А потом, когда немного пришёл в себя, понял в чём дело. Твою ж… Услышав слабый, девичий вопль, обернулся. Девчонка в этот треклятый момент будто до самой кости вцепилась ногтями в мою напряжённую кисть, отскочив в сторону на добрых полметра. Что такое, детка? Никогда «нечисть» не видела? А я вот этого добра сполна насмотрелся. Было бы чего бояться. Ты ведь одна из них. И… НЕ. МОЖЕТ. БЫТЬ! Я снова окунулся в прежнюю стихию сумасшедшего хаоса! Я снова стал ИХ видеть. Кругом. Как раньше… Хотя до этого практически забыл об этом жутком дерьме. А всё потому, что это девчонка во всем виновата! Это она их привела за собой. Она как магнит для такой дряни! Где одна тварь выползет — там и другая. Это был мужчина. Точнее, то, что от него осталось. Теперь он стал просто безвестной субстанцией. С виду призрак напоминал уличного бомжа. И он только что прошёл сквозь меня. Вот и всё. Меня накрыло! Пипец как накрыло! Я сорвался. Сорвался, сам того не замечая, не в силах контролировать свою злость. Потому что снова начал видеть призраков, слышать их адский вой и чувствовать ледяные мурашки по всему телу, в волосах и даже на ногтях. — А, похрен вообще! Надоело всё! НАДОЕЛО! Отвали от меня! — Со всей злости за воротник девку схватил, рванул в сторону, чтобы отцепилась. — Я передумал. Ты сама как-нибудь выпутывайся, ладно? Вон, может у этих… спроси, что да как? — кивнул в сторону плывущей субстанции. Бррр… Это пипец как жутко! Такое даже в самом страшном фильме ужасов не увидишь. — Подожди… — Настырная, на пару шагов назад отскочила, и снова в объятия бросилась, — Но ты же обещал помочь. Что же мне делать? Куда идти? Не бросай меня, Влад. Не уходи… Без тебя мне становиться очень холодно. Настолько, что я будто растворяясь в воздухе. Одиночество меня сжигает. А я жить хочу… С тобой рядом быть хочу… Мне так плохо без тебя… Не понимаю почему. Не могу объяснить. Просто тянет и всё… — За руку хватает, лбом в плечо упирается. Хнычет, носом об куртку трется и жалобно шмыгает, будто намертво приклеилась, паршивка. А мне уже пофиг. Я будто сам превратился в демона. Закипел, зарычал, грубо за шиворот рыжую химеру схватил, и тряхнул хорошенько, зарычав во всю глотку до срыва связок: — Прекрати! Остынь! Это бесполезно! Ты мелкая, наглая заноза!!! И я уже устал от тебя, устал от этого вечного проклятья! Слышишь! Убирайся! Ты мне жизнь отравляешь! Я ведь только начал жить нормально, и тут вы, нечисть, снова повылазили из всех дыр! Смотри — там мужик вон валяется на обочине с оторванной рукой! А там… Боже… там женщина по пирсу бродит бледная как мумия, с водорослями во рту. Утопленница… Зря мы вообще сюда попёрлись! Плохо мне среди людей, понимаешь!? Плохо! Там, где люди — там вечный хаос. Несчастные случаи, катастрофы, соответственно и неспокойные души, которые бродят возле того места, к которому они привязаны. Я снова психанул. Причём конкретно. Силу не рассчитал… Толкнул её так жёстко, что она спиной на землю упала. — Хватит! Больше никогда не приходи ко мне! Понятно! Убирайся. Рыжая резко вскочила на ноги. Губы дрожат, в глазах слёзы, больше и слова выдавить не может. А её руки… они начали снова растворяться в воздухе. Медленно и жутко, до нервных спазмов в лёгких, её тело буквально рассыпалось в пространстве. Она вскрикнула! Отчаянно так вскрикнула, а у меня в ответ на этот душеразрывающий крик, сердце в крови захлебнулось. Отвернулась и со всех ног бросилась в сторону леса, на бегу превращаясь в холодную пустоту. Ну и плевать. Пусть убирается. Она всё равно давно не жилец. Так зачем ворошить прошлое?? Для чего? Для чего, если жизнь закончена. Я тоже поспешил убраться подальше от этого мерзкого места, напоминающего ожившее ночью кладбище, чтобы как можно быстрей абстрагироваться от людей, спрятаться в своём одиночестве, как за надёжными стенами нерушимой крепости. Но перед тем, как вернуться в свой затерянный мир, в спешке заскочил в местный магазин, напихал полный пакет пивных склянок и домой побрёл. Как обычно, в таких случаях у меня имелось лишь одно лекарство от треклятого недуга — я решил тупо нажраться. До опупения! Так, чтобы на всё похрен было. Когда выскочил из магазина, по сторонам оглянулся — больше никаких мертвяков. Вот сейчас главное не думать об этом. И залечь на дно, месяцок — другой. Шустро прыгнул в свой