— Куда прем? — зычно прокричал бригадир. — Здорово! — Бекк протянул руку, в которой притулилась пятихатка. Они поздоровались, и купюра исчезла. — Не задерживаемся! — прикрикнул бригадир. Он вошли в автобус. Все места были заняты, и никто места дедушке не уступил. Нехай, подумал Бекк. Бригадир влез последним, кивнул водиле. Тот со скрежетом врубил первую передачу. Вместо плавного троганья машина судорожно дернулась. В боку Бекка будто пилой провели, и он едва не потерял сознание. Бригадир сидел на специально оставленном для него месте. Он видел, что парню совсем худо, но даже ухом не повел. На блокпосту знакомую машину не остановили, и они благополучно поехали дальше по Королева. ВДНХ потянулась слева, и от увиденного даже у раненого Бекка едва не отвалилась челюсть. Надо сказать, за время командировки он здесь ни разу не был, хотя обошел всю Москву пешкодралом. Зона выставки была закрыта даже для него. Генерал Мельничук объяснил это так: — Объекты ВДНХ опасны для жизни! Повышенный уровень радиации либо неизвестная науке биологическая зараза! Его друг Вершинин, въедливый как осенний червь в яблоке, конечно бы уточнил: — Так все-таки радиация или биологическое оружие? Но Бекк не был таким, посему только сейчас задался вопросом. А почему все-таки? Внешний вид Выставки обескураживал. За частично сохранившимся забором возвышались деревья-гиганты. Они были гораздо выше обычных, метров сто минимум, со странными густыми кронами похожими на направленные в небо веера. В ветвях темнели крупные плоды. Пока они смотрели один такой плод сорвался с ветки и устремился вниз, сокрушительным тараном ломая другие ветви. Через секунду живая бомба взорвалась внизу, разбросав ярко-желтое содержимое. Сандра испуганно сжала его руку. Бекк ободряюще улыбнулся. На самом деле ему меньше всего хотелось бы оказаться под этим чудо-деревом. Он возблагодарил Бога и канцелярию, что ему не дали допуска в это жутковатое место. Они проехали мимо разрушенной гостиницы «Космос» и осколка стелы. По сведениям аналитиков бомбардировки, здесь не было, и что здесь произошло, одному Богу известно. И еще Мракобою. Судя по последствиям, та еще жара. Автобус шел до Рижского вокзала. Заехав на парковку, разгрузился. — Куда дальше? — спросила Сандра. — Ты спрашиваешь, есть ли у меня план? У меня есть два плана! — ответил Бекк. Парковка была полна работягами. Они кучковались, рассаживались в подъезжающие автобусы и уезжали. Бекк спросил нескольких и нашел тех, то ехал в центр. Конечно в сторону Красной площади их и близко не пустили. — Партаки пошли в наступление! — обсуждали рабочие между собой. — Говорят, ментов побили немеряно! Там вся площадь в трупах! — Они из-под земли шли! — Не все! А только самый главный! Он там во дворце жил, а когда экскаваторами стали рыть, то его потревожили! И главный дал команду всех убить! — Это сам шайтан был! Его появление Черная Старуха предсказывала! Ее в Останкино люди видят! Там же кладбище раньше было, а потом стройка. Вот покойники и взбунтовались. Сначала Башню обрушили, а потом гостиницу «Космос» и ВДНХ! На Выставку до сих пор не пускают! Там у нечисти самое гнездо! Так они доехали до Пятницкой. Угрожающий особняк. Пятницкая 64. Особняк в 2 этажа с башенкой был некогда покрашен в лавандовый цвет. Фасад украшали мраморные кариатиды. Бесспорно, красивое и дорогое здание. — Наверняка мироед из «Газнефти» бабло вложил[37][На самом деле здание построено еще до современных для романа мироедов, в 1866 году]! — решил Бекк. Судьба уберегла особняк от пожаров периода Большой Резни, но время его не пожалело. Ни одного целого окна. Кариатиды с отрубленными головами. Облупившиеся грязные стены. От лавандового цвета одни воспоминания. Войти внутрь можно было зайти прямо с улицы в окно, что они и сделали. В особняке торжествовали убожество и разруха. Обветшалые стены, взбухшие полы с кучами мусора. Смрад испражнений. — И где тут искать? — Бекк тщетно зажимал нос. И так хреново, и еще это ни с чем не сравнимое амбре. На ответ он не надеялся, но неожиданно его получил. — Здесь одно время располагалось посольство Танзании, — сказала