— Где именно? — Я указываю на нос, и Джей смеется. — Скажи это вслух, пожалуйста, чтобы Бен тоже услышал. — На носу? — Что? Эй! — только из-за уверенности, что Бен открыл глаза, я тоже приоткрываю глаза. — Чувак, этого не может быть. Я ее не трогал. — Я тоже нет. — Джей поднимает обе руки и показывает нам ладони. — Вы бы услышали, если бы я отошел от двери. Верно, потому что пол скрипит при каждом шаге. Мое сердцебиение ускоряется. — Еще раз! — как ребенок пищу я, а Джей улыбается. — Конечно. Значит так, закрыли глаза. И не подглядывать. — Я прикрываю веки. — Теперь твоя очередь, Миа. Пожалуйста, потрогай себя. Где-нибудь, где ты сейчас хочешь потрогать Бена. Четко представь себе это, не думай ни о чем другом. Думай только о себе и Бене, своих руках, его коже... Я осторожно глажу свою щеку. Один раз, второй. — Бен? Ты почувствовал это? — Кто-то погладил мою щеку, — говорит Бен, и в этот раз я — тот челоевек, что сидит с широко открытыми глазами. — Джей, ты должен мне рассказать как действует этот фокус! — говорю я, пытаясь подавить чувство, которое поднимается у меня в животе. Джей подходит ко мне и становится на колени перед креслом, берет мои руки в свои. Его взгляд такой мягкий, такой нежный, что на мои глаза наворачиваются слезы. — Это не фокус, сокровище, — шепчет он. — Вы — это фокус. Ваша любовь делает это возможным. Вы не должны об этом забывать, пообещай мне это. Никогда не забывайте о том, как сильно вы друг друга любите. Как много значите друг для друга. Никогда не смотрите друг на друга, как на само собой разумеещееся, а только так, как в первый раз, и постоянно говорите об этом. Всегда. Я вытираю слезу со щеки, когда подходит Бен и обнимает нас. Мы прижимаем головы друг к другу, и несколько секунд не слышно ничего, кроме нашего дыхания. — Я обещаю, — бормочу я. — Проклятье, я так буду по вам скучать, — говорит Джей. А из моих глаз еще большим потоком льются слезы, и страдальческий стон рвется наружу. — Как минимум, я буду скучать по вам, как по солнцу, дождю, по этому сумасшедшему, прекрасному городу. По пиву в банках, музыке, косяках, красной краске, твоим светлым волосам. Твоим пальцам на мне, твоим губам... — Джей, — всхлипываю я. — Чертовски жаль, что нельзя это взять с собой, — шепчет он. — Иначе я бы прихватил вас с собой. Я прижимаю руку к животу и пытаюсь успокоиться, но не получается. — Возможно там наверху тебе будет намного лучше, — тихо говорит Бен. — Ты знаешь ту историю про семьдесят две девственницы в раю для мусульман? — Ты хочешь сказать, чтобы я срочно нужно сменить веру? Я не могу отказать семидесяти двум девственницам. Это даже круче, чем стать ангелочком с арфой, — говорит Джей. Даже сквозь слезы я начинаю смеяться, и вытираю слезы со щек. — Ты точно не станешь ангелом с арфой. Ты станешь сумасшедшим сияющим звездопадом, — говорю я, беру его лицо в руки и целую. — Это звучит заманчиво, — бормочет он у моих губ, потом тянет к себе на пол. — И прежде, чем я упаду кому-нибудь на голову, ты можешь что-нибудь загадать, сладкая. — Черт, как же я рада, что ты нашла для меня время. — Бет обнимает меня. Она бледна, а мне чертовски стыдно, что я совсем забыла о ней. Нужно что-то менять. Обязательно. Если бы только не чувство, как будто все меняется вне моих планов, моего мира. — Что делает ребенок? Как он выглядит? — Сейчас. — Я достаю из сумки последний снимок УЗИ и протягиваю ей. Гордость, которую при этом чувствую, вызывает улыбку. Я не могу вспомнить, когда я вообще была так горда собой. Наверное, такого не было даже после выпуска с университета. — Очень, очень мило, — произносит Бет и смеется. — Она очень похожа на тебя. Вероятно, будет такая же красавица, как и ты. — Она? — нахмурив лоб, я забираю снимок и рассматриваю его. — Ты знаешь больше, чем доктор Морели. — Я просто знаю. По тебе вижу. Кроме того, я хочу себе девочку, чтобы купить ей тонны розовых, блестящих одежек. Я закатываю глаза. — О, пожалуйста, пощади меня. — Девочкам нужны блестяшки. Иначе жизнь будет