старенький рабочий «Пикап», музон на всю катушку, педаль в пол, и втопил на полную, петляя по крутым горным склонам, воображая себя бессмертным гонщиком. Вот так хорошо! Намного лучше! Лучше одному. Привычней и спокойней. Какое мне дело до этих трупов? Вот только потом до меня допёрло то, что так долго пёрло! Отчего, мне захотелось биться головой об стену, рвать в клочья волосы и ломать кости, ненавидя себя за то, что я такой чёрствый, эгоистичный мудак! Ещё и малость безмозглый мудак. Когда я приехал домой, когда с психу швырнул звенящие пакеты на стол, то, чтобы хоть как-то отвлечься, телек врубил. А там как раз прогноз погоды показывали и что-то вещали про повторную вспышку урагана, которые местные рыбаки прозвали несколько глупо, но специально ласково — «Катюшей». Якобы, чтобы стихия сжалилась над миром, ведь как корабль назовешь, так он и поплывёт. Поэтому и «прозвище» выбрали такое нежное и милое. Несмотря на это, дикторы всё же объявили штормовое на пару дней — теперь в море не выйдешь, следовательно, денег не заработаешь. Зараза! А я надеялся, что в этом месяце смогу купить новый пуховик к зиме, старый ведь совсем уже износился до дыр. С ногами на стол завалится, в одной руке сушёная рыба, в другой — открытая банка светлого. Газету достал из пакета, которую мне всучили на входе в магазин, расстелили и стал беззаботно заплёвывать костями от рыбы застеленную шуршащей бумагой поверхность стола. Как вдруг… Кусок плавника буквально встал поперёк горла, когда я случайно наткнулся на одну статью. Точнее, на фото, которое мне показалось до ужаса знакомым! Это было фото моей «Веснушки», одна из её лучших работ. А под этим фото было ещё одно фото. Девушки. С пышными рыжими волосами и открытой радушной улыбкой. И черт его дери!!! Я бы нахрен задохнулся от потрясения, от острого кома, вставшего поперёк глотки, от боли в области ноющей груди! Потому что узнал её. Девчонку без прошлого, настоящего и будущего. И она… это была она. Господи! Как же это так?! Господи!!! Малышка… Пол и потолок поменялись местами, предметы перед глазами просто растворились в белой пелене, а в голове будто проснулся дикий торнадо, который измельчил мои мозги в мелкий фарш! Я даже выругаться не успел. Просто осел на холодном полу никчёмным мешком, ударившись затылком о край стула и на время лишился чувств. Глава 8. — Влаааад… Влаааад… Я здесь. Спаси меня… Знакомый голос звучал будто в пещере. — Холодно… Очень холодно… И больно… Этот голос был наполнен невыносимым страхом. — Я не чувствую рук. И ног тоже не чувствую… Голова… Кажется будто она просто взорвётся. Кругом темнота. Холодная, замогильная, без единого просвета. Её голос звучит ломаными обрывками. Ничего не соображаю, я будто ослеп. Но со временем привыкаю к чёрной мгле, понимая, что я, вероятно, нахожусь в некой густой роще из диких елей, которые, поскрипывая, от сильных порывов ветра синхронно шатаются то в одну сторону, то в другую. Босыми ногами я мчался по мрачному лесу, буквально вслепую, спотыкаясь на каждой кочке, ломая мизинцы, зверея от адских ощущений в ушибленном теле. Холодный ураганный ветер больно бьёт по ушам, сбивает с ног. Падаю, но снова поднимаюсь, отряхивая стёсанные до костей ладони, и мчусь на её жалобные стоны. — ОЛЕСЯ! — до срыва связок, со слезами на глазах. — Вл-ад… — голос слабеет с каждой минутой. Но звучит уже более чётче, где-то рядом, в паре шагах от моего местонахождения. Ныряю в колючие кустарники, и замираю, в шоке зажав рот руками. Я вижу машину. Побитую, покрытую грязью машину, с виду больше напоминающую расплющенную консервную банку. Автомобиль всмятку. Его буквально зажало между двумя огромными деревьями. Думаю, если бы там находился человек… При таком сильном ударе, он вряд ли бы выжил. — Вл-ад… — снова её жалобный вопль. Такой тихий, наполненный болью вопль. Моей рыжеволосой занозы. — Я тут! Олеся! Я иду! Потерпи, девочка! Потерпи, милая… Сердце обливается кровью, когда до разума начинает доходить осознание того, что Веснушка не специально не пришла в кафе тем злополучным вечером. Теперь всё становиться на свои места. Теперь до меня, идиота, наконец, доходит! Олеся попала в аварию. И этот кусок железа — её машина. А там, внутри, она. Зависла на грани между двумя мирами, своими хрупкими ручками отчаянно цепляясь за край мира живых.