К счастью, воскресенье мы провели без приключений, и втроем старались сделать все возможное, чтобы их избежать. Потому что Джею было неловко, и он хотел таких выходных. Так что мы проводили время в музее, на набережной Шпрее (река в Берлине, - прим. пер.) в Рейхстаге, где Джей сделал селфи, прижав указательный и средний палец к губам, копируя усы Гитлера, и отсалютировал в его стиле. Потом были многочисленные кафе и рестораны, где мы кушали драники и пиццу, запивая это немецким пивом. До тех пор, пока вечером самолет не доставил нас обратно в аэропорт Хитроу. Три дня в офисе, сразу после нашего короткого отпуска, прошли еще тяжелее, чем обычно. Смена обстановки и факт, что двое мужчин самоотверженно заботятся обо мне, в то время, как я привыкаю к сконфуженным взглядам посторонних людей, когда мы втроем идем по улице. Это ощущается, как прививка счастьем. Сейчас мне не хватает Джея, который с воскресенья не давал о себе знать, потому что не хочет нам навязываться. Я не знаю, чем он занимается, когда не с нами, и ничего об этом не рассказывает. От этого не становится проще. В понедельник Бет замечает мою бледность. — Мне немного плохо, — говорю я. — И я смертельно устала. Но ничего страшного. Вероятно, мне просто не хватает сна. — Ты хочешь домой? Отпросись у Тома. У него сегодня хорошее настроение. — Она мне подмигивает. — Почему? Что случилось? — спрашиваю я, потому что когда Бет начинает разговор о Томе... начинаешь слушать ее внимательнее. — Он пригласил меня в кино. — Она машет двумя билетами в кино перед моим носом. — «Одинок навсегда»? — удивленно смотрю на нее поверх билетов. — И Том пригласил на такое? — Я не думаю, что он вообще смотрел на название фильма, — она улыбается, ее глаза горят. — Звучит как... комедия, или что-то вроде того? Не совсем мужской фильм. — я сконфужена и собираюсь позже поговорить с Томом. Зачем он дает Бет подобные надежды? Приглашение в цирк, даже если сам туда не собирался, в кино, цветы... — Дорогая, скажи мне, — я понижаю голос. — Возможно, ты просто забыла мне сказать, но... между вами что-то происходит или нет? Я имею в виду... он уже сделал... что-нибудь? Бет мотает головой. — Нет, еще нет. Но мы понимаем друг друга настолько хорошо, что я уверена, он тоже это чувствует. Не так много времени осталось, пока он бросит свою жену. В любом случае, я достаточно часто слышу, как они разговаривают по телефону, и могу тебе сказать, что... мне, вроде как, жаль. — Она театрально вздыхает. — Почему именно такой идеальный мужчина, как Том, должен быть женат на такой истеричке? Он этого не заслужил. — Я бы так не сказала, — говорю я, и сразу же прикусываю язык, потому что так и есть. Но Бет моя подруга и я хочу ее защитить. — Извини, Бет, я имею в виду почему Том? Опять женатый мужчина? Последний раз получилось достаточно плохо, или нет? Почти чувствуя физическую боль, я вспоминаю ее сумасшедший роман, который закончился предупреждением для Бет и запретом приближаться, потому что Крис решил остаться со своей женой, а не с ней. Дни напролет я сидела возле нее, держала за руку и утешала. Она тогда хотела покончить с собой, что, к счастью, было сказано несерьезно, но все равно я безумно переживала. А то, что Крис порвал отношения на Рождество, конечно, было по-свински. Теперь я боюсь, что она окунется с Томом во что-то такое, с чем не сможет справиться. В те редкие моменты, когда я видела Тома с женой, они выглядели гармонично и до сих пор влюбленно. Но почему он ведет себя так с Бет? Он не знает, что она к нему чувствует, и хочет просто быть милым? Это было бы просто фатально. — Я не могу ничего поделать с тем, что постоянно влюбляюсь не в тех мужчин. — Бет вытягивает ноги в колготках с диким рисунком, под чересчур короткой для офиса юбкой, и скрещивает щиколотки. — Лучшие мужчины уже заняты, но что я могу поделать? Тешиться с теми, кто остался? Потому что всех нормальных расхватали женщины, вроде тебя, которым одного мужа не хватает? В лицо ударяет жар. Я бросаю ручку так сильно, что отлетает колпачок и катится по столу. Бет