- Он может умереть от этой раны? – мне было трудно представить, что полчаса назад я чуть не убила человека, пусть даже такого, как Олег... - Не думаю, он научился выживать! А я вот, похоже, совершил вторую огромную ошибку за последнее время, когда не застрелил его... - А какая была первая? - Когда отпустил тебя... На минуту повисло молчание, я пыталась осмыслить все, что произошло, и что он только что сказал. Сейчас я даже не могла представить, что взяла нож и воткнула его в живого человека, от мыслей об этом руки начали трястись, меня колотило. Вдруг машина дернулась, и её повело в сторону, я мельком глянула, что у Димы закрыты глаза, и громко закричала, вцепившись в руль и пытаясь выровнять автомобиль, чтобы не влететь в деревья! Машину несколько раз развернуло, все вокруг закружилось, словно в жуткой карусели. От моего крика Дима очнулся и резко остановил внедорожник поперек дороги, не доехав до дерева пару метров. Я никак не могла отпустить руль и отдышаться, глядя на ель, которая могла стать нашей последней остановкой. На улице стало уже почти совсем темно, ни о каком освещении тут и речи не было. Повисла тишина, даже не было слышно птиц, только снег падал на капот автомобиля. - Я сяду за руль, - я сама отстегнула Димин ремень безопасности, он сидел, закрыв глаза, весь в поту и с приоткрытым ртом, мне показалось, что он снова потерял сознание. Но вдруг проговорил: - Прости меня... - Ничего, мы же ни во что не въехали, дай мне сесть за руль, и надо ехать! - Прости меня, что не сказал тебе... - Что? - Похоже, что Олег попал в бензобак, бензин тает на глазах... - Господи... Но тут же нет никого... Я судорожно начала думать, что делать, но паника и волнение не давали здраво мыслить. Я взяла Димину руку, и прижав к своей щеке, на несколько секунд закрыла глаза, нет не для того мы спустились с горы, я пережила побои и страх, мы смогли сбежать от преследователей, чтобы умереть здесь в лесу. К тому же ясно, что Олег не отпустит нас, ни для того он потратил столько времени и сил! Показатель бензина был близок к нулю, но не на нуле. Я встала и вышла из машины, обошла её и, открыв водительскую дверь, помогла Диме пересесть на мое место. Вся его куртка вокруг раны промокал от крови так, что можно было выжимать, похоже была задета крупная артерия... Он уже плохо понимал, что происходит, находясь в полуобморочном состоянии. Нужно как можно скорее перевязать рану и остановить кровь, но сейчас на это не было времени, если Олег нас догонит, все будет потеряно. Пока весь бензин не вылился, нужно ехать, столько, сколько получится. Я села и завела машину, снова выехала на дорогу: - Дима! – он не реагировал, тогда я потрясла его за руку, - Дима!!! Он застонал и приоткрыл глаза, я взяла его руку и положила на рану: - Держи крепко! – он словно очнулся и действительно пережал плечо, по лицу было видно, что боль ужасна, он слабел с каждой минутой. Я ехала вперед, даже не представляя, куда ехать, в свете фар были видны только кружащиеся снежинки. Я ехала и молилась, чтобы в этой машине была аптечка и бензина хватило как можно дольше. Но спустя уже несколько минут машина дернулась, а проехав еще метров сто, встала, я выкрутила руль и постаралась съехать как можно дальше на обочину с этого подобия дороги, если повезет, снегом быстро занесет следы от протектора. Дима снова потерял сознание, я огляделась, но ничего не увидела, тогда выключила фары, но кроме снега и деревьев, вокруг ничего не было. Я открыла багажник и выбежала на улицу, снег мел довольно сильно. В багажнике не было ничего, кроме запасного колеса, каких-то мешков, я даже думать боюсь, для чего они там были, и, слава Богу, аптечки. Я схватила её и вернулся в машину, отодвинула максимально, как смогла, передние сидения назад, чтобы было больше места. Пока еще было тепло, я стащила с Димы куртку на секунду у меня закружилась голова, вся половина его тела была залита кровью! Я никогда не видела пулевых ранений, не представляла, что с ними делать, но кроме меня рядом никого не было. Собравшись с духом, я расстегнула на нем рубашку, ткань которой стала бордово-черной, и сняла её с плеча. Единственное, что приходило в голову, это что рану, из которой все еще текла кровь, нужно дезинфицировать, и постараться её остановить. В аптечке были какие-то таблетки, я не стала смотреть какие, просто засунула к себе в карман, бутылочка спирта и несколько бинтов. Один бинт я оставила, остальные тоже положила вместе с таблетками. Я посмотрела на Димино лицо, он говорил, что неплохо разбирается в травмах, вот сейчас мне бы не помешал его совет... - Очнись, пожалуйста, очнись, - прошептала я, потом приподнялась и стала целовать в приоткрытые губы. Но дольше медлить из-за боязни что-то