- Вадстена, это не далеко... Тебе тоже врач не помешает! - Это точно, - сказала я и потерла бок, но тут же об этом пожалела, снова увидев ярость у Димы на лице. Я взяла его руку и крепко сжала. Вертолет быстро взлетел, и я видела, как удаляется дом и люди, которые стали для нас настоящим чудом. Мы летели вдоль озера, по краям которого тянулся заснеженный лес. Сверху Вадстена показался мне крошечным городом, дома невысокими. Больница, прямо перед которой сел вертолет, была небольшим двухэтажным зданием. Врачи подбежали к нам с каталками, сознание у Димы путалось, взгляд снова блуждал где-то не здесь, и он то и дело повторял: - Только не уходи! Я наклонилась и тихо на ухо сказала ему: - Я никуда не уйду, я всегда буду рядом... Я, Максим и Володя шли рядом с каталкой, на которой врачи почти бегом везли Диму, пока не достигли операционной, там нас остановили, и как бы сильно Володя не угрожал, дальше его не пустили. Уже спустя десять минут нас отвели на второй этаж, освободив полкрыла больницы для нас... Я уже ничего не говорила, просто смотрела, как все делают то, что говорил Володя, как же много можно сделать за большие деньги! Максим подошел ко мне, заставил сделать рентген, оказалось, что у меня действительно сломано два ребра, сказали, чтобы я постоянно мазала чем-то бок и соблюдала постельный режим. Но как только все процедуры были закончены, я тут же вернулась к операционной, в которую отвезли Диму. Максим следовал за мной по пятам, он уже понял, что бесполезно уговаривать меня поспать или пойти в палату, и просто был рядом. Я села в кресло, стоявшее в коридоре, и сидела, глядя в одну точку, пока к нам не вышел врач, мы оба бросились к нему с вопросами, но он плохо говорил по-русски, из того, что мы поняли, это что у Димы была катастрофическая потеря крови, ему сделали переливание, перебита какая-то важная артерия, они постарались сделать все, чтобы сохранить двигательную функцию руки, но судить об этом можно будет только когда начнет заживать рана. Пока он в реанимации, в тяжелом состоянии, во время операции была остановка сердца, но его смогли вернуть... Через несколько часов его переведут в палату интенсивной терапии, где я смогу быть с ним. Услышав все это, сначала я впала в ступор и не могла осознать, что врач говорит это о человеке, с которым два часа назад я разговаривала и думала, что ему лучше... А потом просто сидела и тихо, без истерики плакала, плакала, плакала. Часто бывает такое, что страх, волнение, обиды, боль проходит вместе со слезами, но это был не тот случай... Легче мне стало только тогда, когда Диму на носилках вывезли из операционной и отвезли на второй этаж в одну из освобожденных палат, и я смогла подойди к нему и увидеть, что он живой. Но когда я увидела, насколько он бледен, испугалась еще сильнее. Не знаю почему, но такое же волнение я видела на лице Макса, когда они успели так подружиться? - Я могу остаться с ним одна? – попросила я его. - Да... Я буду в соседней палате, если что нужно, охрана перед дверью, но врачи будут заходить постоянно, - я кивнула на автомате, а он снова обнял меня, потом пошел к выходу, но подумав, вернулся и подкатил вторую кровать к кровати Димы. Я благодарно посмотрела на Максима, и он вышел. Я слышала тихое дыхание моего любимого и пикающий звук датчика пульса. Я была в такой прострации, что казалось, что схожу с ума... Сев на кровать, взяла Димину руку и сидела так довольно долго, заходили врачи, уходили, что-то говорили мне, но я не очень понимала, единственной мыслью было то, чтобы он скорее проснулся... Глава 4 Когда стоишь на краю обрыва, невольно вспоминаешь все «за» и «против», думаешь, да или нет, шаг в бездну или возврат к прошлому, а есть ли то прошлое... Ты представляешь, как летишь к земле, как ветер будет свистеть в ушах, возможно, телу будет холодно от скорости. Будет ли больно? Долгой от будет эта последняя боль? Есть страх, а что если рассказы про рай и ад все-таки были правдой? Может быть, после удара вокруг все засветится ярким светом, и за тобой придут те, кто ранее тебя покинул, возьмут за руки и вы воспарите к небесам, где за облаками раскинуты луга и леса несказанной красоты, где нет разочарований, обид, ссор, воспоминаний... А может, ты сразу провалишься под землю, где сразу ощутишь на себе адово пламя, а черти вокруг будут тыкать в тебя вилами, не давая ни на минуту перевести дух и попробовать вдохнуть хоть немного воздуха... Эта неизвестность пугает и