поднимает брови. — Извини. Я не хотела сказать ничего плохого. — Все в порядке. — Тихо вздохнув, я отодвигаю ручку в сторону. — Я просто переживаю, Бет, что твои чувства останутся безответными. — Но они взаимны, — спорит она и снова показывает мне билеты в кино. — Видишь? Он меня пригласил. Меня! И подарил мне цветы. И конфеты. И... Он просто еще не решился. Он не хочет предавать жену, поэтому сначала должен с ней расстаться, прежде чем у нас что-то начнется. Я в этом уверена. — Я надеюсь, — отвечаю я и беру ее за руку. — Честно. Ты заслужила быть счастливой. — Я не хочу закончить так, как моя мать, — говорит она тихо и сжимает мои пальцы. — Понимаешь? Это худшее, что может произойти. — Я знаю. Понимаю. С минуту мы молчим, а потом Бет встает и поднимает руки над головой. — Я должна идти. Хочешь, чтобы я тебя отпросила? Пойдешь домой? Я чувствую себя хорошо. Меня уже не тошнит, но усталость осталась. — Да, буду тебе благодарна, — говорю я. — Значит, я пойду. Ладно? — Выздоравливай. От чего бы это ни было. — Улыбаясь, Бет подмигивает мне и исчезает на своем рабочем месте. Я отвечаю еще на несколько е-мейлов, потом собираю вещи в сумочку и иду к лифту. Еще до того, как двери успели закрыться, звонит мой мобильный. Звонок по скайпу от Джея. Я снова выхожу и подхожу к окну, чтобы ответить на звонок. — Эй! — он улыбается в камеру, и я вижу маленькие морщинки вокруг его глаз. — Не побеспокоил? — Нет, я как раз собиралась домой, — говорю я. — Бен сегодня поехал в Кроули к субподрядчику, а я не очень хорошо себя чувствую. — Дерьмо, что случилось? — Джей поближе наклоняется к камере, как будто хочет меня детальней рассмотреть. Я смеюсь. — Мне прийти и поухаживать за тобой? — Я не больна. Просто устала и немного тошнит, — отмахиваюсь я. — Но ты все равно можешь приехать. Вечером, если хочешь. — На ужин? — Джей прищуривает глаза. — Кто готовит? — Бен, — говорю я, и сдерживаю улыбку. — Извини... — Хорошо, но я все равно приеду. И снова откормлю тебя, сладкая. — До скорого! Жду с нетерпением! — я сопротивляюсь желанию послать глупый воздушный поцелуй, и просто кладу трубку. Потом спускаюсь вниз, выхожу на улицу, где меня обволакивает холодный, но свежий воздух, и иду в сторону метро и ближайшей аптеки. На ватных ногах подхожу к кассе и оплачиваю покупку, но, вообще-то, я уверена, что в ней нет необходимости, потому что я и так все знаю. Что мне нужно - это уверенность. В любом случае, я не знаю, что с этим должна делать. Дрожащими руками кладу пластиковую палочку на раковину и смотрю на белую полоску посередине. Скорее всего, это все ерунда и всего лишь беспокойство - или непривычная ситуация - но месячные так и не начались. Но спазмы внизу живота, и моя грудь стала больше... ощущение того, что там что-то есть. Кто-то. Мое дыхание становится тяжелее, я мну руки, и остаюсь сидеть на крышке унитаза, не двигаясь. Пытаюсь загипнотизировать тест. Когда белая полоска начинает окрашиваться в красный цвет, сердце начинает колотиться быстрее. Потом, когда появляется вторая красная полоска, я закрываю глаза, как будто могу таким образом исчезнуть. Что абсолютно глупо. Абсурдно. Как я должна сказать об этом Бену? Я понятия не имею, как он отреагирует, потому что одно чертовски ясно - я не знаю, чей ребенок растет во мне. Темноволосый кареглазый мальчик от Джея, или светловолосая девочка с серо-синими глазами и милой ямочкой на щеке от Бена? Я охлаждаю лицо водой, не в состоянии и дальше смотреть на пластиковую штуку. Потом решаю никому об этом не говорить. Пока нет. Для начала я должна разобраться в том, что все это для меня означает. Для нас. То, что эти отношения не могут быть длительными, было мне понятно с самого начала. Уже сейчас со всех сторон идет ревность, и во мне растет чувство, что я должна разрываться на все стороны. Меня мучает совесть, когда я с одним провожу больше времени, чем с другим. Мучает совесть, когда я всех отталкиваю, чтобы побыть одной. Потому что потом я огорчаю не одного мужчину, а сразу двоих. От всего этого во мне растет злокачественная