Аналогичные события происходили и в других местах города. Тут и там на стадионах и пустырях появлялись островки с легкой колесной бронетехникой и крытыми грузовиками, где солдаты участвовали в учениях или готовились к отправке на фронт. Дело для прифронтового города, в общем-то, обычное и давно привычное. Так что ажиотажа у местного криминального населения не возникло. Следующий день был тяжелым, как никогда. Работа досталась грязная, но крайне нужная. Одно дело – воевать с внешним врагом, другое – с внутренним, знающим тут все закоулки и охреневшим от своей безнаказанности и борзоты. От нас в операции были задействованы весь офицерский состав и «старики» рядового состава, прошедшие огни и воды Кавказа и Белоруссии. Инструктаж личного состава был предельно четкий и конкретный – перед нами враг, которого следует уничтожить, иначе от его действий и нашего бездействия будут продолжать страдать ни в чем не повинные мирные жители и дети в нашем тылу. Враг, ничем не отличающийся от того, с кем мы сражаемся на фронте, а порой даже коварнее и кровожаднее. Первые объединенные штурмовые группы начали действовать в городе рано утром. Шли зачистки известных хаз[209] и малин[210]. В принципе операция проходила довольно спокойно. Было всего пара эксцессов, когда группы преступников пытались организовать сопротивление или прорваться через оцепление. Бойцы действовали в соответствии с обстановкой и полученными инструкциями. Мой походный штаб был развернут на Большой Грузинской улице. Отсюда я поддерживал связь со всеми своими штурмовыми группами, а точнее, со всеми подразделениями, задействованными в городе. Это стало возможным благодаря тому, что все мои группы имели штатные радиостанции и сведения сначала шли ко мне, анализировались в нашем штабе, а потом уже уходили в наркомат. Через меня же в обратную сторону шли и дальнейшие указания группам. Постепенно в наши штабные автобусы перебрались и командиры подразделений, задействованные в операции. В тепле и комфорте все же лучше сидеть, чем мерзнуть на холоде и пронизывающем ветре. Да и со связью лучше, чем без нее. И информация, отраженная на большой карте города, лучше воспринималась. Так вскоре мой штаб стал штабом всей операции. На Тишинском рынке приступили к действию в обед, а закончили ночью. Блокирование рынка прошло по намеченному сценарию и без больших ЧП. Обычные граждане, которым нечего было бояться, уже привыкли к периодически проводимым в городе облавам, особо и не возмущались. А вот наш контингент задергался. Пытался проскользнуть через «гребень». До открытого противостояния в подворотнях и проходных дворах дело дошло. Мы не миндальничали, действовали предельно жестко, и на стенах близлежащих домов появились многочисленные отметки от пуль. Сколько расстреляли? Много. Грузовики, наполненные трупами, уезжали часто. По-другому поступать было нельзя. Чистить – значит чистить. Смысла плодить преступников не было. Да и толпа в 15–20 тысяч человек нас, пусть и прикрытых легкой бронетехникой, могла снести в одночасье. А так она молча, застыв с руками на голове, с тихим ужасом в глазах взирала на действие карающего меча государства и даже не рыпалась. Сначала были изъяты те, на кого имелись фото и которых отслеживали группы оперативников в штатском. Затем заработал «фильтр». Первыми через него прошли женщины, дети и военные. Затем инвалиды. Ну а уже потом все остальные. Надо было видеть, с какими лицами на контрольную медкомиссию, развернутую в соседнем доме, шли «счастливые» обладатели бумаг о «болезни». Больных среди них оказалось удивительно мало. Из пары тысяч – человек двести, не более. Примерно то же самое было и с «забронированными» и дезертирами. Эту категорию задержанных для разбирательства сразу же отвозили в «Алешинские казармы»[211]. Ну да это уже были не наши заботы. Мы их задержали, а дальше пусть с ними следователи и оперативники «Смерша» разбираются. По окончании работы «фильтра» и сбора бесхозно валявшихся на земле трофеев в виде сотен единиц холодного и огнестрельного оружия, боеприпасов, денег и ценностей, «липовых» документов и иных вещей мои бойцы убыли к месту постоянной дислокации. Мне же пришлось ехать на совещание в наркомат, где подводились предварительные итоги операции. Результаты впечатляли. Только на городских рынках было задержано или уничтожено несколько тысяч профессиональных преступников. Больше двух десятков тысяч дезертиров, уклонистов, спекулянтов, нарушителей паспортного режима и самовольщиков после дополнительной проверки пополнят ряды штрафных рот РККА. Для них сроки нахождения там СНК специально увеличены вдвое[212]. Изъятым у преступников оружием и боеприпасами можно обеспечить стрелковую дивизию. Главным же итогом операции считаю то, что город на длительное время очищен от преступного элемента. Конечно, кто-то сумел избежать кары, но теперь им придется залезть в самую глубокую нору и молчать в тряпочку, иначе его быстро вычислят и отсидеться в сторонке от войны