Даниил никогда не произносил даже мысленно фразу «Я сам во всем виноват». В этом не было смысла. Вина засела в каждой клеточке его тела настолько прочно, что облекать ее в словесные или мысленные формы было незачем. Восемнадцать лет он носил в себе этот груз. Груз, который не мог разделить ни с кем. Кроме Марины. Сегодня должна быть поставлена последняя точка. Сегодня он сделает ей предложение, которое спасет их обоих — и его, и отца. Без пяти минут семь Даниил остановил машину напротив входа в парк Искусств. Был понедельник, людей вокруг почти не наблюдалось, и Хвостов-младший смог сразу увидеть выходившую из такси Марину. В голове мутилось от выпитого, настроение было хуже некуда, и Даниил чуть не забыл на сиденье купленную по дороге царственную алую розу. Уже отойдя от машины навстречу Марине несколько шагов, вспомнил, вернулся, достал цветок и протянул подошедшей девушке. — Привет, — сказала она, принимая розу. — Какая красивая… — Как ты… Хотя что это я — ты гораздо красивее. Марина улыбнулась: — Что-то тебя, Даниил, на шаблонные комплименты потянуло. Пойдем, — она взяла его под руку, и они молча пошли по пустынной аллее. — Ты давно не звонил, — сказала Марина. — Дела? Хвостов-младший понял, что она не желает вспоминать об инциденте в кафе. Что ж, так будет легче. — Марина, у меня к тебе очень серьезный разговор, — произнес он, понимая, что дороги назад для него нет. — Не хочу на ходу, давай присядем, вон там летнее кафе. Они сели за легкий пластиковый столик под огромным зонтом. Сразу появился молодой парень-официант, застыл рядом вопросительным знаком. Даниил почувствовал, что без водки начать будет трудно. — Марина, что ты будешь? — Кофе и мартини, пожалуйста. — А мне сто пятьдесят текилы и лимонный сок. Если нет текилы, то водки. Говоря это, он следил за реакцией Марины. Девушка внешне ничем не выразила своего отношения к тому, что уже довольно нетрезвый ее бывший клиент перед серьезным разговором хочет выпить еще. Официант принес заказ и исчез. Даниил залпом выпил половину водки и с места в карьер заявил: — Как ты поняла, я знаю о твоих отношениях с моим отцом… Он сделал паузу, ожидая какого-нибудь замечания со стороны Марины. Но та молчала, бесстрастно глядя на него зелеными кошачьими глазами. «Вот, ведьма… Ладно…» — И одновременно ты знаешь, что стала мне необходимой… Девушка удивленно приподняла брови, но снова ничего не сказала. — Тебе предстоит принять важное решение — выбрать между сыном и отцом… — Даниил, решение я приняла давно, — все так же спокойно сказала Марина. — Гораздо раньше, чем познакомилась с тобой. Ты бы узнал об этом намного раньше, если бы не пренебрегал общением со своим отцом. Из этих отношений никто секрета не делал. Предвидя твои замечания, скажу, что, пока была жива твоя мама, между нами ничего не было. — Возможно, тебе придется изменить свое решение, — сказал Даниил, допив водку. — Что заставит меня это сделать? — поинтересовалась Марина, которую ситуация начинала беспокоить. Как профессиональному психологу, ей становилось ясно, что Даниил начинает терять над собой контроль. Но то, что она услышала, не лезло ни в какие рамки. — Отца хотят убить. Я могу его спасти, если ты станешь моей. Даниил замолчал, щелчком пальцев подозвал официанта и указал ему на пустой графинчик. Через полминуты он был заменен на полный. Марина молчала, переваривая услышанное. То, что это не было пьяным бредом, она понимала. И то, что у Матвея много врагов, — тоже. Стоп. Кассета… Да нет, Даниил таким бы не стал заниматься. Не его тип поведения. Этот скорее напьется и сунет палец в пасть тигру (внучка Матвея взахлеб рассказывала о папиной храбрости), чем будет искать актера и снимать глупое кино… — Кто хочет убить Матвея… Ивановича? — спросила она. Теперь спокойствие давалось ей гораздо труднее. — Неважно кто. Важно, что я могу это предотвратить… Даниил действительно в этот момент был уверен, что ему удастся уговорить Купцова не принимать к отцу крайних мер. О том, как он это сделает, Хвостов-младший не думал. Марина прикрыла глаза. Ее профессиональная подготовка не давала прямого ответа на вопрос, как поступить в такой ситуации. Впрочем, можно попробовать способ, который иногда применяют для уговоров террористов, взявших заложников. Нужно успокоить взвинченного террориста, готового в любой момент спустить курок или выдернуть чеку гранаты, убедить его вступить в переговоры… После этого довольно часто бандит сам отпускает заложников. Заодно нужно вытянуть из сидевшего напротив «террориста» как можно больше информации. Тем более что он пьянеет на глазах. Но ни в коем случае нельзя давать окончательный ответ — ни положительный, ни отрицательный. — Даниил, — тихо сказала Марина, используя интонации, которые применяют на сеансах гипноза. — Ты мне небезразличен. Но и твой отец тоже. Он любит меня… — Он может без тебя обойтись, а я — нет, — безапелляционно заявил Даниил. — Ты единственная женщина на земле, которая может спасти меня… — От чего? От кого? — От меня самого… Вот видишь, даже стихами заговорил… — Послушай, а