Они рассуждали ещё почти по-детски наивно, и Стас был более горячим, нетерпеливым. Ему хотелось решить проблему бурей и натиском. — Ты так говоришь, будто я уже поступила в Москву на бюджет, Стас, — Агата улыбнулась, сжала его руку. — Тогда я буду поступать в Челябинске, а не в Москве. — Твои родители не поймут этого. — Поймут! У меня классные родители, они не давят, не указывают, как мне жить, не читают нотаций, не выносят мозг. — Хорошо, — Агата сделала вид, что согласилась, хотя не верила в столь большую лояльность родителей Стаса. — А ещё я к тебе приеду. Раньше, в каникулы. Может, даже сразу после того, как мы вернёмся из Адлера. Мы тут ещё десять дней будем жить. — А тебя отпустят, Стас? — Отпустят. Я уговорю. Главное, ты меня дождись, не встречайся ни с кем, хорошо? — Стас! Я никогда ни с кем не встречалась, а теперь вдруг начну⁈ — Ты очень красивая, просто сама не понимаешь пока. Когда поймёшь, тебе будет приятно, что на тебя обращают внимание. — Ерунда какая! Чушь, Стас! Зачем мне чужое внимание, если я люблю только тебя? — А ты любишь меня, Агата? Я так счастлив! — Люблю, конечно, — Агата почувствовала, что плачет. Стас касался губами её слезинок. — Не плачь. Если мы любим друг друга, жизнь не может быть несправедлива к нам. — Ты такой оптимист! — Агата смешно шмыгнула носом. — Я верю, мы обязательно встретимся. Встретимся, поженимся и будем вместе всю жизнь. — И умрём в один день? — Лет через сто — возможно. — Мне пора в санаторий, Стас. — Пойдём, я тебя провожу. И слушай меня внимательно. Они повернули в сторону санатория. — Напиши на листе бумаги свой подробный адрес и номер телефона. Мы уже обменялись номерами телефонов, но всё равно напиши ещё раз, — быстро заговорил Стас. — А я так же напишу свой адрес и номер телефона. И мы обменяемся этими записками. Во сколько вы будете выезжать из санатория? — В семь часов утра. Нас будет ждать автобус, на нём мы уедем на вокзал. — Я приду к этому автобусу. Обязательно приду! Вот, при тебе завожу будильник в телефоне. На пять сигналов ставлю, чтобы наверняка. Я буду звонить тебе. Будем переписываться каждый день. Поняла? — Да. Всё сделаю, как ты сказал. — А в соцсетях у тебя страницы есть? Вообще компьютер есть? — Компьютер есть, я же надеюсь связать свою жизнь с программированием, куда я без компьютера, Стас? А страниц нет, не увлекаюсь этим. — У меня тоже нет. Ну ладно, придумаем что-нибудь. Они остановились у входа в санаторий. Стас не выпускал руки Агаты. — Стас, как ты пойдёшь? Так поздно и страшно! — Я умею драться, если что, не переживай! То есть, переживай, мне приятно. Но сильно не переживай. — Я хочу плакать, Стас, а ты заставляешь меня улыбаться. — Потому что нельзя плакать. — У тебя глаза блестят. — Это от света луны так кажется. Мужчины не плачут, тем более, я боец. — Мне пора. И тебе пора лечь спать, если в семь ты собираешься снова быть здесь, провожать меня. — Обязательно буду. Беги, пока тебя не хватились, — Стас сказал это, но так и не отпустил Агату. — Да, пойду, — Агата осторожно высвободилась. Она уже сделала несколько шагов, когда Стас догнал её, обнял и снова поцеловал. В глазах его была отчаянная грусть. Глава 2 Стас уснул сразу, как только его голова коснулась подушки. Была половина третьего, глубокая ночь. Телефон Стас положил на тумбочку, прямо у изголовья кровати, чтобы наверняка услышать будильник. Как только юноша глубоко заснул, Юрий Андреевич, отец Стаса, встал и осторожно взял с тумбочки телефон сына и сложенный вчетверо тетрадный лист. Мать Стаса, Алла Николаевна, тоже не спала. Встревоженные родители на цыпочках вышли из номера в коридор, освещённый тусклыми светильниками. Они подробно изучили всю переписку сына и Агаты, переглянулись. — Адреса