— Не знаю. Нам лишь удалось узнать, что она сбежала от мужа четыре месяца назад. — Подожди, значит, она не была твоей сабой уже три года? — Два с половиной. — Но ей захотелось стать твоей законной женой. — Да. — А ты ни в какую. — Ну, сама знаешь. — И тогда она ушла от тебя. — Да. — Так почему же она снова вернулась к тебе? — Не знаю. — По тону чувствую, что у него есть объяснение. — Но ты подозреваешь… Он сердито прищурил глаза. — Я подозреваю, что это как-то связано с тобой. Со мной? Чего она от меня хочет? «Что в тебе есть такого, чего нет у меня?» Я гляжу на Кристиана, на его великолепный торс. Этот красавец принадлежит мне; он мой. Мой. Но все-таки она так похожа на меня: такие же темные волосы и бледная кожа. При этой мысли я хмурюсь. Да… что в тебе есть такого, чего нет у меня?.. — Почему ты не сказала мне вчера? — Забыла. — Я виновато пожимаю плечами. — Понимаешь, междусобойчик после работы, в конце моей первой рабочей недели. Потом ты появился в баре. Твой… тестостеронный клинч с Джеком; потом мы приехали сюда. Эта встреча совсем выскользнула из моей памяти. Ты заставляешь меня забыть обо всем. — Тестостеронный клинч? — кривится он. — Да. Кто дальше пустит струю. — Я тебе покажу тестостеронный клинч! — Разве ты не будешь пить чай? — Нет, Анастейша, не буду. Его глаза прожигают меня насквозь. Говорят: «Я хочу тебя и немедленно». У-ух, горячо! — Забудь о ней. Пойдем. — Он протягивает руку. Моя внутренняя богиня делает в гимнастическом зале три сальто назад; я хватаю его за руку. Я просыпаюсь, потому что мне жарко. Оказывается, я обвилась вокруг голого Кристиана Грея. Он хотя и спит, но крепко прижимает меня к себе. Мягкий утренний свет просачивается сквозь шторы. Моя голова лежит на его груди, нога сплелась с его ногой, рука на его животе. Я осторожно, чтобы не разбудить его, поднимаю голову. Во сне он такой молодой и безмятежный. Он — мой. М-м-м… Я нерешительно глажу его по груди, пробегаю кончиками пальцев по спутанным волосам, а он не шевелится. Я прямо-таки не верю своим глазам. Он реально мой — на несколько драгоценных мгновений. Я нежно целую один из его шрамов. Он тихо стонет, но не просыпается. Я улыбаюсь и снова целую. Он открывает глаза. — Привет, — говорю я с виноватой усмешкой. — Привет, — настороженно отвечает он. — Что ты делаешь? — Смотрю на тебя. Я пробегаю пальцами по его «дорожке счастья» — от пупка вниз до… Он сердито щурится, хватает меня за руку, но потом его губы растягиваются в ослепительной улыбке, и я успокаиваюсь. Мои прикосновения остаются тайными. Но почему ты не позволяешь мне дотрагиваться до тебя?