко не растрогала схватка Магнуса со смертью так, как она растрогала меня. – Мы не можем разжечь огонь, но у нас есть немного сушеного мяса, – он раскрыл мешок и протянул мне кусок. – Все в порядке? Блэквуд выглядел мрачным, будто между мной и Магнусом могло произойти что-то безрассудное. – Думаю, теперь мне надо подышать свежим воздухом. А ты можешь поиграть в сестру милосердия, – сказала я и с этими словами пошла к выходу, заметив краем глаза, что Блэквуд присел рядом с Магнусом. – Не будешь ли ты так добр покормить меня? – картинно вздохнул Магнус. Блэквуд что-то пробормотал, и я чертыхнулась, ударившись головой о потолок на лестнице. На глаза навернулись слезы, когда я оглядела себя. Платье было грязным, руки выпачканы засохшей кровью. Надо было захватить воды, чтобы хоть как-то привести себя в порядок. Рыженькая девушка сидела на одном из камней и смотрела на горизонт. Туман рассеялся, яркий оранжево-фиолетовый закат был великолепен. Я помедлила, неуверенная в том, что нужно сказать. Очевидно, «спасибо», что же еще? У нее было очень сосредоточенное выражение лица. – Подойди, – она знаком поманила меня к себе. Расправив юбку, я села рядом с ней на камень и немного поерзала, чтобы устроиться поудобнее. Она улыбнулась – ее это развлекло. – Ты бы поела, – кивок на мясо в моей руке. – Никогда не знаешь, когда тебе понадобятся силы. У меня в животе заурчало, и я вгрызлась в сушеное мясо, которое было слишком соленым. Несколько дней назад я ела имбирные хлебцы в библиотеке – как же сильно все изменилось. Но мне не хотелось показаться какой-то изнеженной идиоткой, поэтому пришлось издать одобрительный возглас: – Вкусно. Девушка засмеялась, подобрала с земли свой топор и начала чистить его тканью. У нее были светло-карие глаза – необычный цвет для таких ярко-рыжих волос. В ее взгляде было что-то знакомое, хотя я не могла понять что именно. – Меня зовут Генриетта Хоуэл, – представилась я, с трудом проглотив мясо. – Мы… – Чародеи. Я видела – у вас эти… волшебные палочки. – Она сосредоточенно стала рассматривать свой топор. – Мария Тэмплтон. Она протянула руку для рукопожатия, и я ее приняла. Хватка была сильной, а кожа – загрубевшей. – Мисс Тэмплтон, – сказала я, что заставило девушку от души рассмеяться. Она потрясла головой, отчего ее прекрасные кудряшки разлетелись в стороны. – Ну, это слишком помпезно. Марии достаточно. Вот что… – проговорила она. – Тот, который в мрачном настроении, сообщил, что вы ищете дом. – Да. – Я все равно не хотела рассказывать ей весь наш план. – Что-то вроде того. Мария фыркнула: – В этих краях больше никто не живет. Есть несколько деревенек, но они пусты. Брошенные дома.