– Почему ты решил, что надо разобраться в психологии дэров? – Это не я решил. Это мой начальник сказал на призывном пункте, а он там служит уже десять лет. Он умный. – Для Адвоката такое объяснение было достаточным. Птица съела свой кусок и, прыгая, бочком безбоязненно приблизилась ко мне, взмахнула крыльями и уселась мне на плечо. Нахохлилась и нагло произнесла: – Сторожи-и! Затем закрыла глаза и захрапела точно так же, как и Адвокат до этого. Жюль рассмеялся. Адвокат скривился, понимая, что та его передразнивает, и снова быстро уснул. Красные точки на сканере исчезли. Ночь прошла спокойно, а утром птица заволновалась. Она соскочила с моего плеча и стала причитать: – Чтоб ты околе-ел, зану-уда! Сторожи-и! Я проверил сканер, мы по-прежнему были одни, но птица не находила себе места. От ее крика проснулись Жюль и Адвокат. – Что случилось? – спросил Жюль. – Не знаю, но Зануда волнуется, – показал я глазами на беспокойно прыгающую по траве птицу. – Зану-уда волну-уется! Зану-уда волну-уется! – Может, врагов чует? – предположил Жюль. – Зану-уда волну-уется! Враго-ов чу-ует! – прокричала птица, и сейчас же на сканере с краю показались три красные точки. Затем они окрасились в зеленый цвет. – Что бы это значило? – недоуменно пробормотал я. – Ты тоже что-то чувствуешь? – переспросил Жюль. Я не ответил, так как на полянку выпрыгнули три шверда. Они зарычали, и шерсть у них на загривках поднялась дыбом. – Пугают, – прошептал Жюль. – Хватит рычать! – мысленно приказал я псам, и псы, вернее, три суки от неожиданности присели на задние лапы. – Идите ко мне, пропащие. Что вы забыли в этом лесу? Шверды взвизгнули и бросились ко мне. Жюль откатился в сторону, за прогоревший костер, Адвокат выхватил свой молекулярный меч. – Стой! – крикнул я, и он замер с поднятым клинком. Собаки налетели на меня с радостным повизгиванием. Ментально они кричали: – Хозяин! Хозяин появился! Они запрыгивали передними лапами мне на плечи, толкали друг друга, стараясь вылизать лицо, кружились около меня и были полны счастья. Бурное проявление чувств продолжалось минут пять. Затем они уселись и, подметая хвостами траву, уставились на меня. – Нам грозит опасность! – передал я и показал образ вампира. – Они есть? Шверды зарычали и передали мне образы четырех вампиров. Те шли следом, и с ними был высокий эр в одежде охотника. Зеленая куртка, высокие сапоги и кожаные штаны, а за спиной у него, к моему великому удивлению, висел лук. – Далеко? Собаки задумались и показали мне место нашей высадки. Часа четыре ходу до нас. Еще они показали группу из пяти квирсов-разведчиков, идущую параллельно нам и тоже на восток. Зануда, как я прозвал странную птицу, успокоился и уселся на мое плечо. Поднял крыло, почесал под ним клювом. Одна из псин подпрыгнула и попыталась схватить наглеца. Но Зануда был начеку, он вспорхнул, облетел поляну и крикнул: – Чтоб ты околе-ел, зану-уда! Сторожи-и! Мне стало смешно, казалось, что этот птах, помесь ворона и попугая, обладает разумом, повторяя услышанные слова в нужном порядке. – Зануду не трогать! – приказал я. И вовремя. Наглый пернатый налетел со спины на охотницу, что пыталась его поймать, и клюнул в голову. Но не рассчитал скорость реакции других швердов. Стоявшая рядом псина мгновенно перехватила дебошира своей пастью, и я подумал, что наступил бесславный конец нашему говоруну. Но он истошно заорал: – Зануду не трогать! Заорал прямо в ухо собаке. Та от неожиданности вытаращила глаза и разжала пасть. Зануда выпал на траву и, не веря своему счастью, поспешил мелкими прыжками прочь, при этом крича: – Чтоб ты околе-ел! Зануду не тро-огать! Неужели я приказал собакам вслух? Я решил проверить свою догадку. Мысленно приказал швердам оберегать Зануду и мысленно же произнес: «Зануда хороший. Он свой». Птах остановился и посмотрел на меня. – Чтоб ты околе-ел! Ага, значит, я не заметил, как произнес вслух приказ не трогать Зануду. – Зануда хоро-оший. Он сво-ой, – вдруг произнес Зануда и мысленно повторил приказ швердам: – Зануду оберегать! Приказ прозвучал так неожиданно, что я вытаращился, услышав его, а псы одновременно раскрыли пасти, из которых капала слюна, и синхронно склонили головы набок. Птица нагло прошагала вдоль строя швердов, показывая свою значимость, и, взмахнув крыльями, уселась мне на плечо. – Сторожи-ить! – гаркнула она, и это явно относилось к собакам. Те тоже так поняли. – Хочу съесть, – облизнулась одна из псин, разглядывая Зануду. Тот забеспокоился и стал приседать. – Зануда хоро-оший. Он сво-ой. Зануду оберегать! Чтоб ты околе-ел! Ну, с ним понятно, он может так говорить весь день, а нам нужно идти. Только вот куда? На восток или навстречу загонщикам? Все-таки на восток, поразмыслив, решил я. Перед встречей с дэрами поговорю с этим эльфаром. Сдается мне, что это новый хозяин сундука. А пока будем изображать беглецов. Я отправил швердов охранять, мы под возмущенные вопли Зануды, которому не досталось мяса, наскоро перекусили и двинулись вглубь джунглей. Рассердившийся Зануда попытался клюнуть меня в ухо, но оно превратилось в удавку и сдавило ему шею. Птица бешено забила крыльями, и в горле у нее заклокотало. – Будешь клеваться, задушу! – прорычал я и отпустил Зануду. Тот вспорхнул и полетел над нами, оглашая лес истошным криком: – Что-обы у тебя перья повыла-азили!.. Теперь вся округа знала, что мы идем на восток. Можно было не таиться. Жюль искоса посмотрел на меня и нейтральным голосом предложил: – У тебя же есть лук, сбей этого… крикуна. – Жалко. Он только вздохнул и, отведя глаза, произнес сакраментальное внушение учителя ученику: – Иногда жалость приводит к печальным последствиям. – Но не в этом случае, – отрезал я. Адвокат меня поддержал: – Что ты, Жюль, в самом деле, взъярился на эту птаху. Смешно ведь. Сын лейера надулся и молча пошел дальше. А Зануда, покружив над нами, вскоре улетел. Мы шли без происшествий, пока не наступил вечер. Лишь однажды остановились отдохнуть в тени огромного дерева. Жюлю и Адвокату я выдал по сухпаю, взятому с эсминца, и показал, как его есть. На ночлег остановились на полянке, где росло точно такое же дерево. Можно было хорошо разместиться на его ветвях. В листьях, огромных, словно ванна, собиралась влага, и ее можно было пить. Выше прыгали какие-то создания, похожие на обезьян, но к нам не приближались. Шверды, словно кошки, запрыгнули на нижние ветви и пробрались выше, отсекая нас от всех любопытных. Мы слопали еще по сухпаю и улеглись отдыхать. Но сон прервало появление пса с Занудой в зубах. Сначала я подумал, что это совсем другая птица. Вид у птахи был весьма потрепанный. Но как только она выпала из пасти, то встряхнула перьями и прорычала: – Задушу! Жюль недолго думая столкнул птицу ногой с ветки, и та полетела камнем вниз. Шверд мгновенно прыгнул следом и вернулся с Занудой в зубах. – Что с ним? – спросил я, и псина показала мне, как героически погибал наш Зануда в лапах у обезьяноподобного существа, пытаясь украсть плод. Тот мирно дремал или делал вид, что дремлет, и, когда наш говорливый попытался выкрасть плод у него из-под лап, мгновенно схватил вора. На счастье Зануды, там охотилась одна из собачек. Она растерзала существо, но и Зануде здорово досталось. Странно, что при таких наклонностях и наглости птах еще жив. Сегодня он мог погибнуть как минимум три раза. Утром мы продолжили поход, а Зануда вновь исчез. К вечеру лес стал реже, и потянуло морским ветром. Скоро придем к океану, а загонщиков еще не видели. Странно. А все странности меня настораживают.