– Нет! – возмущенно ответила Мими. – Я ничего не сделала! Просто сегодня праздник, я хотела прогуляться… мельком глянуть на всю эту красоту. Они меня весь день преследовали, я весь день бегала, пока сюда не попала… – Эти бешеные псы клана Ло все наглее и наглее. Сянь-Юнь не уловил в словах девушки лжи и тихо вздохнул. – Отведите ее в деревню, – приказал он своим помощникам. – Но постарайтесь, чтобы никто из клана Ло ее не увидел. – Нет! – возразил Кайцзун, вставая. Он сам удивился своей решительности. – Вернуть ее туда – все равно что отдать ягненка на съедение тигру. – Она работает с мусором и принадлежит клану Ло… – сказал Сянь-Юнь, отводя глаза, чтобы не встретиться взглядом с возмущенным племянником. – «Мусорные люди», работающие на клан Ло, – тоже люди! Дядя, сегодня такой день, что нам не следует делать то, о чем мы потом пожалеем. Нас там видят. Кайцзун показал вверх. Он знал, что люди поколения его дяди верят в духов, призраков, карму и судьбу. Лучше сказать о воздаянии в следующей жизни, чем пытаться читать лекцию о морали и философии. Сянь-Юнь задумался. Через некоторое время он приказал своим людям проводить Мими до ее дома, забрать там самое необходимое и привести обратно, чтобы поселить при одной из мастерских клана Чень. – Остается лишь надеяться, что Тесак просто болтал, когда сказал, что выполняет приказ Ло Цзиньчена, а на самом деле просто дал волю своему безумию. В противном случае… Кайцзун увидел на лице дяди тревогу и понял, что ситуация очень далека от разрешения. Теперь до него стала доходить вся сложность взаимоотношений, скрывавшихся за их недавним разговором о «чувстве безопасности». Кланы здесь были чем-то вроде независимых вотчин, устанавливая свои правила на своих территориях. Для клана Ло «мусорная девушка» была не человеком, скорее чем-то вроде овцы, сельхозинвентаря или мешка семян. Если «мусорный человек» принадлежит клану Ло, но переселится на территорию клана Чень в результате вмешательства Дяди Ченя, в клане Ло могут счесть это оскорблением и изменой. А Кайцзуна, ответственного за измену Мими, сочтут вором, сознательно нарывающимся на неприятности. Мими стояла в полном изумлении, слушая разговор на смеси Мандарина и местного тополекта. Кайцзуну не сразу удалось объяснить ей, что они обсуждают и к какому решению они пришли. Когда она наконец поняла, что происходит, то смогла лишь с трудом выдавить из себя «спасибо». Близился вечер. На площади перед святилищем клана Чень царил полнейший беспорядок. Полуразобранный алтарь стоял в лучах заходящего солнца, будто скелет. Статуя Царя Духов, сделанная из прочного пластика, лежала на земле с загадочной улыбкой на лице. Стол для подношений уже унесли, но на земле еще валялись поминальные свечи и благовонные палочки, вперемешку с призрачными деньгами, растоптанными фруктами и овощами. В уносимых ветром лиловых облаках дыма колыхались флаги-драконы. Духи-сироты и голодные духи утолили свой голод и ушли. Торговцы считали выручку и раздавали непроданную еду чипированным собакам, которые ее ели в полной сосредоточенности, быстро и механически виляя хвостами. Через год все повторится, абсолютно так же, в этот же день. – Вы действительно думаете, что жизни «мусорных людей» менее ценны, чем жизни местных? – спросил дядю Кайцзун. Перед его мысленным взором стояло лицо Мими. Было в нем что-то такое, что отпечаталось на сетчатке его глаз, оставив неизгладимый след в его памяти. В свете заходящего солнца от фигуры Ченя Сянь-Юня протянулась длинная тень, через всю площадь, залитую медно-красным светом и поблескивающую золотистыми крупинками мусора. Дядя не ответил племяннику. Кайцзун вспомнил выпускника Бостонского Университета, доктора теологических наук, окончившего университет в 1955 году, который когда-то говорил о мечте, которая изменит все и всех. Эта мечта так и осталась неосуществленной. 