делать было нельзя. В аптечке не было ничего, куда можно было налить спирт и промокнуть рану, поэтому я просто открыла бутылочку и медленно стала поливать круглое отверстие на теле. В тот же момент, когда спирт дотронулся до тела мужчины, он вскрикнул и изогнулся от боли, я вздрогнула и перестала лить содержимое бутылочки. - Все правильно, теперь и на спине... – вдруг проговорил Дима, глядя на меня полуприкрытыми глазами. Как же я обрадовалась, услышав его голос, когда он был со мной, пусть хотя бы так, мне казалось, что я со всем справлюсь. Он слегка наклонился вперед, облокотившись о торпеду, а я трясущимися руками повторила процедуру, теперь и с выходным отверстием от пули. Он снова дернулся, но не вскрикнул, а просто застонал, сжав зубы. Я помогла ему сесть в кресло ровно, дыхание было прерывистым, а лицо снова покрылось потом. Через пару секунд он приоткрыл глаза и, увидев бинт в моей руке, сказал: - Замотай так туго, как только сможешь! Я разорвала упаковку бинта и принялась крепко обматывать рану, накладывая повязку через руку. Сначала материал быстро пропитывался кровью, но с каждым новым слоем, кровяной напор ослабевал. Когда я закончила, стала снимать с него рубашку полностью, она была наполовину в крови, и от неё не было никакого толка. Вдруг я заметила на его боку огромный шрам, не знаю, как я могла не заметить его раньше, он проследил мой взгляд и проговорил: - Это от того взрыва, - я сразу все поняла. Значит его действительно тоже сильно задело, когда взорвалась та мина, разлучившая его с другом. Хотя я ни разу не усомнилась в его словах, когда он говорил с Олегом, но теперь я получила этому дополнительное подтверждение. - Выключи свет, - сказал вдруг Дима. Я выдернула ключ из зажигания и бросила его на заднее сидение, всё равно он больше не требуется. Сразу стало настолько темно, что не видно было ничего дальше полуметра. Я инстинктивно подвинулась к Диме, он взял меня за руку: - Эй, - он притянул мое лицо к своему и впился мне в губы, целовал и целовал... Я вспомнила это ощущение, вспомнила наш первый поцелуй на самолете и не могла от него оторваться, - не думал, что ты справишься с пулевым ранением, - сказал он, спустя несколько минут. - Не знаю, что бы я делала, если бы ты не очнулся... – я так сильно сжимала ему руку, словно боялась, что, если отпущу, он снова исчезнет. - Ты бы все сделала правильно! - С тобой... Ты же ... поправишься? - Все будет хорошо, не бойся, просто я потерял слишком много крови. Я снова посмотрела на улицу, в машине становилось прохладно, а через полчаса будет также, как за её пределами... - Нам нельзя здесь оставаться, - сказал Дима, при этих словах я вздрогнула, а он добавил, - боюсь, что машину видно с дороги. Да и толку от неё никакого, проезжих машин, чтобы попросить помощи, мы тут не дождемся, просто замерзнем. - Но мы же не можем просто так идти вдоль дороги... - Вдоль дороги нельзя идти, чтобы нас не могли заметить. - Тем более!!! Как же мы можем пойти через лес в метель?! Неизвестно, сможем ли мы добраться до какого-то населенного пункта пешком! Мы даже примерно не представляем, сколько тут идти! И как ты сможешь это перенести, я же не такая сильная, как ты, я не смогу нести тебя на себе! Он услышал страх и слезы в моем голосе и снова притянул к себе, обнял и нежно стал гладить по голове, успокаивая и уговаривая: - Нам нужно это сделать, я верю, что мы сможем, я видел, какие вещи ты выдерживала! Ты гораздо сильнее, чем думаешь! Даже в такой ситуации, в таком ослабленном состоянии его голос звучал настолько спокойно и уверенно, что заставлял поверить не только в него, но и в себя. Здравый смысл подсказывал, что он прав, что здесь нам точно не жить, а если пойти дальше, то можно надеяться на чудо... Я последний раз поцеловала Диму, снова ощутив на его лице привкус пота, что подняло во мне новую волну беспокойства за него. Достала куртку с заднего сидения и помогла ему одеться. Я видела, как он морщится от боли, стараясь не показать мне вида, как ему тяжело, чтобы не пугать меня. В этот момент я еще больше оценила силу его духа, которой не видела до этого ни в ком. Выйдя из машины, я еще раз проверила багажник, заднее сиденье, но там не было ничего, что могло нам помочь. Я помогла Диме выйти из машины, на ногах он стоял не твердо, опираясь на мое плечо и руку. Он был почти в два раза больше меня, и я поняла, что если он потеряет сознание, то я не смогу ему помочь. - Так тихо... – сказал Дима, приобняв меня за талию, - спокойная зимняя прогулка. Я улыбнулась его словам, хотя сейчас безумно хотелось плакать и кричать. Мы не обсуждали, в какую сторону пойти, просто одновременно двинулись направо от дороги, с той стороны леса, где была припаркована машина. У нас не было даже фонарика, благодаря снегу, лежащему на земле было видно, куда ступать, прямо же видно не было ничего. Мы шли медленно, я обернулась, посмотреть на следы, их очень быстро заносило и, если нам повезет и нас будут искать, то не найдут. Снова холод, метель, мы идем, держась друг за друга, в неизвестном направлении в надежде на спасение... Только сейчас я чувствовала на себе часть Диминого веса, он старался не опираться на меня, но у него это плохо получалось. Я боялась поднимать глаза на его лицо, чтобы не увидеть ту боль, которую он сейчас испытывал, и не заставлять его притворяться и скрывать её. - Как в старые добрые времена, правда? – похоже он думал о том же, о чем и я, - только теперь ты помогаешь мне идти, ты теперь моя надежда. В свои последние слова он вложил всю свою нежность, я и не представляла, что он может быть таким. - Ну должна же я была вернуть должок. - Ты его уже вернула, когда всадила нож в спину Олега, если бы не это, он вполне мог со мной справиться и тогда неизвестно, вышли бы мы живыми или нет из той хижины. - Я не верю, что он мог с тобой справиться... Я вообще не верю, что хоть кто-то может с тобой справиться, - искренне проговорила я. - Ты меня переоцениваешь... - Вот это вряд ли... И если учесть, сколько раз ты меня спас, то я тебе еще и должна останусь, - я старалась говорить бодрым голосом, чтобы он не слышал мою внутреннюю дрожь. Он не ответил. Он говорил скорее, чтобы меня подбодрить, и это у него получалось, но, похоже, давалось ему тяжело. Как ни странно, пока я не чувствовала сильной усталости, наверно, все случившееся наградило меня такой дозой адреналина, что он еще плескался в крови, не давая пасть духом. А вот о Диме я не могла такого сказать, его дыхание было тяжелым и прерывалось так, словно он пробежал марафон, каждый шаг давался ему с трудом, он все сильнее опирался на меня. Мне уже было больно от сломанных ребер, но я не могла сказать ему об этом. Сказанные им слова: «ты теперь моя надежда» придавали мне мужества и сил, я понимала, что в данный момент это действительно так и есть. Мы шли так не меньше часа, я старалась говорить что-то, но он не отвечал, просто на автомате передвигал ноги. Часы показывали начало одиннадцатого, похоже это самый долгий день в моей жизни... Я постоянно старалась всматриваться в окружающую темноту, не знаю, что именно надеялась увидеть, но хоть что-то, какое-нибудь чудо, которое смогло бы нам помочь, нас спасти... Я старалась не думать о навалившейся на меня тяжести, о том, как же сильно мне сдавливало бок, так сильно, что иногда становилось тяжело дышать. Я прокручивала в голове воспоминания о том, как все это начиналось, в какой момент, с чего... С того момента, как я проснулась в отеле нашей компании, моя жизнь изменилась полностью... Вдруг случилось то, мысли о чем я старалась гнать от себя... Дима остановился, я подняла на него глаза и ужаснулась, даже в темноте я разглядела бледность его лица, мне сразу вспомнилось бледное лицо Вероники, ему даже трудно было открыть глаза, по лбу стекали струйки пота. Он медленно опустился на колени, он все еще был в сознании, я в ужасе опустилась рядом с ним: - Родной, пожалуйста, нам нужно идти... - Оставь меня... Иди одна... - Нет! Ты же знаешь, что я не уйду... Я не успела договорить, он упал на снег, я подняла его голову и положила к себе на колени, а он проговорил, задыхаясь: - Прости меня... Я тебя бросил... - Дима! – я хлестнула его по щеке и со слезами, с ужасом в голосе стала говорить, - очнись!!! Нам нужно идти!!! Ты не можешь меня снова бросить! Не можешь! - Я не могу больше... Он закрыл глаза и так и остался лежать... На секунду я замерла, он не может так умереть, только не он! Только не так! Я схватила его руку и, нащупав пульс, отбросила её и сильно со злостью толкнула его: - Да как ты можешь снова меня бросать!!! Я рыдала в голос, слезы капали на его лицо. «Ты теперь моя надежда» ... Я словно услышала со стороны эти слова и мгновенно перестала плакать. Наклонившись и поцеловав его в лоб, я опустила его голову на снег, отстегнула капюшон от своей куртки и подложила ему под голову. Внимательно осмотревшись, мне показалось, что в одной стороне есть небольшой просвет в верхушках деревьев. Тогда я снова наклонилась и взяла Димину руку: - Я скоро вернусь! Не смей меня бросать! Не смей! Я быстро побежала в ту сторону, где был просвет, стараясь гнать от себя жуткие мысли, что это просто поляна, или в этой кромешной темноте мне показалось. Без его веса на себе я двигалась гораздо быстрее, но пробежав довольно много, запыхалась и пошла быстрым шагом, стараясь отдышаться. Периодически я оборачивалась назад, чтобы удостовериться, что смогу разглядеть свои следы и вернуться потом обратно.