Сандра. — Детская комната была наверху. Там среди игрушек Мракобой и спрятал прекаират. Только… — Что? — насторожился Бекк. — Мне кажется, Мракобой сам опасался прекаирата, поэтому избавился при первой возможности. — Ерунда! — Бекк махнул рукой, потом это снилось ему в кошмарах. Здание было засрано до безобразия. Даже дикие видом танзанийцы столько не гадили. Срали здесь безмерно, пола не было видно под фекалиями. Это избавило от нежелательных жильцов, никто не желал жить в нужнике. Но существовала опасность, что среди высохших и хрустящих под ногами гавняшек попадется и свежее гавнецо. С неимоверными трудностями и предосторожностями они поднялись на второй этаж. Бекк был на грани. Перед глазами плыли круги, даже генерал перестал видится. Он все сильнее опирался на девичье плечо, которое оказалось неожиданно крепким. Майор все более убеждался, что поставил на ту девушку. У нее оказалось множество плюсов, за исключением того, что трахать себя давно не давала. Вдвоем они ввалились в детскую, где Бекк вцепился в стену, понимая, что отцепиться от нее уже не удастся без потери сознания и равновесия. Он только слышал, как Сандра ходит по комнате, расшвыривая мусор. Можно было делать ставки: найдет-не найдет. И вдруг раздалось дробное тук-тук-тук. — Мячик! — его губы растянулись в улыбке, и он понял, что силы его иссякли, и он прямо сейчас умрет. Сандра тыкала ему в лице серый твердый шар. — Убери! — выдохнул он. — Мне врача надо! А про себя подумал. Пулю вынуть, кровь восполнить, антибиотиков… В рану ему воткнули десятисантиметровый гвоздь. Он вопил, вопила девушка, потому что шар в ее руках потерял гладкость и покрылся ржавыми иголками. Она отшвырнула шар, но майор этого не видел. Боль распирала изнутри, в ране шевелилось нечто живое. Из пулевого отверстия выпрыгнул блестящий жук, в котором майор с изумлением узрел саму пулю. Дальше стало еще страшнее. В прекаирате разверзлось отверстие и на майора хлынул поток блестящей жирной крови. Он захлебывался и вынужден был глотать, восполняя кровопотерю литрами, хотел выйти из жуткого водопада, но ноги словно приросли к месту. Через бесконечно долгую минуту отверстие на шаре затянулось, не оставив и следа. Майор отер лицо от кровавого душа. Боль ушла. Он пошевелил раненной рукой, та оказалась совершенно здоровой. Протер место раны. На том месте аккуратный шрам не больше вишневой косточки. — И чего Мракобой так опасался? — не понял он. Не успел обрадоваться, как увидел, что метаморфозы с прекаиратом и не думали прекращаться. Шар бешено вращался на полу. Иголки осыпались, превратившись в рыжее облако. Облако отделилось от шара и повисло в воздухе. Сандра переступила, произведя слабый шорох, но этого оказалось достаточно, чтобы облако дернулось и протянула в ее стороны тонкий рыжий луч. Майор понял, что девчонка сейчас побежит сломя голову и предостерег: — Не шевелись! Опыт говорил ему, что ничего хорошего в поведении странного облака нет, а наоборот, в его механистических и одновременно разумных перемещениях таится некая угроза. Так они и застыли. — Боже, если ты есть, помоги нам! — прошептала Сандра. Майор хотел ответить в том смысле, что на бога надейся, а сам не плошай. Но тут им на самом деле свезло. В Москве иногда встречались редкие пешеходы, как те самые беспризорники. В этот раз на выручку сами не зная об этом пришли бомжи. Они занимались мелким мародерством, и неизвестно что не поделили, но в недобрый для себя час разодрались. Облако на шум среагировало мгновенно, собралось в пульсирующий энергетический пучок и стремительно вылетело в окно. Майор кинулся следом, уже не удивляясь своему полному восстановлению. Трое бедолаг оказались в не в том месте и не в то время. Рыжий колкий туман врезался в одного и мигом всосался внутрь. Бомж издал странный горловой звук и отчаянно затряс головой. Губы и щеки обвисли, во все стороны полетели слюни. Возникла сильная асимметрия щек и девиация языка, его высовывание и подергивание. — Ты чего, Петрович? — спросил другой бомж не то что в растерянности, а даже с неким интересом. Не вовремя он решил проявить свои исследовательские качества.