— О том, как мало я тебя знаю. Его глаза добреют. — Ты знаешь меня лучше кого бы то ни было. — Не думаю, что это так. — Мне вспоминается миссис Робинсон, неожиданно и совсем некстати. — Так, именно так, Анастейша. Я очень и очень замкнутый. Он протягивает мне бокал белого вина. — За нас… — За нас… — эхом отзываюсь я и отпиваю глоток. Он убирает бутылку в холодильник. — Тебе помочь? — Нет, все нормально, посиди. — Я с удовольствием помогу, — искренне заверяет он. — Тогда нарежь овощи. — Я не умею готовить, — признается он, разглядывая нож, который я не без опаски вручила ему. — Тебе это и не нужно. Я кладу перед ним доску и пару стручков красного сладкого перца. Он озадаченно смотрит на них. — Ты никогда не нарезал овощи? — Никогда. Я усмехаюсь. — Тебе смешно? — Оказывается, есть что-то, что я могу делать, а ты нет. Согласись, Кристиан, это забавно. Вот, я покажу тебе, как надо резать. Я прижимаюсь к нему плечом. Он отодвигается. Моя внутренняя богиня берет это на заметку. — Вот так. — Я разрезаю стручок пополам и тщательно очищаю его от семян. — Хм, оказывается, все довольно просто, — удивляется он. — У тебя не должно возникнуть сложностей, — говорю я с иронией. Он смотрит на меня долгим взглядом, потом берется за работу, а я продолжаю нарезать кубиками курятину. Он режет перец соломкой, медленно, тщательно. Ох-ох-о, мы так всю ночь провозимся у плиты! Я ополаскиваю руки и ищу в хозяйстве сковородку вок, оливковое масло и прочие нужные вещи. Попутно я стараюсь прикасаться к Кристиану — то бедром, то рукой, то спиной. Как бы случайно. Легкие, казалось бы, невинные прикосновения. И каждый раз он не реагирует на них и все еще возится с первым перцем. — Я знаю, что ты делаешь, Анастейша, — мрачно бормочет он. — Кажется, это называется приготовлением ужина, — отвечаю я с невинным видом. Хватаю другой нож и встаю возле него — чищу и режу чеснок, лук-шалот и зеленую фасоль. И опять, как бы невзначай, задеваю его. — Ловко ты орудуешь, — бормочет он, принимаясь за второй стручок. — Нарезаю? — Невинный взмах ресниц. — У меня многолетняя практика. — Я опять трусь о него, на этот раз попкой. — Анастейша, если ты проделаешь этот трюк еще раз, я овладею тобой прямо здесь, на полу кухни. Ого, сработало! — Сначала ты должен попросить меня об этом.