выступает одним из пунктов «против», особенно, учитывая, что ты понимаешь, что райские сады вряд ли распахнут перед тобой свои ворота. Ты силишься повернуть назад, но что-то не даёт тебе этого сделать, ты стоишь, заворожённо глядя на пропасть перед собой, а перед глазами пролетают картинки из недавнего прошлого, а, может быть, наоборот случившееся многие годы назад. Подобные мысли роились в моей голове, когда я поднималась на смотровую башню в замке Вадстены, высота была не сильно большая, но они возвращались ко мне снова и снова... Дима пролежал без сознания три дня, за это время мы узнали, что семья, спасшая нас, была жестоко расстреляна... На те деньги, которые Томас получил от Димы, на следующий же день, они купили машину, которая позволяла им ездить по крутым лесным дорогам, но воспользоваться ею они не успели. Возможно, мы бы об этом не узнали, но, когда к ним вломились мужики в масках и с автоматами, Катарина успела набрать тот номер, по которому Дима звонил Володе с её телефона, а когда Димина охрана прилетела к их дому, там было лишь море крови и холодные тела. Мне не давало жить чувство вины, которое сжирало меня изнутри, понимание того, что эти несчастные погибли из-за нас. Тогда в моем сердце зародилась жгучая ненависть к человеку, способному совершать такие страшные поступки. Если бы сейчас я могла вернуться в прошлое и у меня в руке снова оказался нож, я бы била не с целью ранить, я бы целилась в сердце, чтобы отнять эту жизнь Олега, которая ему самому была не нужна, но при этом отнимала жизни других. Четыре дня назад Дима пришел в себя, если бы не это и не осознание того, что дорогой мне ребенок все еще рядом с этим чудовищем и находится в большой опасности, возможно, пунктов «за» было бы гораздо больше... Сегодня мы улетаем в Москву, нужно вернуться к жизни, а никак не получается, смерть этих людей надломила что-то внутри меня... - Снова ты здесь! – Максим неслышно подошел сзади и встал рядом со мной, облокотившись на перила, - ты же знаешь, как наш директор злится, когда ты уходишь без охраны! - Твой директор, забыл? Я уволилась. - Он просто с ума сходит по тебе, - подмигнул мне Макс. Я видела, что он постоянно старался хоть как-то поднять мне настроение, но я не могла заставить себя даже улыбнуться. - Заранее прости меня за вопрос... Как ты справился с болью утраты? Его лицо тут же стало мрачным: - Никак... просто события последних дней, волнение за еще живых не давали много думать об умерших... Но как только я остаюсь один, боль возвращается! Поэтому я так не хочу, чтобы ты бродила здесь в одиночестве! Сидела бы со своим мужчиной, он страшно переживает, когда тебя нет рядом... - А еще он страшно переживает, глядя на мое лицо... Я не хочу, чтобы он знал, как мне плохо! - Но он всё равно знает... Вспоминая, какого ты была о нем мнения, когда мы только летели в Петропавловск, никогда бы не мог подумать, что вы каким-то образом сойдетесь! - Только скольким это стоило жизни... – проговорила я, глядя в небо, и пошла в сторону лестницы вниз, давая понять, что разговор окончен. Все дни и ночи я проводила рядом с Димой, уходила только на один час, чтобы побыть одной в этом замке, где не нужно было стараться кому-то показать, что со мной все нормально. Мне нужен был этот час, в течение которого, мысленно я возвращалась в тот момент, когда у меня в руках был нож и думала, что еще тогда могла все изменить... Охрана стояла перед двумя входами в больницу, на входе в отделение, где был Дима, и перед его палатой. Двоих человек он приставил ко мне и жутко злился, когда я умудрялась от них ускользнуть. Я понимала его, на его месте и при доступности таких ресурсов, я бы вела себя также, но ничего не могла сделать с яростным желанием остаться в полном одиночестве. Я зашла в палату, Дима уже был в джинсах и широкой футболке, которая закрывала перевязанное плечо. Его левая рука двигалась с трудом, но врачи говорили, что со временем все должно прийти в норму. С ним в палате никого не было, он сидел на кровати и зло посмотрел на меня, как только я зашла: - Снова была одна? Я медленно подошла к ему и села рядом: - Прости меня, меньше всего я хочу, чтобы ты злился... - Я не злюсь, - сказал он, но я видела, что это не правда, - я волнуюсь! Неужели ты не понимаешь, в какой ты опасности? - Понимаю. Прости меня за это... - Ты говорила, что всегда будешь рядом. - Так и есть... Так и будет. - Если с тобой что-нибудь случиться, ты не сможешь выполнить это обещание. Я молчала, понимая, что он во всем прав. - Мы вернемся в Москву, больше этого не повторится... И ты тоже обещал никогда меня так не пугать, как тогда в лесу, но не сдержал обещания, так что мы квиты. Я смотрела в пол, но он взял меня за подбородок и повернул мое лицо к себе: - Элина, тогда я промолчал, поэтому не нарушал никаких обещаний. Прости меня, что на несколько дней оставил тебя одну, но теперь я обещаю, что никогда больше так с тобой не поступлю! В палату без стука вошел Володя: - Дмитрий Эдуардович, нужно ехать, машины ждут! Дима встал и протянул мне руку, я пошла вслед за ними, он не отпускал меня ни на шаг, так сильно сжимал мои пальцы, словно я могла сбежать от него. Вокруг было столько охраны, что становилось не по себе. Перед больницей стояла машина для Димы, меня, Максима и Володи, но, помимо неё, ещё три машины сопровождения до аэропорта. Уже по дороге Максим сказал: - Не думаю, что он мог бы сейчас объявиться, скорее всего затаится на какое-то время... - Я тоже так думаю, но вся эта охрана не для меня... После всего, что было, так мне спокойнее, - ответил Дима, нежно поглаживая меня по щеке. Я улыбнулась ему и молча стала смотреть невидящим взглядом в окно. Трудно поверить, что уже сегодня я буду дома. Сейчас я не помнила, что Оля своим молчанием чуть меня не погубила, сейчас мне хотелось, чтобы она оказалась рядом и, как мама, заботилась обо мне, как раньше... Разговаривать никому не хотелось, все сидели, погружённые в свои мысли. Володя был за рулем, но у него была отличная черта, он был рядом постоянно, но словно растворялся, не напрягая своим присутствием. В аэропорту я сразу узнала Димин самолет, прошли паспортный контроль вне очереди, вылет дали через несколько минут после того, как мы поднялись на борт. Все началось здесь... Только теперь не было Вероники и Андрея, зато было семь мужчин, которые прилетели сюда вместе с Димой. Кроме этого на борту был врач, Диме нельзя было лететь, прошло слишком мало времени после операции и остановки сердца, я пыталась уговорить его подождать, но это было бесполезно. Он снова стал таким же, как и был, все отводили глаза под его взглядом и выполняли все его требования, и я в том числе. Во время полета он постоянно был за ноутбуком, просматривая все накопившиеся дела, которых было море, помимо Олега и моего спасения. Как бы мне хотелось оградить его от всего этого хотя бы на какое-то время, но это было не в моих силах. Когда он, наконец, отложил с колен компьютер, спросил меня: - Услала? - Нет, я же ничего не делала... - За полтора часа у тебя ни разу не поменялась ни поза, ни выражение лица... - Что ты хочешь этим сказать? – спросила я, хотя прекрасно понимала, о чем он. Дима повернулся и прилег на диван, положив голову мне на колени, я наклонилась и поцеловала его в губы, спустя несколько секунд он продолжил: - У тебя не выйдет съехать с темы, милая... - А вроде уже выходит, этот диван располагает… - усмехнулась я. - Что с тобой происходит? С тех пор, как я проснулся в больнице, ты от меня не отходила, но и словно рядом тебя не было. Меняя мне окровавленные повязки, ты была более живой, чем сейчас, честно скажу, меня это пугает... - Мне нужно немного времени... - Я дам тебе сколько угодно времени, но я не хочу, чтобы ты от меня закрывалась. Что тебя так мучает? Он лежал и смотрел, как всегда, мне прямо в глаза, ожидая ответа. Я молча провела пальцем по его щеке, шрам на которой, наконец, начал затягиваться, но никогда не пройдет окончательно, всегда будет напоминать нам обоим о тех кошмарах, которые пришлось пережить... Прошло всего каких-то две недели, а мы чуть не погибли на горе, меня пытались похитить, были похороны Вероники, я узнала Олега с его жестокими методами, чуть не потеряла Диму, похоронила прекрасных людей, ни в чем не виноватых... Господи, они умерли лишь потому, что наша машина встала не вдалеке от их дома... Если бы я могла знать заранее, я не пошла бы к их дому... - Элина! – я вздрогнула и опустила взгляд на Димино лицо, он смотрел на меня как-то странно, - ты ответишь мне? - Извини... О чем ты спросил? - Хватит постоянно извиняться, - он резко дернулся, чтобы встать, но схватился за раненное плечо и, замедлив свои движения, просто сел рядом, - я понимаю, что произошло слишком много событий, в корне изменившую твою жизнь, ты испытала сильную боль, и большую её часть по моей вине! Но мы остались живы, мы вместе! Больше никто не сможет добраться до тебя!