3 На кремниевом острове даже мусор не был чем-то простым, как могли бы подумать иные. Когда открывали контейнеры, полные мусора, то мусор начинали сортировать, прежде чем пустить в переработку. Среди мусора всегда было множество вещей во вполне приличном состоянии, которые можно было отобрать, отремонтировать и продать на рынке секонд-хенда. Тем не менее всегда оставалось что-нибудь, что не заметили. «Мусорные люди», с их наметанным на такие вещи глазом, забирали их себе и хранили, будто сокровища. Мими однажды видела, как Брат Вэнь – все девушки называли его братом, поскольку он всегда вел себя как старший брат всем им, – вырезал силиконовую деталь из выброшенной японской куклы для взрослых и тайком спрятал под одеждой; квадратная рана, оставшаяся между ног искусственной женщины, открывала взору сложное переплетение проводов и тонких трубок, будто это тело бросили на сухом газоне после неудачной операции, а хирурги не удосужились зашить разрез. Мими не стала спрашивать, зачем Брат Вэнь сделал это; ей уже было восемнадцать, и она кое-что знала о жизни. Всегда слушалась маму и коротко стригла волосы, старалась надевать свободно сидящую одежду, скрывающую изгибы ее тела. Ей не хотелось когда-нибудь очутиться брошенной на газоне, подобно этой кукле. Брат Вэнь, родом из той же провинции, что и она, приехал сюда за год до нее. Казалось, он вообще не работает, но тем не менее денег он зарабатывал больше всех окружающих. Похоже, что даже уроженцы Кремниевого Острова его уважали. Он не шатался попусту, не ввязывался в драки, подобно местным хулиганам, напротив, действовал в соответствии со своим именем, ведь иероглиф вэнь означал «образованный». Возможно, он и не выглядел человеком изысканным и мягким, но ему достаточно было сказать слово, чтобы сотни «мусорных людей» из окрестных деревень его послушались. Полгода назад он организовал несколько успешных бунтов, добиваясь лучших условий труда и других благ для рабочих. Конечно же, боссы кланов привыкли массово увольнять непокорных, нанимая на их места новичков, но Брат Вэнь действовал умело, организуя протесты накануне приезда правительственной инспекции. Надзиратели не хотели проблем с чиновниками, и им пришлось выполнить его требования. В результате таких достижений репутация Брата Вэня взлетела до небес, однако пошли слухи, что боссы кланов замышляют избавиться от него. Как любой нормальный человек Брат Вэнь обеспокоился своей безопасностью и самовольно заявился к Директору Линю Йи-Ю. Ему каким-то образом удалось уговорить Директора пригласить его на встречу с главами трех кланов за трапезой дим сум. После этого слухи о найме убийц, которые должны были разобраться с Братом Вэнем, сошли на нет. Для «мусорных людей» Вэнь стал кем-то вроде профсоюзного лидера. Если рабочие были чем-то недовольны или им что-то требовалось, они просили его переговорить с боссами, и обычно ему удавалось добиться решения, удовлетворяющего обе стороны. Но он тем не менее продолжал жить в разваливающейся хижине, целыми днями бродя по деревням и выискивая в мусоре странные и необычные детали, которые он складывал рядом со своим домом. Он постоянно возился с ними, будто какой-то народный умелец, собирающий из мусора нужные вещи. Для Мими Брат Вэнь был загадкой. Хотя они и говорили на одном тополекте, Мими все время казалось, что Вэнь говорит совсем не то, что думает. – Ты мне напоминаешь А Хуэй, мою младшую сестру, – часто говорил ей Брат Вэнь, гладя ее по голове. Однако когда Мими пыталась расспросить его о сестре, он всякий раз менял тему разговора, а глаза его становились такими, будто его ум устремлялся в неведомые дали. Мими с младых лет была приучена делать все сама, но она всегда завидовала другим детям, у которых были старшие братья и сестры, которые о них заботились. Постоянное одиночество Брата Вэня, казалось, могло послужить исполнению ее желания, но каждый раз внутренний голос предостерегал ее. «От этого человека идет ощущение необъяснимой опасности. Будь начеку!» Где-то месяц назад Брат Вэнь показал Мими особенно странное устройство. Мими и еще несколько девушек слонялись без дела и гонялись друг за другом, размахивая протезами рук и ног. Увидев Брата Вэня, они перестали смеяться и почтительно остановились. Вэнь подозвал их и примерил предмет, который держал в руках, к их головам, а потом покачал головой. – Брат Вэнь, что это у тебя? – спросила Лань-лань, девушка родом из провинции Юннань, которая ночевала с Мими в одной хижине. Вэнь снова покачал головой. – Я тоже не знаю. – Тогда отдай нам! Девушки захихикали, игриво толкая друг друга. – Мы это носить