не получится. Будет ли после Победы «сучья война»[213] или нет, не знаю. По логике должна быть – лагеря еще не до конца очищены от профессиональных «воров». Но значительная часть тех, кто ее мог развязать, теперь либо уничтожена, либо отдаст свои жизни за правое дело – победы над общим врагом. Действия бойцов бригады и нашего полевого штаба получили от руководства Ставки и наркомата более чем положительную оценку. В связи с этим, а также большой загруженностью сотрудников 2-го Управления и ГУУР обобщение опыта и подготовка рекомендаций по проведению подобных операций поручили мне, тем более что у меня теперь и свой кабинет в наркомате есть. Вот так незаметно, тихой сапой, меня, без снятия с руководства бригадой, «влили» в руководящий состав наркомата… А дождь все лил и лил, словно стремился смыть все накопившиеся заботы и проблемы этого мира. Почти неслышно подошла и прижалась ко мне сзади Таня. Все служебные мысли как рукой сняло, и смотреть в окно расхотелось… Глава 39 Несколько слов о роли разведки в нашей Победе В ходе зимней кампании 1942/43 г. Красная Армия разгромила около 100 дивизий противника, или до 40 % всех его соединений на советско-германском фронте. Только безвозвратные потери врага, по данным Генерального штаба сухопутных сил Германии за период 1 июля 1942 г. – 30 июня 1943 г. составляли 1 135 тыс. человек. В тяжелом положении находились бронетанковые войска гитлеровской армии, являвшиеся главной ударной силой вермахта. Сокрушительные поражения и громадные потери на советско-германском фронте ознаменовали начало заката немецко-фашистской армии. Резко обострился кризис внутри военного блока. В странах-сателлитах усилилось недовольство войной. Тем не менее политические и военные руководители фашистской Германии полны решимости взять реванш за поражение на Восточном фронте. Проведенная с большой жестокостью тотальная мобилизация людских ресурсов в значительной мере восполнила потери, понесенные вермахтом на советско-германском фронте, и обеспечила приток рабочих рук в военную промышленность Германии. Опираясь на экономические и военные ресурсы почти всей Западной Европы, используя захваченные в порабощенных странах громадные запасы стратегического сырья, металлургические и военные заводы, правители фашистской Германии добились в 1943 г. дальнейшего роста военно-промышленного производства. К лету 1943 г. общая численность вооруженных сил Германии составляла 10 300 тыс. человек против 10 540 тыс., имевшихся летом 1942 г. Сухопутная армия Германии насчитывала свыше 290 дивизий[214]. Кроме того, в ее распоряжении на советско-германском фронте находилось 36 дивизий сателлитов. Советско-германский фронт оставался основным и решающим фронтом Второй мировой войны. Здесь находилось 196 лучших немецких дивизий (68 % их общего состава), из них танковых – 21, моторизованных – 7. Всего на советско-германском фронте враг имел с учетом своих союзников 232 дивизии, около 5,2 млн. человек, 54,3 тыс. орудий и минометов, 5850 танков и штурмовых орудий, до 3 тыс. боевых самолетов и 277 кораблей основного класса. Военно-политическая обстановка весной и летом 1943 г. продолжала оставаться для нашей страны сложной. Вести, приходившие из-за рубежа, были тревожны. Они показывали, что правительства США и Англии продолжали саботировать открытие второго фронта в Европе. Это стало со всей очевидностью ясно в июне 1943 г., после завершения работы Вашингтонской конференции глав правительств и начальников штабов Великобритании и США, вновь отложившей создание второго фронта еще на год. Такая вероломная политика наших союзников по антигитлеровской коалиции делала неизбежным сосредоточение всей мощи вермахта летом 1943 г. против Советского Союза. В этих условиях Ставка ВГК и Генеральный штаб поставили перед Разведывательным управлением и Центральным штабом партизанского движения задачу – раскрытие замыслов врага, его намерений, выяснить наличие, вскрытие расположения резервов в оперативной глубине противника, районы сосредоточения войск, перебрасываемых с запада. Что и было сделано. В конце марта и в апреле 1943 г. в Ставке ВГК и Генеральном штабе состоялся обмен мнениями относительно того, где и как решать главные задачи войны летом 1943 г. На сей счет было запрошено мнение авторитетных военачальников, представлявших Ставку ВГК в действующей армии, а также некоторых командующих фронтами. Верховный главнокомандующий И. В. Сталин сказал: «Надо посоветоваться с командующими войсками фронтов», – и распорядился запросить мнение фронтов. Генштабу он поручил подготовить специальное совещание для обсуждения плана летней кампании 1943 г. Н. Ф. Ватутину и К. К. Рокоссовскому он позвонил сам, просив их к 12 апреля 1943 г. представить соображения по оценке фронтовой обстановки и по плану предстоящих действий фронтов. В своих донесениях командующие, опираясь на данные разведки, сообщали свои мнения о силах противника и его намерениях. Приведу лишь одно из них. Донесение