опухоль, которая увеличивается с каждым днем. И тут появляется еще и удобрение - ребенок. Общий ребенок. Нас троих. Как это могло получиться? Если мы сделаем тест на отцовство, второй будет чувствовать отодвинутым на второй план. Если мы его делать не будем, тогда должны будем как-то обьяснить ребенку, что у него два папы. Абсурд. Немыслимо. Мои глаза горят, и когда я смотрю в зеркало над раковиной, я не узнаю это уставшее лицо с темными кругами под глазами. Это неправильно. Я должна сиять от счастья, потому что я наконец-то беременна. Почему я не могу наслаждаться моментом, не заморачивась переживаниями о будущем? Это же ненормально. — Миа, ты еще там? — Джей стучит в дверь. — Сейчас выйду, — кричу я, смываю и прячу пластиковую палочку, на которой прояснились две четкие полоски, в карман штанов. Сейчас я просто выброшу ее в мусорку и никому не скажу. Для начала. Нужно подождать и посмотреть, как все будет развиваться. Возможно, я просто зря переживаю, и Джей опять исчезнет через пару дней или недель? Как я и ожидаю от него. — Все в порядке? Джей встречает меня с раскрытыми объятиями, я почти врезаюсь в него, когда выхожу из ванной. — Да, все хорошо, — бормочу я. Освобождаюсь из его обьятий, чтобы он не заметил тест в кармане моих джинсов. Он нахмуривает лоб. — Честно? — Да, конечно! — помотав головой, я прохожу мимо него в кухню, где Бен, ругаясь, стоит у плиты. — Тебе помочь? — Сегодня готовлю я, как и договаривались. Но это... — Он морщит нос и чешет подбородок. — Вот дерьмо, ты уверен, что это можно есть? — Джей протискивается между нами и нюхает. — Он пахнет как-то... — Странно, — заканчиваю за него и смеюсь, потому что Бен сжимает губы. — Извини, дорогой, но он прав. Господи, что это? — Утиная грудка с тофу в кисло-сладком соусе, — обьясняет мой муж. Я озадачено смотрю то на него, то на кастрюлю. — Ты уверен? — Эй, так было написано в рецепте. Я не виноват, — оправдывается он. Его глаза грустны, уголки губ опущены. — Уверен, на вкус будет получше, — считает Джей. — И выглядит приготовленным. Когда Бен кивает, Джей начинает накрывать на стол. Я достаю бутылку белого вина, бокалы для мужчин, а потом мы едим. На вкус оно действительно ужасно, и тофу подходит к утиной грудке, как я к леди Диане. — Очень вкусно, — говорю я, и беру Бена за руку. — Это гениально, — считает Джей и бросает на меня взгляд, который, к счастью, Бен не замечает. Я кусаю губу, делаю большой глоток воды, и ем дальше. Хорошо, что никто из них не спрашивает, почему я не пью вино. Но если я и дальше собираюсь хранить мой секрет, мне нужно придумать отговорку. — Ну да, нормально, — бормочет Бен после третьего куска. — Как-то... — Нет, серьезно, чувак. Это действительно вкусно. —Джей снова смотрит на меня, и внутри растет истерический смех, что я давлюсь. Джей берет еще немного, потом резко кладет вилку в сторону, и я замираю. Его лицо меняет цвет. Всего один шаг, и он возле раковины, наклоняется над ней, и... — О, господи, — я тороплюсь к нему, но он отодвигает меня в сторону и его рвет в раковину во второй раз. — Я клянусь, Бен... на самом деле все не так плохо, — я поднимаю руки и обращаюсь к своему мужу, который сконфуженно смотрит на Джея. Я заботливо протягиваю Джею полотенце, которым он вытирается после того, как он помыл рот и попил воды прямо из крана. — Извини. Дерьмо, мне действительно жаль, — бормочет он, и прижимает кулаки к вискам. Потом пошатывается в сторону, как будто бы пьяный. Еще перед тем, как я могу отреагировать, Бен уже возле него. — Все в порядке, друг? — Бен поддерживает Джея за плечи, и ведет в коридор. Мое сердце начинает биться бвстрее, в то же время, напоминая мне о пластиковой палочке в кармане, и я понимаю, что я должна быть той, кого рвет над раковиной. Нервно следую за ними в спальню, и застаю Бена на коленях перед сумкой Джея. — Я могу тебе чем-то помочь? — спрашиваю я, и сажусь возле Джея на кровать. Он выглядит оцепеневшим и отсутствующим. Когда я беру его за руку, он пытается улыбнуться. — Мне жаль, сладкая. Это было чертовски невежливо.