и номера телефонов отправили друг другу сообщениями, да ещё на листе записал. Подстраховался, — хмуро заметил Юрий Андреевич. — Правда, она свой адрес только что прислала, Стас ещё не прочитал сообщение, уснул. Не нравится мне всё это. Надеюсь, хоть до серьёзного у них не дошло. — Куда серьёзнее, Юра? Ты сообщения читал? В любви друг другу признаются. Стасик в Челябинск собирается ехать, как только мы вернёмся отсюда. В Челябинск, Юра! Практически из Москвы. А ведь он может, ты же знаешь Стаса! Ему упорства не занимать. — Что есть, то есть. И утром провожать её собрался, будильник, видишь, завёл? — А если он возьмёт, да и с ней махнёт⁈ — Алла Николаевна прикрыла ладонью рот. — У них такая каша в головах в этом возрасте! Ради смазливой мордашки готов жизнь сломать, а когда опомнится, поздно может быть! Дурное дело не хитрое, детей нарожают, быт затянет, и образование побоку, и все мечты прахом! — И что ты предлагаешь, Аля? Ты же сына знаешь. Запрещать — только хуже делать. Если разозлится, то и вправду соберётся и уедет, за ним не заржавеет! — А мы и не будем запрещать. Нужно быть хитрее, Юра! Сделаем всё так, что Стас на нас и не подумает. Вот слушай. Выслушав жену, Юрий Андреевич задумчиво посмотрел на неё. — Даааа, — протянул он. — Вот так живёшь с человеком четверть века и не знаешь, что рядом Макиавелли в юбке. Даже не по себе как-то, Аля! — У тебя есть предложение лучше моего? Поделись. Или, может, пусть Стасик едет в Челябинск? — Нормальный город, между прочим! — Никто не спорит. Но у нас впереди одиннадцатый класс, экзамены и поступление в столичный вуз! Сейчас только девицы с ногами от ушей и не хватало! Судьба сына превыше всего! В телефоне было несколько фотографий Агаты, Стас сделал их у моря. Их родители тоже посмотрели. — Будь по-твоему, — вздохнул Юрий Андреевич. — Судьба сына — это самое важное, конечно. Родители Стаса осторожно вернулись в номер, быстро переоделись. Телефон вернули на место, однако Юрий Андреевич подстроил всё так, будто Стас во сне махнул рукой и опрокинул бутылочку с минералкой, которую забыл закрыть. Убедившись в том, что телефон «утонул» окончательно и бесповоротно, родители Стаса заперли сына в номере и отправились к санаторию, в котором жила Агата. Доверчивый сын сам сообщил им о том, что встретил девушку своей мечты, и рассказал, где она остановилась. Он никогда ничего не скрывал от родителей, ведь они были понимающими, не лезли в его дела и не выносили мозг. Юрию Андреевичу и Алле Николаевне пришлось ждать почти два часа, но им повезло: Агата, которая так и не смогла уснуть накануне разлуки со Стасом, собрала вещи и вышла на скамейку к санаторию самая первая. Юрий Андреевич, увидев измученное личико девушки и её огромные несчастные глаза, даже засомневался в правильности своей миссии, но Алла Николаевна встала и решительно направилась к Агате. Ему ничего не оставалось, кроме как последовать за супругой. — Здравствуйте! Вы ведь Агата? — Здравствуйте! Да. Откуда вы меня знаете? — Агата задала вопрос, скорее, по инерции, потому что сразу поняла, кто перед ней: Стас оказался копией собственного отца. — Мы родители Стаса, Алла Николаевна и Юрий Андреевич, — Алла Николаевна устроилась на скамейке рядом с Агатой. Юрий Андреевич стоял, переминаясь с ноги на ногу. Достал из кармана пачку сигарет, закурил. — И у нас к вам очень важный разговор, Агата. — Ко мне? А где Стас? С ним всё в порядке? — Почти, милая девушка. Вот для того, чтобы было совсем в порядке, мы и хотим с вами поговорить. Стас в нашем санатории, спит в номере. Он уснул почти под утро и проспит ещё долго. — То есть, он не придёт? — Агата почувствовала, как скамейка словно поехала под ней. В голове застучало.