— Ты ничего, ровным счетом ничего не знаешь. Я не пешка. Далеко не пешка… — Ну, значит, конь, тупой мерин… — Давай без оскорблений. Я просто хотел тебя предупредить, что если Балт обнаружит московский след… — Московский кровавый след… — поправил его генерал Рогов. — Как только он обнаружит след, выйдет на людей, его придется убрать. И у нас и в лаборатории есть свои люди, которые все сделают так, что не подкопаешься. Кто слишком много знает, того убирают первым. И Балта надо убрать. — Ты что сейчас сказал?! Убрать?! Балта убрать?! — Раньше думать надо было. Ты сам его подставил. — Но Балт — уникальный человек, таких, как он, больше не найдешь. — Ну и что? Ты говоришь, что я пешка. Вот твой Балт, он действительно пешка. А королям не пристало думать о пешках. — Интересно, и кто у нас король? — спросил генерал Рогов. — Важно, не то, кто в этой игре король, а то, что, как поется в песне, «все могут короли, все могут короли…» — Я знал, что ты подлец. Но то, что ты не только подлец, но и дурак, никак не думал. Ведь таких агентов, как Балт, единицы. — Кстати, ты не знаешь, его семья действительно сейчас в Нью-Йорке? — продолжал о своем генерал Грушевой. — И далась вам всем его семья, — покачал головой генерал Рогов. — Сначала твой Мыськин все выспрашивал, теперь ты… Откуда я могу знать, куда он свою семью спрятал? Я попросил его своих родных увезти подальше. Как видишь, не зря. А успел он это сделать или нет, по правде, не проверял. — Ладно. Сами, без тебя найдем. — Зачем тебе семья Балта? — Ты же сам знаешь, он должен быть у нас под колпаком. А семья — это самая надежная веревочка, за которую в любой момент можно дернуть. — Слушай, Грушевой, я Балта ввел в игру, я его и выведу из игры. Давай передам ему, хочешь, через твоих агентов, чтобы он занимался исключительно лабораторией. А московский след, мол, будут искать Другие. — Да поздно уже, — вздохнул Грушевой. — Почему поздно? — Машина запущена. Балт все равно погибнет при ликвидации лаборатории. Спасибо ему и тебе, за то, что мы теперь имеем точные ее координаты. Санаторий «Путь Ильича», если не ошибаюсь. — Бывший санаторий… — уточнил генерал Рогов. — Правильно, бывший санаторий Министерства торговли СССР «Путь Ильича». Как только все будет готово, начнем штурм, — твердым командным тоном произнес генерал Грушевой. — Ты говоришь так, будто ты опять в ГРУ вернулся, и кабинет у тебя свой есть, и людей в подчинении немерено. По-моему, у тебя что-то с головой. Или ты отстал от жизни. — Это ты отстал от жизни. Свято место пусто не бывает, — расплылся в улыбке генерал Грушевой. — Ты даже представить себе не можешь, как ты близок к истине. — То есть? — не понял генерал Рогов. — То есть, когда ты, никому ничего не сказав, исчез… — Но я же исчез по твоей милости… — Об этом знаем только мы с тобой… — А лейтенант Мыськин? — Ты думаешь, он кому-то что-то может рассказать? Он же пешка… — Все у тебя, блин, пешки… — Ну почему все? Я вот теперь не пешка. Я занял твой кабинет. — По какому праву?! — возмутился генерал Рогов. — Меня пригласили. Как опытного работника. — То есть ты меня убрал. А тебя пригласили?! — Не волнуйся. Я занял не твое место. То есть не совсем твое. Для того чтобы сократить число сотрудников, в ГРУ произвели укрупнение отделов. А меня назначили начальником нового укрупненного отдела. — Но ты же ушел на пенсию… — Да, ушел. Но меня попросили вернуться. Временно. А как известно, нет ничего более постоянного, чем то, что оговаривается как временное. Им нужен опытный работник. Если бы тебя мы не задержали, возможно, начальство назначило бы начальником укрупненного отдела тебя. А поскольку ты бесследно исчез, вспомнили обо мне. — А ты не боишься, что, когда я вернусь, я припомню тебе… Я все-все припомню! — Да ничего ты не припомнишь… Ты имени своего скоро не вспомнишь. — Ты что, мне угрожаешь?! — Нет, констатирую факт. Разве бы я вел с тобой такие откровенные разговоры, если бы собирался оставить тебе память? Вот разберешься с телеграммой и потом… Ладно, об этом позже. Завтра сам с тобой поеду, но шифровку эту мы прочитаем. — Прочитаем… — кивнул генерал Рогов, — что-что, а шифровку мы с тобой обязательно прочитаем. — Я сразу доложу. Операция по предотвращению терактов в двух русских городах будет моим вторым важным делом на новом посту заведующего укрупненным отделом ГРУ. — А первым делом что будет? — уточнил генерал Рогов. — А первым делом будет уничтожение расположенной в горах секретной лаборатории. Для того чтобы не будоражить народ, мы уничтожим расположенный рядом лагерь боевиков. А уничтожение лаборатории будет фигурировать лишь в секретных сводках для внутреннего пользования. — Но там же люди… — проговорил генерал Рогов. — Там нет людей. Там враги. А к врагам жалости нет и не может быть. — Ты подлец! — Поосторожней! Не забывай, с кем разговариваешь! — раскраснелся генерал Грушевой и вскочил. Но тут противным визгливым звонком в кармане его куртки ожил мобильник. Звонок, очевидно, был очень важный, потому что генерал Грушевой раскраснелся еще больше и, повернувшись спиной к Рогову, а значит, и к кустам, где, устроившись на камне, все слышал Муму, направился подальше от скамейки. Очевидно, звонил кто-то очень важный. Генерал Грушевой был настолько сосредоточен, что Муму понял: лучшего момента для побега не найти. Муму выхватил пистолет и, стараясь не шуметь, осторожно вышел из кустов. Генерал Рогов среагировал моментально. Они с двух сторон напали на генерала Грушевого. Муму заткнул генералу Грушевому рот рукой раньше, чем тот успел крикнуть. Генерал Рогов тем временем выхватил у Грушевого его мобильник, в котором все еще звучало тревожное мужское: — Але, але, товарищ генерал, что там случилось?! Глава 16 И без номера, который высветился на экране, генерал Рогов узнал этот голос. Но Дорогину ничего не сказал. Зафиксировав в памяти и номер телефона и голос, он отключил трубку. Теперь им предстояло нейтрализовать генерала Грушевого и каким-то чудом остановить или взять под контроль операцию по уничтожению лаборатории. Невинные люди не должны были погибнуть. Через черный ход, ключи от которого они нашли в кармане у генерала, они затащили Грушевого в ту самую башню, где только что томился генерал Рогов. Уложив генерала Грушевого со связанными руками и кляпом во рту на постель и заперев на ключ комнату, Муму и генерал Рогов, не рискуя выходить через калитку, отыскали самый темный угол каменной ограды, перелезли через нее и, добежав до стоящего за углом мотоцикла, в буквальном смысле слова помчались на нем в сторону шоссе на Москву. Даже при благоприятном стечении обстоятельств времени у них было в обрез. Человек, звонивший генералу Грушевому (это знал генерал Рогов и об этом догадывался Муму), принадлежал к самому высшему эшелону власти. И то, что генерал Грушевой резко отключился от разговора, а потом так и не перезвонил, не может не насторожить звонившего. Значит, на дачу будут посланы люди, которые обязательно обнаружат генерала Грушевого. Надо быть готовыми к тому, что на въезде в город их остановят и проверят. На въезде в город среди проверяющих вооруженных автоматами гаишников они сразу усмотрели лейтенанта Мыськина. Их спасло только то, что как раз в это время в Москву направлялась целая бригада рублевских байкеров. Муму с генералом Роговым в шлемах сошли за рублевскую братию. — Хорошо, что я жену в санаторий отправил. А то бы, бедная, сейчас с сердечным приступом лежала, — вздохнул генерал Рогов, когда Муму свернул в один из ближайших к зданию ГРУ дворов. Муму снял шлем и помог освободиться от громоздкого наголовника генералу Рогову.