будем. Вэнь ухмыльнулся. – Наверное, у вас головы слишком большие, не налезет! Он кинул им предмет, похожий на шлем. Девушки принялись разглядывать его, будто какую-то затейливую корону, охая и ахая. – Брат Вэнь, я не уверена, что это для человеческой головы предназначалось, – сказала Мими. «Корона» выглядела как большая чаша, возможно, ей можно было бы прикрыть затылок, как шлемом, однако внутри нее посередине шло выступающее ребро, из-за которого ее невозможно было нормально надеть. Еще внутри были видны следы от каких-то устройств, которые, видимо, просто вырвали, а еще там были желтые пятна. Вэнь похлопал по своей голове. – Мими, ты и правда точь-в?точь как моя родная сестра. Голова на плечах есть. – Она не только умная, она еще и самая модная из нас. Наверняка корона ей пойдет. Смеющиеся девушки внезапно пришли к согласию и водрузили шлем на голову Мими. Ее голова оказалась слишком велика для этой штуки, между ее черепом и вогнутой внутренней поверхностью оставалось много места. И Брат Вэнь не успел остановить это веселье, прежде чем оно зашло слишком далеко. Одна из девушек с силой надавила на предмет. Раздался громкий хруст, и Мими почувствовала, как что-то холодное и острое прокололо ей кожу под затылочной костью. Она вскрикнула, сдернула «корону» и бросила ее на землю. – Что ты наделала! – заорал Брат Вэнь. Девушки испугались того, что натворили, и мигом разбежались. – У меня кровь идет! – сказала Мими, ощупывая ранку на затылке. – Хорошо хоть, рана небольшая, – сказал Брат Вэнь, доставая из кармана дезинфицирующую салфетку и прижимая ее к ране. Кровотечение почти сразу прекратилось. Мими села на кучу мусора и взяла в руки сломанный протез. Брат Вэнь смотрел на нее. Внезапно Мими пришла в голову мысль. Возможно, все, что делает Брат Вэнь на благо «мусорных людей», лишь кажется таковым. На самом деле он лишь хочет удовлетворить свои тайные желания. Мысль удивила ее. Так, будто до сих пор она видела лишь тени и отражения людей, но никогда не задумывалась о том, что за души скрываются за этими лицами. Души. Мими принялась осмысливать это слово. Обычно им пользовались лишь в качестве клише, в текстах песен, но ей никогда не доводилось напрямую сталкиваться с этим понятием – понятием чего-то бесформенного и невидимого, что тем не менее безусловно, существует. Если бы она могла видеть души, что бы она увидела? Ракушки, рассыпанные на берегу? Облака в небе? Ведь наверняка у разных людей души разного цвета, разной формы, разной текстуры. Ошеломленная собственными мыслями, Мими и не заметила, как тридцатипятимиллиметровый фотоаппарат «Лейка» снял ее. – Эй, мальчик, что ты делаешь? – крикнул Брат Вэнь. Фотоаппарат держал мальчик в школьной форме, местный. Дети «мусорных людей» не могли позволить себе учиться в настоящих школах и посещали лишь временные школы, которые организовывали для них волонтеры. У них даже тетрадки общие были, а о школьной форме им приходилось лишь мечтать. В маленьких руках школьника фотоаппарат выглядел до смешного огромным. Мальчик понимал, что он здесь чужой, и замер, испуганный и безмолвный. – Неужели ты думаешь, что можешь снимать всех, кого тебе вздумается? Надеюсь, что ты готов заплатить за это. – Я… у меня денег нет. Мой папа… – Я знаю, что твой папа богат. Когда он узнает, что ты сюда пробрался, он тебя хорошенько отлупит. Вэнь двинулся вперед, держа шлем в руках и старательно изображая добродушную улыбку. – Давай договоримся. Если ты мне поможешь и наденешь этот шлем, все останется между нами. Идет? – Брат Вэнь! Мими хотела еще много что сказать, но Вэнь развернулся к ней и знаком приказал ей молчать. Мальчик посмотрел на шлем, с секунду подумал и кивнул. Мими отвернулась и не смотрела, пока не услышала знакомый хруст, за которым последовали вскрик и громкий плач. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох и досчитала до трех. Потом открыла глаза, встала и пошла к мальчику. Помогла ему снять шлем и очистить рану. В его коже ниже затылочной кости была крохотная дырочка, как от иголки, из которой сочилась кровь. – Все хорошо. Все в порядке. Она изо всех сил старалась не смотреть на Вэня, боясь, что не сможет скрыть пылающую в ее глазах ярость. – Ты хороший мальчик. Иди домой быстрее.