тебе не кажется, что ты все усложняешь? Неужели на мне свет клином сошелся? У тебя же девушек знакомых — пруд пруди. Ты же красивый, видный, богатый молодой мужчина. У тебя есть выбор! — У меня нет выбора. Даниил замолчал и молчал довольно долго. Не зная, что сказать, Марина тихо произнесла: — Даниил, от кого твоему отцу грозит опасность? — Он сам знает от кого, — пробормотал сын. — Я смогу… снивелировать ситуацию. — А если не сможешь? — Смогу, — упрямо повторил Даниил. — Я скажу Купцову… И тут он даже сквозь алкогольные пары понял, что проболтался. Марина же сделала вид, что ничего не слышала. — Вот что, милый Даня, — сказала она задушевным голосом. — Давай мы с тобой так поступим. Я должна подумать. Пока я тебе не говорю «да». Но не говорю и «нет». Я думаю, что жизнь твоего отца и тебе самому не безразлична, правда? — Знала бы ты… — пьяно протянул Даниил. — Он меня лишил будущего. И прошлого. Банзай!!! — вдруг заорал несостоявшийся самурай Хвостов-младший и, вскочив из-за стола, принялся громко и внятно читать по-японски какое-то хокку. Закончив, он опустился на место и мутным взглядом посмотрел на Марину, которая тоже вскочила, готовая бежать. Из-за стойки на них настороженно смотрел официант. Молодая пара, проходившая мимо, недоуменно переглянулась. — Даниил… — позвала Марина. — Поедем ко мне, — совсем уж упавшим голосом пробормотал тот. Видно, в чтении стиха он выплеснул всю оставшуюся энергию. — Поедем. Я тебя отвезу, — Марина расплатилась и буквально потащила Даниила к машине. Впихнув его на заднее сиденье «вольво», она завела мотор и поехала в сторону Кутузовского проспекта. Дом, где живет Даниил, ей как-то показывал его отец. …Хвостов-младший проснулся посреди ночи в машине, стоявшей во дворе его дома. Марины нигде не было. * * * Известный артист Василий Лаврентьев умер в ночь с воскресенья на понедельник. Его смерть не была неожиданностью для родственников — семидесятилетний актер, сыгравший на экране и на сцене десятки ролей, угасал от рака. И когда он испустил последний вздох в своей четырехкомнатной квартире на Новом Арбате, окруженный детьми и внуками, врач «скорой помощи», вызванной к остывающему телу, разрешил не везти его в морг, а все необходимые мероприятия выполнить на месте. Подписав заключение о смерти и выйдя из квартиры, он тут же набрал номер телефона… Доктор не знал, что, едва он вышел из машины и отправился свидетельствовать смерть, то же самое сделал и водитель его машины, знавший, к кому и по какому поводу они едут. Только номер телефона был другим… Утром в квартиру, где родственники оплакивали покойного, позвонил молодой человек, представившийся работником похоронного бюро «Реквием». Старший сын Лаврентьева, который только что собрался звонить в уже выбранное бюро (смерти актера ждали со дня на день), удивился. — А вы откуда знаете? — Это наша работа, — скромно произнес молодой человек и протянул прейскурант. — Это наши расценки. Поверьте, они ниже, чем у других. Сын покойного актера принялся знакомиться с расценками, а в это время его сестра впустила в комнату женщину, которая сразу же затарахтела: — Примите наши соболезнования. Наше бюро похоронных услуг «Харон»… — Простите, но у нас уже… — начал сын Лаврентьева. — Гоните его в шею! — вытаращила глаза женщина. — У них расценки, как у бандитов!.. Короче говоря, скандал вышел приличный. А точнее, неприличный, тем более что в самый его разгар в квартиру каким-то образом проник корреспондент «Московского комсомольца», который тоже решил опередить коллег и дать репортаж в ближайший номер газеты. Пользуясь тем, что агенты похоронных бюро схватились чуть ли не врукопашную, а родственники актера (слава богу, что тело лежало в другой комнате) безуспешно пытаются выдворить обоих из квартиры, журналист успел сделать несколько фотоснимков и записать часть «дискуссии» на диктофон. После чего, уже совершенно обнаглев, проскользнул в спальню и сфотографировал лежавшее на кровати уже обмытое и обряженное тело знаменитого артиста. Оставалось только положить его в гроб и попрощаться, но, кто предоставит гроб и организует прощание, было неясно. На следующий день в «МК» появился сенсационный репортаж о том, как возле еще не остывшего тела народного артиста чуть не подрались агенты двух похоронных бюро. К статье был подверстан комментарий начальника управления ритуальных услуг Матвея Ивановича Хвостова, в котором он открытым текстом заявлял, что кое-кто не желает ничего реформировать в работе этого сектора, потому что «кое-кому» это совершенно невыгодно. Также г-н Хвостов говорил о том, что им был разработан соответствующий проект и не по его вине воз, как говорится, и ныне там. Материал заканчивался информацией о том, что за организацию похорон взялась комиссия Союза кинематографистов… Купцов только скрипнул зубами, прочитав этот репортаж и комментарий своего подчиненного, который стремительно выходил из подчинения. Ему не хватало еще только одной крохотной зацепочки, чтобы отдать приказ о физическом устранении «борца за кладбищенскую справедливость». Глава 15