серой. Кроме того, мы все принцессы, и должны получать соответствующую заботу, — говорит Бет и протягивает мне меню, но у меня совсем нет аппетита, и я отмахиваюсь. — Как дела у Джея? — осторожно уточняет она. — Не очень. Он сейчас на облучении, я забираю его позже, — говорю я и оглядываюсь на часы. Еще четыре часа. Этот день будет самым длинным в моей жизни, я в этом уверена. — А как у тебя дела? Как в офисе? Бет ковыряется в салате. — Том больше со мной не разговаривает. Тебя нет. Дерек раздражает. Сплошной ад. — Бет вздыхает. — Мне кажется, мне стоит уволиться до того, как меня выбросят. — Что? Нет! — я в ужасе ставлю стакан с водой на стол. — Ты не можешь со мной так поступить! — Ах, милая. — Бет морщится. — Ты же больше там не работаешь. Ты ведь не думаешь, что после рождения этой маленькой мышки ты снова вернешься? Ты станешь такой матерью, что отправишь своего мужа работать и станешь изумительной домохозяйкой. Спорим? — Вот скажешь тоже... — фыркаю я. — За кого ты меня принимаешь? — За женщину. Нормальную. — Она пожимает плечами и улыбается. — Это же нормально. Я тоже так сделаю, если... ну ты понимаешь. — Ты ведь больше не влюблена в Тома, верно? Ее большие глаза наполняются слезами. Она тяжело сглатывает. — Я не знаю, возможно ли подобное. — Ах, Бет... — Я беру ее за руку. — Ты должна почаще выбираться из дома. Знакомиться с людьми. Другими мужчинами. Тогда он быстро исчезнет из твоего сердца. Она мотает головой. — Нет, не исчезнет. Я совершенно не готова открыться кому-нибудь другому. Вообще-то ты должна это понимать. Я закусываю губу. — Немного. Я еще помню, как это было тогда с Джеем. Я была так несчастна, что хотела умереть. Должен был настать конец света и забрать меня с собой. Но тогда был Бен. Мой лучший друг. Он был таким терпеливым, был всегда рядом. И в один день утром я проснулась и уже думала не о Джее, а о нем. О его улыбке, о его светлых взьерошенных волосах. О его прекрасном носе. О подбородке. О его руках и длинных тонких пальцах, которые я вдруг захотела поцеловать и почувствовать на моем теле. Я думала о том ощущении уверенности и защищенности, что чувствовала в его руках. И тогда я поняла, что справилась. Я избавилась от демона Джея, и в моем сердце оказалось неизмеримо много места для Бена. И так же будет с тобой, Бет. Даже если сейчас ты в это не веришь. — Я верю, — шепчет она. Ее глаза блестят. — И то, что ты снова этого демона впустила в свое сердце, делает тебя великой, Миа. — В данный момент я чувствую себя незначительной, — признаюсь я, сглатывая. — Потому что знаю, что сейчас сама себе рву сердце. — Но у тебя есть Бен. И скоро будет ребенок. Воспоминания о Джее и время, проведенное с ним, никто не сможет этого у тебя отнять. Вы создали свой мир. — Да, это так. — Я соскабливаю засохший воск со свечи. - Что он тогда сделал? Джей, я имею в виду. Что вы... Почему вы расстались? Я позволяю воспоминаниям вернуться. Впервые за многие годы. И удивляюсь насколько свежо они чувствуются, но уже не больно. Потому что знаю, что это никогда ничего не значило. - Мы были вместе два года. Представь себе, это были самые дикие и сумасшедшие годы в моей жизни. - О, да. - Бет вздыхает и кладет подбородок на свою руку, не отрывая от меня взгляда. - Это было так... Как ураган. Он пронесся сквозь меня, не останавливаясь. Я никогда такого не чувствовала и никогда не слышала от других. Он был таким неудержимым в своей любви, как ребенок. На протяжении всех двух лет. Я никогда не чувствовала себя такой любимой, даже моими родителями. Я была зависима. Каждый раз, когда он был рядом, я чувствовала себя идеальной. Когда он был рядом, было такое ощущение, что он хочет пробраться внутрь. А потом, со временем, я поняла, что была не единственной, кого он любит. - Вот черт. - Бет кусает губы. - Совершенно не единственная. Я до такой степени ему доверяла, что каждый раз, когда он говорил, что ничего не было, я верила. Не было никого другого. Что он любит только меня, а остальное всего лишь секс.