– Конечно. Я могла, – лепечет слабым голосом, крутит в руках телефон. – В чем дело? Кто занимался заказом? – Муж, – выдает слабо. – Но он не ответит на мой звонок. – Стальной самец, однако. Яйца бы ему прищемить! – злюсь. Что за недомужик? Бросить бабу в день рождения детей?! У меня нет своих, я еще не был женат. Но ради сына Оливии с работы сбежал раньше времени. Совещание важное отменил. А у этого Лялина мозгов совсем нет! Какой бы еще придурок трахал любовницу прямо в офисе? Об этом весь этаж знает! – Вы не подумайте, я всё могу сама и не использую мужа. Это он так хотел. Сам занимался организацией всего, говорил, что я не разбираюсь в ценах, могу много потратить. Поэтому все заказы всегда лежали на нём, – оправдывается девушка. – Приехали! Автомобиль останавливается у дома, где Алёна должна забрать платье. – Я быстро. – Ладно, – улыбаюсь ей в спину. Едва дверь захлопывается, как набираю Оливию. – Оли, привет! – Здравствуй, дорогой. – А в Буратино сколько залов? Один же? – Да. Не беспокойся, посторонних не будет, и никто не укажет на тебя пальцем: «Глядите, это брат Макара!» От слов любовницы бросает в жар и учащается пульс. – Я не поэтому спросил. Женщина утверждает, что у нее тоже сегодня праздник детский в «Буратино». – Этого не может быть! Исключено! – тянет надменно Оли. – Здесь только наша компания. И точка. – Уже еду, – отключаюсь. Кусая губы, смотрю как в сторону авто направляется Алёна. На ней розовое платье с пышной юбкой. И похожа она на зефирку, которую хочется съесть. Она улыбается мне сквозь слезы и боль. И ещё не знает, что в кафе её не ждёт ни черта хорошего! Глава 4 Алёна – Приехали! – извещает мужчина в светлом дорогом костюме и улыбается журнальной улыбкой. Сердце делает кульбит и замирает – у дверей кафе собралась небольшая компания – няня, Аделина, Евангелина и моя подруга Арина с сыном. Ловлю странные ощущения. Предчувствие, что что-то не так гложет. Почему они не внутри? Почему не заходят? На улице прохладно, и девочки в нарядных розовых платьях могут замерзнуть! Ужас впивается в душу. Цепляюсь за последнюю надежду, может, гости уже внутри? А мои встречают маму? Холодок пробегает по позвоночнику, и кончики пальцев покалывает. Выхожу из машины, бросаюсь к ним. Они ко мне. Впечатываются личиками в пышную розовую юбку. Хихикают. Лапают её маленькими загребущими ручками. – Где все? Почему не заходите? – беру дочек за руки, веду к запертым дверям, через которые уже успел просочиться Демид. – Алёна, там чужой банкет! Сказали, что Лялины ничего не заказывали! – отвечает быстро подруга, и я улавливаю в её голосе тревогу. – Не понимаю. Влад должен был пригласить всех! Он даже не подпускал меня к приглашениям, сказал, что его секретарь со всем справится. Может, Карина что-то напутала? – пытаюсь сохранять спокойствие. – Нет, милая. Никакой путаницы, – Арина делает ко мне шаг, гладит по плечу. – Как ты узнала? – Случайно, от вашей няни, – показывает глазами на Викторию. Мой кошмар становится явью – двери перед нами закрыты. Вот почему супруг промолчал, когда я спросила о зале. А я-то наивная об аниматоре беспокоилась! Мои ангелочки в розовых платьях с пушистыми юбками прыгают перед дверью. И я сними, как розовое безе. В этом вычурном праздничном платье! А над нами сгущаются темные предгрозовые облака. В прямом смысле слова! Глупо выглядим. Но мне всё равно. Тискаю дочерей. Они умилительно визжат. Правда, няня зажимает уши и предосудительно глядит на меня. Моргаю, чтобы блестящие от слез глаза не выдали мое внутреннее разодранное состояние. Не хочу, чтобы няня и подруга жалели. Гляжу с замиранием сердца на дочурок, нетерпеливо притопывающих ножками. В их счастливых светло-карих глазах с янтарным ободком вокруг зрачка разлилось недоумение. – Ма-ма, посли!!! – дочери тянут за подол платья. – Ева. Ада, – шмыгаю носом. Неловко запинаюсь. Не понимаю, как объяснить малышкам, что ярко-синие и желтые шары у входа не в их честь, и клоун, и чебурашка, и музыка не для них, а для другого ребенка. На улице накрапывает дождь, и я плачу вместе с ним. Если спросят, скажу – это капли дождя, а не слезы на моих щеках Мое сердце буквально кричит: – Влад! Пошел к черту! Ненавижу тебя и не прощу! – Сейчас вызову такси, и поедем… – лепечу едва слышно, доставая телефон. – Не хочешь позвонить мужу? -спрашивает Ариша. И я смотрю на нее так, что она всё понимает. Осекается. Вызываю детское такси для себя и для Арины. Сердце разрывается от боли, обиды. Злости на себя. Что не проследила, не взяла на контроль! Дождь усиливается, а мои малявки прилипли носами к стеклу низкого окна и жадно вглядываются внутрь помещения. Слышу свое же рваное дыхание и странно звучащий голос: – Ада, Ева, мы едем домой. Всё это время Гриша – сынишка Арины стоит молча под маленьким зонтиком, лишь изредка тяжело вздыхает, понимая, что праздника не будет! Подруга подходит, шепчет на ухо: – Поехали в «Му-Му» или в ближайший «АндерСон». Там есть детский уголок. Дети поиграют на батутах. А я съезжу в ближайший магазин, накуплю подарков. Побольше. А с девчонками из чата посидим в другой день. – Арина, ты золото! – давлю в себе горькие всхлипы, расплываюсь в улыбке. Няня давно накинула на девчонок куртки и раскрыла над ними большой зонт. Но это не помогло!.. С ужасом наблюдаю, как волнистые волосы близняшек превращаются в беспощадные кудри. Какой ужас! Ева – модница, терпеть их не может. Если увидит себя в зеркале, начнет рыдать. Ада – ещё та болтушка, может назвать её барашкой! Есть такая особенность у дочерей – кудрявые волосы! И когда на улице сыро, выпрямлять волосы бесполезно. Не знаю в кого они у меня такие. Моя мама говорит, что в прабабку. И глаза якобы у матери моей бабушки были карими, похожими на янтарь. Слабо верится. Наверное, она это придумала, когда кривотолки пошли гулять по родственникам – якобы дети не похожи ни на маму, ни на папу… Я внимания не обращала. Как оказалось, зря! Если бы знала к чему приведут разговоры, придушила бы сплетни в зародыше. Я мягкая, пушистая, но ради своих девочек готова на всё! – Вы ещё здесь? – дверь кафе неожиданно открывается, и на пороге возникает высокая фигура Демида. А за ним маячит женская. – Заходите. Оливия решила, что наш праздник может потесниться! – сообщает радостно мужчина. Боль притупляется, оставляя место лишь удивлению. Праздник у моих детей состоится благодаря чужим людям! Даже не знаю, как расплачусь с ними за это.