командования Воронежского фронта от 12 апреля 1943 г. «Начальнику Генштаба КА на № 1 /1990 от 12.4.43 г. Перед Воронежским фронтом в настоящее время установлено: 1. Пехотных дивизий в первой линии девять (26, 68, 323, 75, 255, 57, 332, 167-я и одна дивизия невыясненной нумерации). Эти дивизии занимают фронт Красно-Октябрьское – Большая Чернетчина – Краснополье – Казацкое. Дивизия неизвестной нумерации, по показаниям пленных, выдвигается к району Солдатское и должна сменить 332-ю пехотную ди – визию. Эти данные проверяются. Есть непроверенные данные, что во втором эшелоне имеются шесть пехотных дивизий. Положение их пока не установлено, и эти данные также проверяются. В районе Харькова, по данным радиоразведки, отмечается штаб венгерской дивизии, которая может быть выдвинута на второстепенное направление. 2. Танковых дивизий всего сейчас шесть («Великая Германия», «Адольф Гитлер», «Мертвая голова», «Рейх», 6-я и 11-я), из них три дивизии – в первой линии и три дивизии («Великая Германия», 6-я и 11-я) – во второй линии. По данным радиоразведки, штаб 17-й танковой дивизии переместился из Алексеевского в Тащаговку, что говорит о выдвижении 17-й танковой дивизии на север. По наличию сил противник имеет возможность вывести дополнительно в районе Белгорода до трех танковых дивизий с участка Юго-Западного фронта. 3. Таким образом, следует ожидать, что противник перед Воронежским фронтом сможет создать ударную группу силой до 10 танковых дивизий и не менее шести пехотных дивизий, всего до 1500 танков, сосредоточения которых следует ожидать в районе Борисовка – Белгород – Муром – Казачья Лопань. Эта ударная группа может быть поддержана сильной авиацией численностью примерно до 500 бомбардировщиков и не менее 300 истребителей. Намерение противника – нанести концентрические удары из района Белгорода на северо-восток и из района Орла на юго-восток, с тем чтобы окружить наши войска, находящиеся западнее линии Белгород – Курск. В дальнейшем следует ожидать удара противника в юго-восточном направлении во фланг и тыл Юго-Западному фронту, с тем чтобы затем действовать в северном направлении. Однако не исключена возможность, что в этом году противник откажется от плана наступления на юго-восток и будет проводить другой план, именно после концентрических ударов из района Белгорода и Орла он наметит наступление на северо-восток для обхода Москвы. С этой возможностью следует считаться и, соответственно, готовить резервы. Таким образом, перед Воронежским фронтом противник, вероятнее всего, будет наносить главный удар из района Борисовка – Белгород в направлении на Старый Оскол и частью сил на Обоянь и Курск. Вспомогательные удары следует ожидать в направлении Волчанок – Новый Оскол и Суджа – Обоянь – Курск. Для крупного наступления противник сейчас еще не готов. Начала наступления следует ожидать не ранее 20 апреля с. г., а вероятнее всего, в первых числах мая. Однако частных атак можно ожидать в любое время. Поэтому от наших войск требуем постоянной, самой высокой готовности. Федоров, Никитин, Федотов»[215]. * * * Примерно тогда же от работавшего на советскую разведку английского дешифровальщика Джона Кернкросса («Мольер», «Лист», «Карел»), имевшего прямой доступ к расшифровке перехваченных англичанами радиограмм вермахта, поступила крайне важная информация. В ней сообщалось, что в ходе летней военной кампании Германия намерена взять реванш за свое зимнее поражение и развернуть широкомасштабное наступление в районе Курска и Орла. А уже 12 апреля 1943 г. на стол И. В. Сталина лег только что переведенный с немецкого точный текст Директивы номер шесть немецкого Верховного командования «О плане операции «Цитадель», завизированный всеми службами вермахта, но еще не подписанный А. Гитлером. Гитлер подпишет его только через три дня, то есть через три дня после того, как с текстом этой секретной директивы уже ознакомился его главный противник. Оперативный приказ Ставки вермахта № 6 ОКХ, Генеральный штаб сухопутных войск. Ставка фюрера 15 апреля 1943 г. Оперативный отдел (1). 430246/43. Отпечатано в 13 экз. Экз. № 4. Штаб 2-й армии. Оперативный отдел, № 591/43. Сов. секретно. Только для командования. Передавать только через офицера. Поступило 17.4.1943 г. (Два приложения.) Оперативный приказ № 6 Я решил, как только позволят условия погоды, провести операцию «Цитадель» – первое наступление в этом году. Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года. В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира. Я приказываю: 1. Целью наступления является: сосредоточенным ударом, проведенным решительно и быстро силами одной ударной армии из района Белгорода, и другой – из района южнее Орла, путем концентрического наступления, окружить находящиеся в районе Курска войска противника и уничтожить их. В ходе этого наступления в целях экономии сил следует занять новый сокращенный фронт по линии Нежега – р. Короча – Скородное – Тим – восточнее Щигр – р. Сосна. 2. Необходимо: