– Я не могу. Извините. – Думаю, на сегодня наш сеанс закончен. Спасибо. В столовой играет приятная музыка. Мягкий желтый свет, идущий от многочисленных люстр, делает атмосферу по-домашнему уютной. На мгновение задумываюсь о своей семье. Наверняка сейчас тоже ужинают. Лишь стук стаканов и звук соприкосновения приборов с посудой разбавляют тишину в доме. Даже Нина молчит, понимая, что обстановка накалена до максимума. Хотя, может быть, дело обстоит по-другому. Мама, папа и Нина спокойно проводят вечер, папа, как всегда, рассказывает про своих пациентов, мама внимательно слушает папу и Нину, которая вопит о предстоящих экзаменах в балетной школе. И никто не омрачает им вечер своим присутствием. На моем подносе уместились стакан морса, булочки, тарелка с тушеными овощами и пюре. К вечеру мой аппетит разыгрался. – Ну, как прошел первый день? – спрашивает Андреа. – Нормально. Если не считать поход к психотерапевту. Я не думала, что это будет так сложно. – А кто у тебя? – Эдриан Хэйз. – Тебе нереально повезло. – Да уж. – Нет, я серьезно. Эдриан хороший врач, да и сам по себе он ничего такой. – Что-то я не обратила внимания. Андреа уплетает порцию пюре из шпината. – Как ты можешь есть эту гадость? – Знаешь, за пять лет можно привыкнуть к этому зеленому поносу. Мы смеемся. В этот момент к нашему столику подъезжают Том и Брис. – Приятного аппетита. Встречаемся в парке после ужина, – говорит Томас, затем они с Брисом занимают свободный соседний столик. – В парке? Зачем? – Мы каждый вечер проводим в парке. Там пусто, никого нет, очень круто. Только Роуз об этом не знает, так что мы, можно сказать, нарушаем одно из первых правил центра. Я вспоминаю о договоре между мной и Роуз. Никаких нарушений, полное спокойствие и подчинение всем правилам все три месяца. Надеюсь, что она не узнает. В конце концов, я должна наладить контакт с кем-то, чтобы окончательно не замкнуться в себе и не погрязнуть в своей депрессии. В парке действительно здорово. Ни единой души, лишь слышен шелест листьев, которые тревожит тихий сонный ветер. Небо усыпано звездами. Они игриво поблескивают, так и хочется встать на ноги и дотянуться до них. В воздухе повис сладкий аромат спящих цветов. Я не знаю, о чем обычно разговаривают в этом центре, поэтому начала с самого банального и сверхглупого вопроса. – Как вы оказались в инвалидном кресле? – спрашиваю я. С удивительной легкостью первой решается ответить Андреа. – У меня оссифицирующая фибродисплазия. Это когда твои мышцы постепенно превращаются в кости. Гадость редкостная. Особенно когда тебя с детства мотают по разным клиникам и врачам, даря пустые надежды на исцеление. Моя челюсть отвисла после услышанного. Я испытываю и жалость, и в то же время восхищение. Несмотря на страшный диагноз, она ведет себя гораздо оптимистичнее, чем некоторые здоровые люди, и рассказывает о нем так, будто говорит не о страшном заболевании, а о новом сингле какой-нибудь поп-группы или же о какой-то маловажной, несерьезной новости. – У меня все проще. Я увлекался мотоспортом. Даже несколько раз был чемпионом, но судьба любит ломать таких крепких орешков, как я. На очередной гонке мой стальной конь подвел меня. В итоге: прощай, спорт. Привет, инвалидное кресло и жалкое существование. – А ты, Брис? – На меня напали, всадили нож в спину по самый корень. Вообще не люблю я про это рассказывать. Я много раз пытался стереть из памяти тот день, но ничего не выходит. Достаточно посмотреть на это гребаное кресло, как все события снова всплывают в голове. Теперь твоя очередь. – Я… попала в аварию. В день выпускного. Столкнулась с грузовиком лоб в лоб… Ничего интересного. – Так, а вы что здесь делаете? – слышим мы грубый мужской голос в темноте. – Черт, это Маркус, – говорит Андреа. – Кто такой Маркус? – Начальник охраны, – отвечает Том. – Я спрашиваю, что вы здесь делаете? Вы что, забыли, что после отбоя запрещено выходить за пределы центра? – Маркус, успокойся, мы просто решили подышать свежим воздухом перед сном. – Быстро все направились по своим комнатам. А утром вам предстоит серьезный разговор с Роуз. Глава 5 – Ну, и в чем дело, Вирджиния? Я была последней из нашей четверки провинившихся, кого должна была отчитать Роуз. – Я не знала, что после отбоя нельзя никуда выходить. – Глупее отмазки я еще никогда не слышала. Роуз стоит, опершись о стол. Раздражающее тиканье часов, стоящих на ее столе, сводит меня с ума. – Я так понимаю, наш договор отменяется? – Нет, – резко говорю я. – Я… просто хотела с кем-нибудь подружиться, я не думала, что так получится. Пожалуйста, дайте мне шанс. Роуз скрещивает руки на груди, обходит свой стол и садится на кресло. – Хорошо. – Я выдыхаю. – Но только при одном условии: с этого дня ты будешь помогать санитаркам в нашем медицинском центре. – Что?! Вы шутите? Какой из меня помощник? – Не волнуйся, ничего сверхъестественного тебя заставлять делать не будут. Два часа в день ты будешь ухаживать за одной из пациенток. – Вы издеваетесь? Я тоже пациент этого центра, почему я должна за кем-то ухаживать? – Либо ты соглашаешься, либо я забываю про наш договор. – …Ладно. У меня все равно нет другого выхода. Медицинский центр находится в соседнем корпусе. Медсестра лет двадцати пяти, на бейдже которой написано «Вэнди», так быстро катит мое кресло, что мне кажется, я вот-вот выпрыгну из него. Пока она везет меня к пункту назначения, я мельком осматриваюсь. Здесь уже атмосфера гораздо серьезнее, чем в моем корпусе. В воздухе запах медикаментов, серость палат беспощадно поглощает солнечные лучи, а еще здесь очень тихо, не слышно смеха, разговоров и даже шепота. Только отдаленные звуки колес каталок. Вскоре, мы останавливаемся напротив двери одной из палат. Проходим внутрь. На кровати лежит пожилая женщина. На вид ей семьдесят, может, больше. Седые волосы коротко подстрижены, кожа бледная, покрытая россыпью пигментных пятен. Ее глаза сомкнуты, рот приоткрыт. – Скарлетт. – Вэнди подходит к кровати и улыбается. – Скарлетт, я знаю, что вы не спите, прекращайте. Женщина нехотя открывает глаза и тяжело вздыхает. – Я же говорила, чтобы меня не беспокоили в это время. Неужели так трудно запомнить? Господи, где же вас таких берут? – Скарлетт, познакомьтесь, это Вирджиния, с этого дня она будет за вами присматривать и помогать, если понадобится. Скарлетт бросила на меня взгляд, полный недовольства. – Она будет мне помогать? Калека? Мне хватило нескольких секунд, чтобы каждой клеточкой своего тела возненавидеть эту бабку. Разворачиваюсь и выезжаю из палаты. Худшего наказания и не придумаешь. Из палаты выходит Вэнди. – Вирджиния, я понимаю, Скарлетт не подарок. Если честно, все стараются избегать эту старушонку из-за ее скверного характера. Но я надеюсь, ты привыкнешь к ней. Меня пожирает чувство безвыходности. Сжимаю кисти в кулаки, медленно выдыхаю и вновь захожу в палату. – Скарлетт, я тоже не в восторге от всего этого, поэтому давайте просто смиримся с ситуацией. Старуха смотрит на меня в упор, затем смеется, и ее противный смех поднимает шкалу моей ярости еще на несколько сантиметров. – Зашторь окна. Тащу свою коляску к окну, выполняю ее просьбу, чувствую, как она смотрит мне в спину и насмехается. – Хочу воды. Направляюсь к столику с графином, наливаю в стакан воду, еду к кровати.